Карл Шмитт - Государство и политическая форма

• Название: Государство и политическая форма
• Автор: Карл Шмитт
• Жанр: Философия
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-7598-0741-4

Настоящий сборник работ Карла Шмитта, наиболее спорной фигуры в европейской правовой и политической мысли XX столетия, включает избранные фрагменты «Учения о конституции», фундаментального труда Веймарской эпохи. Помимо статьи, в которой Шмитт полемизирует с плюралистическими теориями, выступая с апологией сильного государства, в сборник также вошли две работы нацистской эпохи, позволяющие полнее представить карьерную и теоретическую траекторию немецкого мыслителя.

Перевод: Олег Кильдюшов

---

2. Демократическое понятие равенства есть политическое понятие, которое, как любое подлинное политическое понятие, отсылает к возможности различения. Поэтому политическая демократия может основываться не на неразличимости всех людей, а лишь на принадлежности к определенному народу, причем эта принадлежность к народу может определяться посредством сильно различающихся моментов (представления об общей расе, вере, общей судьбе и традиции). Поэтому равенство, относящееся к сущности демократии, направлено вовнутрь, а не вовне: внутри демократического государственного сообщества все подданные государства равны. Отсюда для политического и государственно-правового подхода следует: кто не относится к государству, тот не рассматривается в рамках этого демократического равенства. Равенство здесь вовсе не означает, что демократические афиняне не отличают себя от варваров или что демократический народ Соединенных Штатов принимает любого чужака как гражданина государства. Если с чужаком обходятся как с равным, то это не затрагивает политические дела, и речь идет о последствиях всеобщих либеральных основных прав в неполитической сфере (частная собственность, правовая защита и т. п.).

Поэтому согласно германской Имперской конституции, не все люди, а «все немцы равны перед законом» (ст. 109 ик); согласно Швейцарской федеральной конституции от 29 мая 1874 года, ст. 4, «все швейцарцы равны перед законом»; согласно японской конституции 1889 года, ст. 19, «все японцы… » и т. д. Даже французская Декларация прав человека и гражданина от 26 августа 1789 года, которая вначале утверждает, что все люди по природе свободны и равны, как только речь заходит о государственных и политических правах, все же говорит уже не о человеке (homme), а о гражданине государства (citoyen) (ст. 6 и 13).

3. Это демократическое равенство есть предпосылка для всех других дальнейших видов равенства: равенство перед законом, равные избирательные права, равное право голоса, всеобщая военная обязанность, равный доступ к должностям. Таким образом, всеобщее избирательное право является не содержанием демократического равенства, а следствием предполагаемого равенства. Лишь постольку, поскольку все подданные государства предполагаются в качестве равных, они должны иметь равные избирательные права, равное право голоса и т. д. Эти равенства суть случаи применения, а вовсе не сущность демократического равенства. Иначе политическая демократия была бы голой фикцией и основывалась бы на том, что с гражданами государства обходятся, как если бы они были равными. Впрочем, многие демократические учреждения сегодня, вероятно, имеют лишь воспитательную цель и обходятся с гражданами как равными прежде всего только для того, чтобы тем самым воспитать их до действительного равенства. Отсюда невозможно вывести сущность демократии.

Когда во многих сочинениях о демократии подчеркивается эта педагогическая точка зрения, то это признак того, что политическая форма демократии уже не осознается или становится проблематичной. Даже в умной и надежной работе Хэдли (А. Т. Hadley.  Probleme der Demokratie, Stuttgart, 1926) последнее слово и последний выход: «воспитание».

4. Поэтому демократическое равенство есть равенство субстанциальное. Если в этой субстанции принимают участие все граждане государства, то они могут рассматриваться как равные, иметь равные избирательные права и т. д.

Субстанция равенства в различных демократиях и в различные эпохи может быть различной.

А. В греческом учении о государстве было особенно сильно развито сознание необходимости физической и моральной однородности. Платон, как противник демократии, видит ее главную ошибку в том, что она недостаточно строго устанавливает в качестве признака различения гражданско-государственную способность,????? и уравнивает всех граждан без различия, так что «при таком государственном строе люди будут очень различны» («Государство», VIII, 11). Однако то, что и к греческой демократии, несмотря на всю эту разнородность, имели отношения лишь свободные эллины, понималось как само собой разумеющееся. Аристотель не находится в подобной оппозиции к демократии. Наилучшая, на его взгляд, государственная форма, полития, даже очень близко приближается к тому, что сегодня чаще всего называют демократией: государство, в котором все участвуют в правлении и подчинении (??????????????????????????????????????????????????); по крайней мере в 7-й книге «Политики» появляется эта полития как наилучшая государственная форма, впрочем, при этом прямо предполагается однородность людей, живущих в государстве. Ведь очевидно, что подобное государство, в котором все как господствуют, так и подчиняются, не является политией человечества. Варвары — рабы по природе (?????) («Политика», I, 1, 5). Раб естественным образом лишен????? чувства свободы и понимания высшего вида существования, которые находит человек в политическом состоянии, а именно прекрасную и благородную жизнь,?????. Смыслом и целью раба по природе является «быть чьим-то» (??????????). Варварские государства лишь по названию суть государства, поскольку в них над рабами господствуют рабы. Только свободные эллины по природе обладают физическими и психическими свойствами, относящимися к политической экзистенции. Вследствие этого и при демократии всегда предполагается, что она состоит только из свободных эллинов. Далее Аристотель прямо говорит, что равенство перед законом может действовать лишь при равенстве по рождению и по власти; равенство перед законом справедливо лишь тогда, когда равны те, кто подчиняется закону. «Равенство считается справедливым и является таковым, но не для всех, а для равных; неравенство также считается справедливым и, естественно, является таковым, но не для всех, а только для неравных» («Политика», III, 5, 8).

Лишь в философии Стой это дифференцирующее понятие равенства распадается. Различность народов и племен, эллинов и варваров, исчезает перед общим для них всех разумом, правящим над всем миром и превращающим всех мудрых людей в граждан мира в мировом государстве. Заслуживает внимания, что это всемирно-гражданское учение выказывает особое предпочтение монархии и отказывается от демократического идеала (J. Kaerst.  Studien zur Entwicklung und theoretischen Begr?ndung der Monarchie im Altertum, hist. Bibi. Bd. 6,1898, S. 65).

Б. В средневековом учении????? или virtus, объявляется Фомой Аквинским принципом аристократии. Макиавелли, напротив, предполагает в Discorsi наличие этого качества у граждан демократии, поскольку иначе была бы невозможна никакая демократия. Согласно Монтескье, vertu есть принцип республики; он дает свое определение этому понятию: это «очень простая вещь: любовь к республике» («О духе законов», V, 2); она не имеет ничего общего с образованием и знанием; в демократической республике она есть любовь к равенству, прежде всего трезвость и скромность притязаний, умеренность (V, 3). Совершенно в классической традиции думать, что богатство разрушает демократию, поскольку оно разрушает добродетель (обратное см. сегодня у Ф. Тенниса, который, ссылаясь на Гольдшейда, говорит, что демократическое государство должно быть или становиться богатым (Verhandlungen des 5. Deutschen Soziologentages, 1926, S. 35). В учении Руссо об «общественном договоре» подлинным основанием его государства является полная однородность. То, чего желает народ, есть благо, поскольку желает он; все желают одного и того же, поэтому в действительности никто не остается в меньшинстве при голосовании, а если кто-то и остается, то он заблуждался относительно своей истинной и наилучшей воли. Эта совместная воля вовсе не направлена на то, чтобы подчиняться соответствующему большинству, поскольку даже воля большинства, даже воля всех может быть коррумпирована и в таком случае уже может не приводить к всеобщей воле. Желание подчиняться большинству происходит не от того, что это большинство, а потому что субстанциальная однородность народа настолько велика, что исходя из подобной субстанции все желают одного и того же. Итак, государство основано не на договоре, а на гомогенности и тождестве народа с самим собой. Это есть наиболее сильное и последовательное выражение демократической мысли. В практике якобинской диктатуры проявилось значение этой предпосылки демократического равенства. Политический противник не обладал vertu, то есть правильными политическими взглядами, civisme; он не был патриотом и потому оказывался hors la loi.  Здесь особенно ясно проявляется то, насколько политическому равенству в качестве необходимого коррелята соответствует неравенство.