Григорий Покровский - Ася

• Название: Ася
• Автор: Григорий Покровский
• Издательство: Интернет-издание
• Жанр: О войне

Роман «Рабы империи» об офицерском корпусе. События происходят в период 70-х годов до развала Союза. Основной сюжет роман — любовь книга состоит из трёх частей «Ася» «Ввод» «Развал».

Вторая книга полностью посвящена войне в Афганистане.

«Развал» — это развал СССР и бегство армии из Германии.

---

— Ну, что, товарищ подполковник, завтра и начнем. Сначала проверим офицеров. Начнем с Вас, а потом всех остальных.

— Ну, коль на сегодня уже всё, — ответил Егоров, — разрешите коньячку грамм по сто по случаю приезда.

— Что Вы, никаких коньяков в течение всей проверки!

В столовой после обеда Проходимцев подозвал Асю.

— Сколько с меня за обед?

— Я не знаю, — покраснев, ответила та.

— Командир полка угощает, — подключился Егоров.

— Егор Иванович, угощений не надо.

— Тогда сделаем так. Вы будете всю неделю здесь питаться, а в конце недели заплатите в финансовую часть.

Ася стояла немного растерянная. Её вздернутый носик и легкий румянец делали её в эту минуту привлекательной. Проходимцев еще раз взглянул на Асю. Когда Ася вышла, он спросил:

— Откуда девушка? Ваша или из дивизии?

— Наша, жена командира роты.

После обеда Проходимцев ушел отдыхать. Ему специально оборудовали комнату в общежитии, выселив из одной квартиры холостяков. Там за два дня был сделан косметический ремонт. Пахло свежими обоями и краской. «Нищета», — подумал Проходимцев. Ему, видавшему множество приемов и обхождения, угощений и подношений, всё это казалось на первобытном уровне. «Это упрощает задачу», — подумал он.

Перед отъездом его начальник, генерал Лопухов, пригласил его к себе домой, где раскрыл цель этой проверки. Они могли, открыто говорить друг другу, так как женаты были на сестрах. Генерал сказал, что есть установка, поставить двойку проверяемым частям. Кто дал такую установку, Проходимцев не спрашивал. Он знал, что необходимо четко выполнять указания шефа, а тот обещал ему должность зама. Он почти дословно помнил их разговор:

— Игра большая, Ваня. Хотят командующего округом свалить, но если не свалить, то убрать как, конкурента. Он в Москву рвется. Скоро должность большая освободится. Есть люди, которые хотят своего человека поставить. Вот и встретились две силы. Какая победит с помощью нас, те и будут наши люди. Я буду в штабе округа работать. Сам понимаешь, на прямой конфликт с командующим я не пойду. Дипломатия должна быть, бог его знает, куда ветер повернет. У него люди в ЦК есть. Ты, Ваня, будешь в полку работать, двойку поставишь без особого труда, оценка дивизии будет под вопросом. Правда, одно «но» есть. Управление дивизии едет проверять мой заместитель Чумаченко. Этот хохол не мой человек. Я давно хочу его спихнуть и тебя поставить, но он верткий, на взятках не ловится. Он-то, конечно, берет. Кто из нас, Ваня, не берет? Пожалуй, только телеграфный столб, потому что рук нет. Но как берет? Вот этого я не могу доказать. Так вот, в пику нам, он может поставить управлению «хорошо» потому, как он связан с другой силой. Ты, когда будешь проверять, до последнего момента никому ничего не докладывай, чтобы они не смогли ничего предпринять. В последний день поставишь двойку, напишешь акт, и дело сделано. Никаких поборов, никаких угощений, чтобы комар носа не подточил. В другие части едут тоже мои люди. Они жадные до шмоток, боюсь — купят их там. Правда, Мерзлов и взятки брал, и двойку ставил, а ничего не боится. Сколько раз говорил ему: «Мерзлов, ты хоть совесть имей, ведь неудобно же». А он, знаешь, мне что говорит: «Неудобно оправляться в почтовый ящик, высоко и дырка узкая». Единственное, правда, как приедет, всегда делится. С Сахалина бочонок икры привёз, вот эта, что на столе — уже остатки. Хотя он, сволочь, разошелся, но молодец.

Проходимцев понял намек шефа. Он никогда ему ничего не привозил. Все, конечно, из-за Зинки. Та от жадности не давала преподнести презент шефу, даже своей сестре. Все, что привозил домой, гребла — не дом, а какой-то склад. Жадная, от чего и толстеет с каждым днем. Тот полушубок, который привез с прошлой проверки, уже трещит по швам. Надо где-то новый искать. Сейчас не получится, брать ничего не велено. Да и как это — и взятку брать и двойку ставить — я не могу, как Мерзлов. Зинка, конечно, будет недовольна: жирную морду свою задерет и разговаривать неделю не будет. Не была бы она сестрой жены генерала, бросил бы эту хрюшку. Тут Проходимцев вспомнил про Асю — «вот такую бы жену или любовницу. А может быть, попробовать хоть ночку переспать. Это же не взятка». Он уже представлял, как обнимает голое тело Аси, как целует ее упругую грудь. И эта идея целиком овладела им. Отдыхая, в этих мечтах Проходимцев пролежал около двух часов. Потом он встал и пошел в штаб. Начальник штаба должен был закончить план проверки. Командира полка не было, он выехал на стрельбище, где полк продолжал подготовку к проверке. Проходимцев вызвал начальника штаба с планом. Через минуту вошел Щеглов.

— Все готово, товарищ полковник.

Прежде чем утверждать, Проходимцев внимательно начал изучать план.

— Как обед, товарищ полковник, — разрядил молчание Щеглов.

— Обед так себе, но кто подавал обед — хороша.

— Ася — да, — подтвердил Щеглов. — Месяц как замуж вышла за старшего лейтенанта Бурцева, командира роты.

— Бурцев, говоришь? Посмотрим, как его рота сдает, как стрельба, вождение. Да за такую красавицу — жену, мужу можно и пятерку поставить.

— За такую, можно, — улыбаясь, ответил на шутку Щеглов.

Вторник начался с зачетов по уставам. После первых двух часов, взглянув на письменные ответы своих офицеров, Егоров понял, что полку грозит двойка. Прошло три дня проверки, а проверяющий так и не говорил Егорову, какие оценки получил полк по различным предметам. Командир полка почти везде присутствовал. Он смотрел на спокойное, ничем невозмутимое лицо проверяющего — оно не выражало какой-нибудь радости или негодования. Егоров по его лицу видел, что будет двойка.

И только при виде Аси этот лысоватый с животиком полковник сбрасывал свою неприступность и превращался в галантного улыбающегося кавалера.

Подловив момент, когда тот был в расположении духа, Егоров спросил:

— Иван Иванович, скажите, есть у меня какие-нибудь надежды?

— Пока никаких, Егор Иванович, кругом плохо.

— Но ведь можно что-нибудь придумать. Я в долгу не останусь. Отблагодарю, как положено. Если сами не хотите брать, отвезем прямо в Москву. Вы адресок дайте, и всё будет на месте, что выберете.

— Что вы, Егор Иванович, а совесть, а честь офицера? В конце концов — это же государственное дело — мы же служим на благо Родины, на благо нашего народа!

Вечером в кабинете Егоров собрал своих заместителей.

— Что делать будем, — начал он. — Полковник не пьет и ничего не берет. Или такой принципиальный попался, или есть указания.

— Командир, я слышал, начальник политотдела дивизии говорил с «членом». Якобы есть указания дивизии двойку поставить, — сказал Шорников.

— Да я и сам на Военном совете слышал. Хотят командующего округом свалить. Тогда не пойму, ведь управление дивизии сдает на «хорошо», и по идее им тоже должны «двойку» поставить. Комдив звонит, о результатах проверки спрашивает, что я ему скажу?

— Да меня уже звонками заколебали, — вмешался Щеглов. — Армия звонит, дивизия звонит, а что я им дам. Он проверяет, в блокнот себе записывает, а оценочные ведомости себе в папку прячет.

— Я сегодня в столовой предложил ему подарок взамен на «тройку». Так он мне полчаса о Родине, да о чести офицера рассказывал. Что делать — не знаю. Наверное, придется чемодан собирать. А может и к лучшему — скорее уйду на спокойную жизнь из этой дыры.

— А может в другую, еще худшую попадете — сказал Щеглов, — тут хоть до райцентра тридцать километров. Бороться надо, думать надо.

И только Шорников сидел спокойно. При любом раскладе он везет товар члену Военного совета, ему уже подготовлено место — звонили с отдела кадров, спрашивали согласие. «Видно начальник политотдела дивизии всё-таки не плохо его отрекомендовал «члену» — думал он. — Не зря я под видом различных товаров делал ложные счета по сорок третьей статье, а сам покупал ему подарки да бутылки. А сколько стройматериалов с ДОКа ему перевозил. За все работали солдаты. Командир видел все, молчал, а теперь пусть отдувается. Туда ему и дорога. Начальник правильно сказал — «зазнавшийся» подполковник — не умеешь с начальством жить, собирай чемоданы и уходи, дай место другому».

Говорить было больше нечего, Егоров всех отпустил. Не успел он закрыть свою тетрадь, как возвратился Щеглов.

— Я не хотел при всех говорить, Егор Иванович, особенно, при Шорникове. Тот уже лыжи навострил в политотдел армии. Собирается шмотки везти, якобы «член» ему приказал. Будут их там комиссии вручать.

— И ты веришь этому, Константин Петрович?

— Не верю. Заберет их член Военного совета себе, что-то Шорникову прилипнет — ему уже должность подготовили. Телефонистка говорила, вчера ему звонили из отдела кадров. Мы с вами вдвоем будем в ответе.

— Я думаю, что, скорее всего так.

— Егор Иванович, есть один выход из этой ситуации.