Тони Хоукс - С холодильником по Ирландии: «Гиннеса» много не бывает

• Название: С холодильником по Ирландии: «Гиннеса» много не бывает
• Автор: Тони Хоукс
• Издательство: Эксмо, Мидгард
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-42183-1

Никогда не заключайте пари в пабе! Тони Хоукс, актер, музыкант и телеведущий, на собственном горьком опыте узнал, какими могут быть последствия такого опрометчивого поступка: чтобы не отдавать приятелю 100 фунтов, ему пришлось объехать автостопом всю Ирландию в компании холодильника, который с честью вынес перелеты и переезды, знакомство с ирландским гостеприимством и серфинг в прибрежных водах, был крещен и получил собственное имя. А к его хозяину надолго прилепилось прозвище «Человек-с-Холодильником»…

---

— А где пес? — спросил я.

— Его забрала моя подруга, а будка осталась. Теперь это вроде мемориала наших разорванных отношений.

Подумаешь, мемориал. Да это оазис! В данных обстоятельствах очень привлекательный объект недвижимости. Я встал на четвереньки и немного залез внутрь. Там было темно и пахло плесенью, но по сравнению с моей комнатой, которую оккупировал квартет пердунов, это был дивный сад.

— Тони, выбирайся оттуда, там полно кирпичей и строительного хлама, — сказал Батч.

— Да, но я могу все расчистить.

— Не глупи, парень, это собачья будка. Ты же не всерьез собираешься там спать?

— Очень даже всерьез. Здесь есть все. Укромное место, тишина и туалет в номере, — сказал я, показав на сад.

Мою честность встретили с недоверием. Батч, Карен и Дэйв не понимали того, что отчетливо осознавал я, — что спать в собачьей будке намного приятнее, чем в моем номере. Помимо всего, это означало, что я мог лечь пораньше и предаться целительному сну, чтобы возместить моральный и физический ущерб последних трех недель. Без этого я мог просто свалиться с ног.

— Спорим, ты не будешь там спать, — сказала Карен.

— Осторожно, — сказал Дэйв, — с этим человеком опасно спорить. Посмотри, чем он занимается с холодильником.

— Он слишком высокий, чтобы там поместиться. Он не сможет, — настаивала Карен.

— Спорим, что смогу. Ставлю сто фунтов.

— У меня нет ста фунтов.

— Они у тебя будут утром, — заметил развеселившийся Батч.

— Ладно, тогда шестнадцать пенсов. Ставлю шестнадцать пенсов на то, что сегодня ночью я буду спать в собачьей будке, — сказал я, протягивая руку для закрепляющего сделку рукопожатия.

— Идет, тогда шестнадцать пенсов.

Мы пожали руки. Это было долгое, медленное рукопожатие, на самом деле только казалось, что это рукопожатие. Просто Карен не проявляла никаких признаков того, что отпустит мою руку, а я почему-то посчитал, что ответственность за это должна нести она. Мы пожимали друг другу руки и смотрели друг другу в глаза, этот интимный момент даже показался неловким. Краем глаза я заметил, что Батч и Дэйв нервно заерзали на своих стульях. Я сглотнул. Я должен научиться перестать так делать. Не думаю, что это круто.

Все-таки я отпустил руку. Моя решительность испарилась из-за того, что я увидел краем глаза. Невербальное общение завершилось, и хотя значение этого мига казалось вполне ясным, история показала, что язык жестов я растолковал успешно и абсолютно неверно. Карен, как я и подозревал, свободно говорила на этом языке. Большинство девушек отлично на нем говорят. Парни не говорят вообще, только понимают несколько наиболее важных слов. Их работа — не напортачить с переводом. Обычно они очень показательно засыпаются.

На то, чтобы выгрести «строительное дерьмо», как красноречиво описал содержимое будки Батч, ушло полтора часа. Закончив, я осмотрел новое спальное помещение. Да, возможно, условия спартанские, слегка унылые, но там было сухо, а погода, похоже, собиралась оставаться замечательной, так что вопрос о подозрительной крыше не стоял. В общем, это были апартаменты, вполне подходящие для короля Тори.

Большую часть дня я провел, как и положено по воскресеньям, рассиживаясь без дела и ничем особо не занимаясь.

— Дэйв, Карен, Батч, хотите чаю? — спросил я. Звучало так, будто я обращался к фолк-группе 1960-х годов.

Они, естественно, хотели. Они любили чай, Дэйв, Карен и Батч. Дэйв, как и Карен, жил в хостеле в ожидании, когда будет отремонтирована лодка, на которой он планировал возить туристов на рыбалку. Он был бы славным парнем, если бы не чрезмерная склонность к разговорам о лодках.

— Она сорок пять футов длиной, — говорил он, — с корпусом из стекловолокна, бегучий такелаж на алюминиевой мачте. На моей последней лодке был стоячий такелаж, но тоже на алюминиевой мачте. Клянусь алюминиевыми мачтами!

Самые скучные речи он толкал в процессе скручивания сигарки, чем занималась и Карен. По какой-то необъяснимой причине люди, которые крутят самодельные сигарки, всегда становятся умопомрачительно скучными, совершая это действо. Будто мудреный процесс сворачивания заставляет мозг зацикливаться исключительно на этом — и человек выдает медленные и длинные предложения. Он так концентрируется на работе, что абсолютно не смотрит на тех, кто слушает его болтовню, и потому не замечает того момента, когда слушатель перестает вникать в смысл. Как-то раз Дэйв и Карен крутили сигарки одновременно, и это было невыносимо.

— Знаешь, современный морской дизель, — бубнил Дэйв, — невероятно надежная штука. Основная проблема в том, что он не используется на все сто, по сравнению с вариантами стандартного двигателя, который сплошь и рядом работает тысячи часов на суше в автобусах, такси и тому подобном.

— Верно, Дэйв. У моего папы была лодка с дизельным мотором, и он пользовался ею только по выходным, — отвечала Карен, склонившись в священнодействии над листочками папиросной бумаги «Рицла», — и он всегда говорил, что дизели умирают от пренебрежения, а не от перегрузки.

Их разговор звучал, как кассетная запись для лечения бессонницы, и не стихал до тех пор, пока сооружение рыхлых сигарок не завершилось раскуриванием, заткнувшим рты.

Очередное одновременное скручивание десятой сигарки заставило меня придумать занятие и для себя — я позаимствовал у Батча велосипед и поехал в Каррэклой, на отрезок песчаного пляжа длиной шесть миль прямо на севере города, где я впервые увидел пробки на ирландских трассах, потому что толпы отдыхающих закупорили дороги, построенные для проезда пары тракторов, а вовсе не для такого глобального нашествия.

Уверен, что пляж Каррэклой изумителен в любой другой выходной день года, но не в этот, когда его захватили туристы, с успехом скрыв красоту. Большие магнитофоны, мусор, вагончики с мороженым, орущие дети и обнимающиеся парочки рассредоточились по пляжу и дюнам. Большинство людей выглядели обгоревшими. Ирландцы отлично поют, разговаривают и пьют, но когда дело касается загара — это катастрофа. Я вздрагивал, когда видел, как они подставляют под яркие солнечные лучи свои рыхлые, неприкрытые, покрасневшие телеса — плечи, бедра и проплешины, побуждая такого же багрового родственника замечать: «Мне кажется, ты немного перестарался».

По дороге домой я заметил машину с номером:

ВИЧ 966

Надеюсь, это просто случайные буквы.

Я представил, какой разговор мог бы состояться между владельцем этого автомобиля с полицейским.

— Это ваш автомобиль, сэр?

— Да, мой.

— Какой у вас номер?

— Думаю, у меня ВИЧ, но это не точно.

В тот вечер я повел Карен в паб. Это было чем-то вроде свидания. Я пригласил только ее, не распространив приглашение на Дэйва, который сидел с нами и смотрел какую-то скучную телепрограмму. Было две причины его исключения: одна — желание провести вечер без упоминаний о долгом сроке службы алюминия, другая — ну, другая, вероятно, подразумевала получение удовольствия от общения кое с кем другим. Это было глупо, и я это знал, не в самую последнюю очередь потому, что спал всего несколько часов за последние семьдесят два; это было скорее следствием того, что я слишком устал, чтобы принять разумное решение.

Когда мы вернулись в хостел, я высказал то, что вертелось на языке:

— Не хочешь зайти ко мне на чашечку кофе?

Карен рассмеялась.

— Ты действительно собираешься там спать?

— Шестнадцать пенсов есть шестнадцать пенсов. Я окажусь дураком, если не лягу там спать. Почему бы тебе не составить мне компанию и не выпить кофе перед сном?

— Ладно, — хихикнула она.

Это что-то новенькое. Я никогда раньше не приглашал девушку в свою собачью будку.

Мы сделали на кухне два кофе, вынесли их в сад и забрались в мои апартаменты.

— Эй, да туг на удивление уютно, — сказала Карен.

Так и было. До ухода в паб я накидал туда подушек из гостиной, расстегнул мой дорогой спальный мешок и расстелил его вместо покрывала. Я был рад, что он наконец-то пригодился, даже если не совсем выполнял функцию спасения жизни, которую я для него предусматривал.

— Чего здесь не хватает, так это свечей, — заметила Карен.

— Да, с освещением не очень.

Там было практически полностью темно.

— Я схожу принесу свечей, — вызвалась она с готовностью.

Для того, кто спорил на шестнадцать пенсов, она вела себя весьма безответственно.

Свечи почти завершили превращение собачьей будки в любовное гнездышко. Остальное было моей задачей. По Карен было видно, что она не влепит пощечину, если я решу ее поцеловать. Пора попытаться. Я глубоко вздохнул и постарался изменить положение, чтобы повернуться к ней лицом, но ударился головой о нижнюю балку двускатной крыши. Это было не нарочно и довольно больно, но я внезапно решил завершить начатое, несмотря ни на что. Это оказалось затруднительным, потому что Карен непроизвольно расхохоталась. Я замер в сантиметре от ее губ и вдруг сам осознал комизм ситуации, не сдержался и захихикал. Миг страсти сменился весельем. Я надеялся, что это не станет привычным для всех моих будущих занятий любовью.