Андрей Бочаров - Настоящая фантастика – 2012 (сборник)

• Название: Настоящая фантастика – 2012 (сборник)
• Автор: Андрей Бочаров
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-56892-5

Громадному космическому кораблю-ковчегу угрожает гибель. А ведь он почти достиг цели…

Российский солдат несет нелегкую службу на далекой планете. Единственная отдушина – письма любимой девушке, которые никогда не будут доставлены по адресу…

Великий писатель, великий режиссер и… космический пришелец, который рядом с ними кажется таким неприметным…

Генри Лайон Олди, Марина и Сергей Дяченко, Алексей Бессонов, Андрей Дашков, Ярослав Веров и другие в традиционном сборнике, собранном по результатам международного фестиваля фантастики «Созвездие Аю-Даг».

---

Боже мой, подумал он, какой стыд! Стоять перед инозвездным пришельцем на четвереньках, как животное. Что он обо мне подумает? Да не обо мне – о всех нас! Или это все-таки реквизит? Творение неведомого гения. А корабль – тоже?.. И ведь как удачно сделано, прямо по написанному… Рассказать кому, не поверят…

Мысли путались, а голова кружилась все сильнее, до тошноты. Но Лозовский собрал волю в кулак и обрел свойственное высшим приматам прямохождение. Вернее, пока только прямостояние. Теперь он возвышался над малорослым Пришельцем, как и полагается Человеку, с гордо поднятой головой. Хотя с этим были большие проблемы, голова не желала гордо подниматься, а тело в любую секунду могло утратить вертикальное положение. Лозовского шатало как пьяного. А может, он и был пьян? Наклюкался, как зюзя, принесенной помрежем Петуховым водки, и все эти междупланетные чудеса привиделись ему в алкогольном дурмане. Очень похоже на правду… Пришельцы… Какие могут быть Пришельцы у нас, в глубоком Черноземье? Ну Антарктида, ну Уганда, ну на худой конец Восточная Сибирь… Но не здесь же, где полным-полно больших и малых городов и весей? Да и как попал сей космический мухомор внутрь этого то ли ангара, то ли цеха? Крышу для него разобрали, что ли? А потом собрали заново, оставив прорехи для маскировки…

«Хотя что я знаю о Пришельцах? – подумал Лозовский, отчаянно сражаясь с дурнотой. – Только то, что мы придумали с my brother… Ну да, это домыслы. Умозаключения на основе общих мест в философии… Высокоразвитая цивилизация, создавшая совершенные кибернетические механизмы и разославшая их по Вселенной в поисках братьев по разуму… Вот, собственно, и все…»

Вяло помахивая руками, дабы сохранить равновесие, Лозовский двинулся к выходу. Ему не хотелось сейчас ничего: ни тайн, ни приключений, ни инозвездных Пришельцев. Ему хотелось очутиться сейчас в вагончике, а еще лучше в своей московской квартире. Лечь на диван и позвать Леля, чтобы ткнулся влажным носом в щеку, сочувственно вздыхая и поскуливая… Бродяга…

С трудом, будто резиновые ходули, переставляя подгибающиеся ноги, Лозовский выбрался наружу. Сырой воздух, втянутый сквозь стиснутые зубы, показался ему таким сладким, словно он – Лозовский – провел не несколько минут в просторном ангаре, а – вечность в тесных вместилищах корабля Пришельцев, не рассчитанных на пребывание земного воздуходышащего существа. И здесь силы оставили его…

– Стоп!

Громоподобный возглас Режиссера разрушил иллюзию. Лозовский… нет, уже снова Писатель очнулся и увидел, что загадочный ангар лишь часть декорации. Как и корабль Пришельцев, впрочем. Юпитеры, слепящими пятнами подсвечивающие площадку, померкли. Кто-то из ассистентов Главного оператора включил «ветродуй». Клочья искусственного тумана расточились по окрестностям.

– Ну как же так, товарищ Писатель! – запричитал помреж Петухов, подскакивая и беря его за локоть. – Разве ж можно так себя вести? Вы же по сценарию должны были броситься от Пришельца куда глаза глядят, а вместо этого зачем-то поперлись в ангар.

– Да потому что ерунда написана в этом вашем сценарии, – огрызнулся Писатель. – С какого это прибабаха Лозовский побежит от Пришельца? Он же ученый, а не бухгалтер!

– Па-азвольте! – протянул Петухов. – Вы сценарий читали? Читали. Возражений по существу у вас не было? Не было. Так что же вы теперь?..

– Ну читал, – согласился Писатель. – Ну не было у меня возражений. В конце концов, сценарий писался не нами. Мы с братом в это дело не вмешивались, считая, что Режиссеру виднее – это Его фильм!

– Правильно! – обрадовался Помреж. – Ему виднее. Тогда какого черта вы тут самодеятельность устраиваете?

– А такого! – взъярился Писатель. – Что одно дело на бумаге, а другое – на экране! Бумага все стерпит. А на экране все должно выглядеть достоверно. В том числе и психологически. Вы вот пригласили меня играть Лозовского, хотя знали, что никакой я не актер, но работу я привык выполнять честно, не халтуря… Поймите вы, Иннокентий Иванович, не могу я играть обывателя, который со всех ног улепетывает от Пришельцев! Не могу и не хочу изображать труса, которого инозвездные киберы тащат под белы рученьки в свой звездолет, а он – Лозовский то есть – визжит и отбрыкивается! Не могу, не хочу и не буду!

– Ладно, – вдруг согласился Петухов. – Вот сейчас подойдите к Нему и скажите все это! Я что, я человек маленький!

– А вот пойду и скажу! – отозвался Писатель. – В конце концов, должен же Он учитывать мнение исполнителя главной роли или нет?

Помреж усмехнулся.

– Идите, идите! Он вам сейчас быстренько объяснит, кто, чего и кому должен. А после приходите ко мне в вагончик. Зальем горе! Все равно сегодня нам уже не снимать…

– Почему это?

– А… сейчас снова зарядит…

– Постойте, – спохватился Писатель. – Как это зальем? Вы же блюдете сухой закон.

– Надоело, – буркнул Петухов. – Что я, рыжий? Вы тут все гении, вам все можно. А я человек маленький, мне бы урвать свою долю простых радостей.

– Ох, смотрите, Иннокентий Иванович, кабы Он вас не того, по статье…

– Да, пожалуй, не стоит, – вздохнул Помреж. – А то вон Он, уже зыркает в нашу сторону.

3

Из-за непрекращающегося дождя съемки шли ни шатко, ни валко. У осветителей все время где-то замыкало, юпитеры гасли в самый ответственный момент. Главный оператор скорбел о загубленных дублях. Наконец, работа совсем остановилась. Исполнитель главной роли засел у себя в вагончике. Ему было скучно, хотелось поскорее вернуться домой, к семье, к собаке, к неоконченной рукописи.

«Какого черта я торчу тут вторую неделю? – спрашивал он себя. – Что, они без меня бы не обошлись?.. Ведь обходились же, когда уродовали фабулу. За каким, спрашивается, бесом понадобилось перенести место действия из солнечного Чуркестана в это непролазное Черноземье?.. Грелся бы сейчас на солнышке, лопал бы плов и сыто отдувался… Нет, положим, купаты здешние тоже неплохи, да и простая картошечка, когда она рассыпчатая, с жареным лучком да под водочку…»

От таких мыслей сразу захотелось пожрать. А еще сильнее – выпить. И даже не выпить, а – принять. На грудь. Грамм триста. И обязательно коньяку. Собственный, Писателя, коньяк иссяк давно, в первый же день. Другого было не достать. Порой помреж Петухов приносил бутылку водки. Украдкой совал ее Писателю, оглядываясь на дверь: вдруг войдет Сам?!

Случалось, входил. Худой, нервный, смотрящий поверх голов. На ужимки и прыжки своего помощника он не обращал ни малейшего внимания. Входил и с ходу начинал говорить. Вернее, не начинал, а продолжал один и тот же бесконечный монолог, в котором причудливо переплетались неприятности с погодой и со съемками, предложения очередных поправок в сценарии и рассуждения о глубинной сущности искусства, воспоминания о других киноэкспедициях и впечатления о прочитанных книгах. О чем бы он ни говорил, мысли его были изящны и парадоксальны, наблюдения остроумны, замечания убийственно точны. Иногда Писатель рядом с ним чувствовал себя мальчишкой, хотя и был старше лет на десять. И от этого ему еще сильнее хотелось принять, и даже не принять, а – выжрать. Стакан водки. И без закуски.

Но сегодня водки не было. А обед запаздывал. «Питание от ресторана» привозили не на «Черном Вертолете», а на обыкновенном «козле», который, невзирая на хваленые свои вездеходные качества, регулярно буксовал на переправе через местную речку-вонючку, разбухшую от дождей.

В дверь постучали.

– Не заперто, – буркнул Писатель.

Он очень сильно надеялся, что это официант из ресторана или на худой конец Петухов, доставший водку. Но это оказался Сам. Писатель посмотрел на него с собачьей тоской. Неужто опять начнет читать свои проповеди? Вместо того чтобы принести жратвы. Ну и выпивки, конечно. Куда ж без этого, в такую-то мокреть?..

– Скучаете? – спросил Режиссер.

Писатель пожал плечами.

– Сыро тут у вас, – сказал он. – Все время выпить хочется. А вам?

– Мне – нет, – покачал головой Режиссер. – Мне никогда не хочется выпить.

– Так уж и никогда? – усомнился Писатель.

– Представьте себе. И вам не советую. Во всяком случае, сегодня.

– А что, сегодня постный день? – поинтересовался Писатель, не скрывая раздражения.

– Я хочу с вами поговорить, – ответил Режиссер, как всегда не реагируя на тон собеседника. – Раз уж снимать нельзя…

Только после того, как мне дадут пожрать, хотел сказать Писатель, но вслух спросил:

– О чем, если не секрет?

– О том, как мы будем снимать эпизод возвращения Лозовского…

– Вы босс – вам виднее, – брякнул Писатель.

– Угу, – согласился Режиссер. – Мне виднее… Правда, поразмыслив, я пришел к выводу, что ваша трактовка роли ближе к жизни. Ведь Лозовский настоящий ученый, хотя наука его, археология, казалось бы, не имеет ничего общего с Космосом. Он не бежит от неизведанного, а смело идет ему навстречу. Иные миры, иной разум – это, пожалуй, будет пограндиознее культуры древних согдов! Верно я говорю?