Лучано Паваротти - Мой мир

• Название: Мой мир
• Автор: Лучано Паваротти
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: 5-7027-0213-1

Так повелось, что оперного певца обычно сравнивают с его великим предшественником. Но если автора этой книги и называли «вторым Карузо», то совсем не долго. Он стал «Первым Паваротти», и сейчас уже других сравнивают с ним. «Великий, непревзойденный, гениальный» — эти эпитеты сопровождают Паваротти три последних десятилетия. Но путь певца к всемирной славе был тернист и труден.

И далеко не сразу ему удалось стать тем явлением в мировой культуре, которое сейчас все знают как ПАВАРОТТИ.

«Я старался быть абсолютно откровенным в своей книге, — говорит Лучано Паваротти. — Мне нравится моя жизнь со всеми радостями и печалями, которые выпали на мою долю. Надеюсь, что вам она тоже понравится». Книга великого тенора разошлась миллионными тиражами по всему миру, чаруя поклонников Паваротти не меньше, чем его пение.

---

Так как я зарабатываю хорошие деньги, то в состоянии помочь друзьям, когда у них возникают материальные трудности. В этом одно из преимуществ стабильного финансового положения. Первые годы моей самостоятельной жизни, когда нам постоянно не хватало денег, не изгладились из моей памяти, поэтому меня трогают такие проблемы друзей. Чаще всего они связаны с тем, что у нас очень дорого медицинское обслуживание. Но иногда моим друзьям требуется настолько большая материальная помощь, что я не в состоянии ее оказать.

Подобная ситуация случилась с Джуди Дракер в Майами-Бич. На несколько концертов, организованных ею, не удалось продать все билеты. Но она должна была полностью выплатить артистам гонорары. Джуди не получает помощи ни от «Государственного страхования артистов», ни от какой-либо другой правительственной организации. В результате у нее оказался огромный денежный дефицит.

Когда я узнал об этом, то попросил Герберта сообщить Джуди, что готов дать благотворительный концерт в пользу ее «Концертной ассоциации Майами». Обещал привлечь и своих друзей — Исаака Перлемана и Владимира Ашкенази. Естественно, выступать мы собирались бесплатно, чтобы за счет сборов от концерта она смогла заплатить долги.

Концерт обещал быть чудесным. Мы получали большое удовольствие от наших совместных репетиций. Трудно было только с Джуди: она просто извела меня своей благодарностью, говорила, что я лучший из друзей, что никто на свете для нее столько не делал, и так далее и тому подобное. Я пытался говорить с ней серьезно, вроде того, что никто не знает, что в жизни может случиться: вдруг когда-нибудь и мне понадобится ее помощь. Не люблю красивых слов, но я был с ней искренен. В жизни мне улыбнулась удача, тем не менее я знаю, что в любую минуту все может измениться. Джуди была очень тронута этими моими объяснениями, все понимала, но продолжала благодарить, и остановить ее было невозможно. Наконец я придумал, как это сделать. Шла последняя репетиция, мы стояли на сцене. Во время перерыва зашла Джуди и опять принялась благодарить. Я ее прервал и обратился к Исааку Перлеману:

— Скажи, ты переспал с Джуди? Он удивился:

— Нет.

Потом обратился к Владимиру:

— А ты?

— Нет.

— Я тоже нет, — сказал я. — Тогда чего же мы все здесь стоим?

Долгие годы в Нью-Йорке у меня работал шофером чудесный человек, уроженец Ямайки Уинстон Дэли. В очередной раз приехав в город, я с нетерпением ждал встречи с ним, чтобы порадовать его хорошей новостью: рассказать о предстоящих в 1995 году больших гастролях по странам Южной Америки. Уинстон очень расстроился, когда узнал, что мы не включили в свой маршрут Ямайку. Он все говорил и говорил, как там были бы счастливы послушать меня, как много он рассказывал обо мне своей семье…

Я обратился к Тибору с просьбой включить в наше турне и Ямайку. Он ответил, что остров слишком мал — нельзя будет покрыть расходы по устройству концерта под открытым небом.

— А можно ли устроить концерт, если я откажусь от гонорара?

— Это другое дело, — ответил Тибор.

И мы включили Ямайку в план наших гастролей.

Наверное, одна из причин того, что у меня столько добрых друзей, — это мое хорошее отношение к людям. Я не осуждаю их за дурные поступки — считаю, что у каждого на это есть свои причины. Николетта думает иначе, но она очень молода: ей чуть больше двадцати. Познакомившись с кем-нибудь, она иногда говорит:

— Этот человек неумный…

Или:

— Какой неприятный.

Я отвечаю ей:

— Зачем так судить? В каждом человеке есть хорошее, и тебе нужно только это увидеть. Ты тратишь время попусту, выискивая отрицательные черты. Если будешь поступать так, всегда найдешь плохое и никогда не увидишь хорошего.

Адуа тоже говорит, что я слишком многое прощаю. И обе обращают мое внимание на то дурное, что сделал мне тот или иной человек, спрашивая, как после этого можно к нему хорошо относиться? Но мне кажется, что эти люди в тот момент не могли поступить иначе. Ведь они не хуже других, и наверняка в них тоже есть что-то хорошее. Вот, например, один из организаторов конного шоу, который исчез с большой суммой денег, которые мы заработали. И хотя потом мне пришлось оплачивать все счета, его имя до сих пор стоит в программе среди других основателей нашего шоу. Если я случайно встречусь с ним, то поздороваюсь, как и прежде.

Адуа, да и некоторые другие считают, что в этом есть что-то ненормальное. Может быть, они правы, но жизнь коротка, и одним везет в ней больше, другим меньше, а в сущности, все мы одинаковы.

Глава 15: ЖИЗНЬ НА ВИДУ

Избрав жизнь артиста, невольно перестаешь быть застенчивым и сдержанным. Для того чтобы стать известным, артисты прилагают немало усилий. И когда они достигают желаемого, оказывается, что известность им уже в тягость. Годами они пытаются привлечь к себе внимание публики, а когда завоевывают его, то хотят, чтобы их оставили в покое. Я стараюсь быть не таким, и, кажется, мне это удается. Когда-то в детстве я был единственным мальчиком в доме, где жило много женщин, и я получал от них внимания, наверное, больше, чем нужно. Признаюсь, что мне это нравилось. Хочется верить, что я этим не злоупотреблял.

После «Концерта трех теноров» и других телешоу мирового масштаба, освещавшихся средствами массовой информации, после выступлений в разных странах я сделался известным. Мои аудио- и видеозаписи расходятся большими тиражами. Но у меня есть и собственное объяснение причины моей популярности: люди, однажды увидев мои габариты, уже не забудут меня.

Но, несмотря на это, меня часто не узнают. В общем-то, приятно, когда люди подходят к тебе на улицах или останавливаются у твоего столика в ресторане. Это признание, и разве может такое огорчать? Мне часто говорят, что по отношению ко мне подобные знаки внимания проявляются чаще, чем по отношению к другим известным людям. Если это правда, то я рад.

Не думаю, что это происходит потому, что меня любят больше. Наверное, так получается потому, что люди убеждаются: я и в жизни тот же человек, которого они видели по телевидению и, надеюсь, полюбили. Им также видно, что я вовсе не считаю себя лучше тех, кто неизвестен. Есть немало знаменитостей, которые очень стараются создать вокруг себя атмосферу исключительности и превосходства. Они делают это для того, чтобы другие их не беспокоили. Я пытаюсь создать у людей впечатление, противоположное этому: они должны видеть, что я нормальный приветливый человек — такой же, как и они. Если люди подходят ко мне, это не должно огорчать: пусть они убедятся — это тот самый человек, которого они полюбили благодаря телевидению. Иногда они бывают не уверены и спрашивают что-нибудь вроде: «Вы Паваротти?» Я обычно отвечаю: «Кажется, да». Это не самый умный ответ, но что еще можно сказать?

Я слышал, что однажды кто-то подошел к Элизабет Тейлор, когда она выходила из машины, и спросил, действительно ли это она? Кинозвезда, должно быть, была в плохом настроении, потому что ответила: «А вы думали кто? Ален Делон?» Когда меня спрашивают, Паваротти ли я, одна моя половина хочет воскликнуть: «Нет! Я Элизабет Тейлор», но другая, лучшая часть, улыбается, показывая, что я рад тому, что меня узнали.

Когда в Нью-Йорке стоит хорошая погода и я смотрю из окна на Центральный парк, то не в силах больше оставаться дома. Мне хочется выйти и погулять — как и всем другим людям. Тогда я говорю Николетте: «Собирайся на пикник». Мы идем в парк и садимся на первую же скамейку. Иногда мы берем с собой фрукты, сыр, минеральную воду. Если благодаря диете я в хорошей форме, то могу позволить себе пару горячих сосисок, которые так люблю. До чего приятно обедать на свежем воздухе! Иногда ко мне подходят, но редко: ньюйоркцы привыкли видеть знаменитостей.

В общем-то, мне приятно быть среди людей, но не всегда. Например, когда хочется посидеть с друзьями в ресторане, а кто-то постоянно подходит к нашему столику и начинает заговаривать со мной. Чаще всего это происходит почему-то именно в ресторанах. Люди замечают меня и начинают думать: «Ну и что! Ведь здесь едят. Вот и Паваротти здесь тоже обедает». И ничего тут не сделаешь. Когда сидишь за столом, то не можешь скрыться. Вот почему в ресторанах мне трудно уединиться с приятелями.

Должен признаться, что когда люди подходят беспрестанно во время обеда, это начинает раздражать. Ведь от этого страдают те, с кем я сижу за столиком: беседа наша прерывается, кроме того, они должны выслушивать, как этому человеку нравится мое пение. Но я стараюсь не высказывать недовольства: подошедший человек не знает и не может знать, как часто мне приходится оказываться в такой ситуации. Если я чувствую, как внутри начинает возникать раздражение, то подавляю его.

Я сдерживался даже тогда, когда однажды вечером в Нью-Йорке в ресторане Чайна-тауна к моему столику подошла женщина и сказала, что является моей горячей поклонницей. У нее немного заплетался язык, и я понял, что она пьяна. Улыбнувшись, я поблагодарил ее и продолжал есть. Она все стояла около меня и вдруг сказала: