Юморист - Еще один мальчик

• Название: Еще один мальчик
• Автор: Юморист
• Жанр: Фэнтези

Пэйринг: Новый Мужской Персонаж/Лили Поттер–м, Лорд Волдеморт, Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер

Жанр: AU/Drama/Adventure

События: Дети Главных героев, Фик об оригинальных героях, Измененное пророчество, Дамбигад

Саммари: Как на самом деле победили Волдеморта? Так, как вы читали у мисс Роулинг?

Увы, все было совсем не так…

Роберт Грейнджер — мальчик необыкновенный. Его папа и мама были волшебниками. Героями и членами Ордена феникса. То есть, мама Гермиона вполне жива–здорова и работает в Министерстве магии, а папу Северуса очень давно убил злой волшебник Волдеморт, когда Бобби было год от роду…

Предупреждение: Смерть второстепенного персонажа

От автора: Автор снейпоман и дамбигад, гриффиндоргад, мародергад.

---

…А затем Лили молча повернулась и ушла.

Бобби долго смотрел ей вслед.

Ученый Кот все понимает. Воистину святой должна быть женщина, чтобы выдержать Бобби Грейнджера с его острым языком и тяжелым характером, со всеми его заскоками и неприятностями.

Увы!

Бобби долго смотрел вслед Лили, затем развернулся и пошел к холлу Хогвартса.

Больше всего на свете он хотел молча, в одиночку побродить в лесу. Там его всегда отпускало…

— Грейнджер, стоять!

Бобби обернулся.

В холле стоял Фред Уизли с каменным лицом, за ним — его друзья.

— Я тут видел в туалете Плаксы Миртл Лили Луну… Она заперлась там и плачет. Что ты ей сказал?

Бобби молча пошел на выход.

— Стой!

Бобби остановило, как пружинкой притянув ко Фреду. Фред опустил свою палочку. Невербальное останавливающее.

— Плакса Миртл мне кое‑что рассказала… Как ты ее назвал?

Народу на дворе, привлеченному сплетнями очевидцев, прибывало. И симпатии их были на стороне Фреда — ведь Бобби оскорбил его девушку.

Тем более, дочь профессора Поттера. Вряд ли Бобби надеялся завоевать симпатии школы, оскорбляя дочь одного из ее учителей. И самого популярного учителя.

Собственно говоря, у Бобби не было в этой школе ни единого друга.

Буллер стоял рядом с Фредом с каменным лицом. Он тоже слышал, как Бобби обозвал студентку с его факультета.

— У тебя грязный язык, Грейнджер, — сказал Фред.

Народ подходил ближе, и горячо сочувствовал Фреду и Лили.

— Грязный язык. Раньше за такое окунали в деготь и валяли в перьях. А теперь…

— А кто мешает нам сделать это теперь, Фред? — спросил Олливандер и улыбнулся.

Народ взвыл от восторга и приготовился им помогать.

Летняя практика (начало)

Перенесемся, читатели, из запертых и душных школьных стен на свежий воздух!

Аппарируем на просторы лета, в вольный город Лондон, на безлюдную маленькую улицу, залитую июльским солнцем.

Эта улочка, скорее даже тупичок, столь мала и незаметна, что ее найдешь не на любой карте. Крошечный отрезок Лондона, с узкой мостовой, по бокам которой стоят, тесно прижатые друг к другу, несколько десятков домов. Эта улица не так проста, как кажется, читатель, на ней стоит еще один дом — знайте о нем, даже если пока мы его не видим…

Абсолютная тишина улицы нарушилась хлопком и звуком шагов.

В начале мостовой появился пожилой джентльмен с обвислыми усами; он вздохнул, обмахнул себя платком и сощурился, шепотом считая про себя дома; затем он вытащил из кармана карту и взглянул на нее.

За джентльменом следовал неприветливый молодой человек лет шестнадцати–семнадцати.

Джентльмен откашлялся и шумно, словно морж, вздохнул.

— Это здесь, Роберт, — изрек он. — Надо пройти еще два дома…

— Как скажете, профессор Слагхорн, — ответил тот, кого звали Робертом.

Профессор Слагхорн вздохнул в третий раз и печально уставился на спутника.

— Роберт, я еще раз говорил с Муфалдой, всё бесполезно. В Вашей просьбе о досрочной сдаче ЖАБА отказано. Мне искренне жаль…

— Право же, не стоило Вам так беспокоиться, я этого ждал. Но благодарю Вас за труды…

— Мадам Малфой даже говорила с министром, он ответил: не вижу причин для особого разрешения, у вас, что ли, чрезвычайная ситуация? Почему он не может сдать ЖАБА в конце седьмого курса, наравне со всеми? Отучится еще год, только полезнее… Не ждете же вы, чтобы я ради него одного собирал экзаменационную комиссию…

— Мадам Малфой очень любезна, — отозвался Роберт.

Слагхорн на минуту запнулся, а затем решительно продолжил:

— Мадам Малфой была счастлива быть в чем‑то Вам полезной, она давно хотела оказать Вам услугу. Когда я попросил ее поговорить с министром, она была счастлива, что речь идет о такой малости. Видите ли, мадам Малфой считает, что она в долгу перед Вашей семьей, Ваш отец однажды оказал ей огромное одолжение…

Бобби кивнул, не желая дальше слушать.

— И поэтому, когда ее разговор с министром прошел неудачно, мадам решила быть полезной хоть в чем‑нибудь и дала нам эту замечательную рекомендацию. Она давно дружит с директором института, синьорой Забини.

— Я очень благодарен мадам Нарциссе, — сказал Бобби.

— Это не стоит благодарности, она сделала, что считала, сделать была должна. Некоторые долги не забываются…

Беседуя, пара прошла два отмеренных Слагхоргном дома и остановилась.

Старик вытащил из кармана бумажку.

— Прочтите, Роберт, и мысленно повторите про себя.

Роберт заглянул в бумажку. Читатели, сейчас на наших глазах произойдет чудо: два тесно приклеенных друг к другу дома разъедутся, установятся и явят народу скрытое меж ними здание.

Прочтем внушительную табличку:

Министерство магии Британского содружества

Государственная Больница им. Святого Мунго

филиал № 2

Государственный Институт фармацевтики и токсикологии им. сестер Эбби и Марты Брюстер

Слагхорн взглянул на часы.

— До встречи еще 15 минут… Что‑то мы поторопились… Постоим пока здесь, мне надо отдышаться, Вы не возражаете, Роберт?

— Конечно, профессор.

Слагхорн минуту постоял спокойно, затем сказал:

— Я заявил решительный протест Фурии Витч, но Вы представляете, она бровью не повела. Никого из этих не отчислят.

— Кто бы сомневался, — пробормотал Бобби.

— Я потребовал, чтобы хотя бы Буллера освободили от обязанностей старосты, с которыми он очевидно не справляется, а Фурия отвечает: Вы так считаете?..

— Не стоит волноваться по этому поводу, профессор, оно того не заслуживает, — небрежно сказал Бобби.

— Я говорил с вашей матушкой, она давно согласна перевести Вас в Дурмстранг. Вы уверены, что это не лучший выход, Роберт?

— По–моему, глупо бросать школу за год до выпуска из‑за каких‑то мелких шалостей, — ровным голосом сказал Бобби. — Мне остался всего год, доучусь.

— Ваша матушка сказала: я бы давно перевела его в Дурмстранг, если бы не видела, как он любит Слизерин, — взволнованно сказал Слагхорн. — И такая любовь не может не получить награды. Слизерин не бросает своих в беде!

Бобби подумал, что в тот день слизеринцы стояли и ржали над выходкой Уизли не меньше остальных.

Но в чем‑то Слагхорн был прав: они отсмеялись, подумали и сделали выводы. С тех пор они были удивительно внимательны к Бобби. Собственно, их внимание и чувство вины вылилось в его сегодняшнее назначение.

Были и другие последствия — Слагхорн жаловался, что к нему пришло несколько писем от родителей с уведомлением, что они забирают своего ребенка из Хогвартса. Как сказал замдиректора «Гринготтса» Теодор Нотт на одном публичном приеме, в Хогвартсе для слизеринцев стало учиться слишком опасно, и он переводит своих детей в школу, где не надо бояться, что их тронут хулиганы.

Слагхорн жаловался, что в этом году набора на Слизерин, похоже, вообще не будет. И на то, как Витч отрезала: мне же легче, Ваша зарплата зависит от количества студентов, значит — будем Вам меньше платить.

Зарплатой расплатился не только Слагхорн. Ускользнувшие слизеринские денежки больно ударили по Хогвартсу, и самому Бобби перепало. Они со Слагхорном давно лелеяли проект обновления состава Витаминного зелья, а теперь проект накрылся, потому что финансирование лаборатории тоже урезали и пропала надежда докупить недостающий ингредиент.

— Вы остаетесь в Хогвартсе… Ну, для меня‑то Вы уже всё сдали, так что можете не посещать мои уроки и располагать свободным расписанием.

— Благодарю, не стоит. Министерство хочет, чтобы я учился как все, и я буду учиться как все. Как все, посещать занятия. Я не хочу дать Министерству на мое отчисление ни одного шанса, — металлическим голосом сказал Бобби.

— Вы борец… Вы настоящий борец, Роберт! — воскликнул Слагхорн.

— Но кое‑что я хотел бы попросить… Я хотел бы не приезжать в школу Первого сентября. Занятий в этот день нет, и я всегда считал его простой потерей времени. Лучше я проведу его здесь, в лаборатории… А в школу успею к началу занятий, Второго, — сказал Бобби.

— О чем речь… Всё, что пожелаете, дорогой!

Четверть часа пролетела — Слагхорн сунул палочку в сканер двери института, в щель выпали два пропуска, и они вошли.

… Бобби заставили расписаться в сотне грозных бумаг. Что он обязуется хранить государственную, служебную и врачебную тайну, что он обязуется не нарушать инструкции по работе с опасными, ядовитыми и взрывчатыми веществами, что он несет материальную ответственность за подведомственное ему имущество, что он отвечает за своих работников и пациентов… В конце с него взяли стандартный служебный Обет госслужащего, за неисполнение которого обещали немедленную несмертельную кару. Обет заверил Слагхорн — и шепнул, что всё это проформа.

Бобби посмотрел, как две работницы института вышли на улицу покурить, держа в руках пробирки с нитроглицерином, и согласился.

Проформой были и все его бумаги. Он в том числе обязался не допускать в лабораторию несовершеннолетних и не имеющих законченного образования, то есть, по идее ему не следовало допускать самого себя.