Юрий Петухов - Приключения, Фантастика 1992 № 4-5

• Название: Приключения, Фантастика 1992 № 4-5
• Автор: Юрий Петухов
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992

Юрий Петухов. «Звездная месть» (окончание романа).

Андрей Борисов. «Крах мистера Макмурло». Рассказ.

Оформление обложки С. Атрошенко, иллюстрации Р. Афонина.

http://metagalaxy.traumlibrary.net

---

— Нет, не надо, сейчас ты погубишь и себя и меня. Не спеши! Я верю, я знаю, я предвижу — ты придешь еще за мной, ты заберешь меня!

Иван снова уселся на трон. Его колотило в нервном напряжении, убыстрение всех жизненных процессов в организме давалось большой кровью, невидимой, неосязаемой, но проливаемой все же. Сколько лет он отнял у себя? Нет, сколько секунд-минут прошло сейчас? Две, еще две!

И тут Иван понял, что для него самое главное! Ведь без этого и мечтать не следует ни о чем другом. Да, верно! Он очень образно и зримо представил развороченную, разодранную словно консервная банка капсулу. И опять кресло будто взмыло вверх, появились структуры Невидимого спектра. Ивана швырнуло куда-то, он почувствовал толчок, но из кресла-трона не вылетел, он был как бы слит воедино с ним. Это вообще был не трон никакой! Это был недоступный воображению чудо-агрегат, создание сверхцивилизации, создание, обладающее фантастическими, сказочными свойствами. Теперь Иван понял, кем он мог казаться создателям и владельцам подобных чудес — именно комаришкой, лягушонком. Но секунды-минуты шли!

Капсула возникла перед ним внезапно. Она лежала на пустынной и каменистой поверхности с редкими растениями былинками, где-то Иван уже видал такую, неважно где. Он чуть было не бросился к капсуле, чуть не выскочил из кресла-трона. Но вовремя остановился — ведь он всемогущ, лишь пока сидит в нем! И тогда он дал мысленный приказ — идти на сближение с капсулой, он представил, как она увеличивается, надвигается.

Чудо-агрегат был послушен его воле. Не сходя с него, Иван вплыл через рваную и обожженную дыру, искорежившую обшивку, внутрь капсулы. У него сразу защемило сердце. Никогда еще эти старушки-развалюхи, эти списанные тихоходы не нагоняли слезы на него, а тут… Иван чуть не разрыдался, настолько все внутри капсулы было родным, близким, своим, после этого чуждого и кошмарного мира. Но время, время! Оставалось не больше пяти минут-секунд. Иван устремился к сейфу-шкафу. Секунда ушла на то, чтобы открыть. Еще одна, чтобы вытащить запакованный возвратник, распутать ремни, укрепить прибор на теле, сдвинуть его под мышку. С Ивана градом полил пот. Голова сразу опустела. Он чуть было не потерял сознания. Это было невероятно, но так. Он слышал, читал, что умирающие без воды и пищи путники, замерзающие или наоборот иссушенные солнцем, могут пройти-проползти десятки километров, преодолевая дикие трудности, собственную слабость, все прочее, но перед самым спасением, в нескольких метрах от дома, костра, оазиса они погибают, не выдерживают чудовищного напряжения. То же происходило и с ним. Но Иван был не просто путником, он был поисковиком.

Он пересилил желание тотчас вернуться на Землю. Нет! Здесь Лана! Здесь еще много непонятного! И почти сразу же его вместе с креслом выбросило в зал. Какая-то сила приподняла его и швырнула на каменный холодный пол.

Иван сильно ударился. Но стерпел. Поднял глаза — на троне сидел Верховник, покачивал своей огромной головой и смотрел на Ивана.

— Ну что же, — проскрипел он металлически и бездушно, — хвалю! Ты справился с нелегкой задачей! Не так-то ты глуп, лягушонок! Я тебя недооценивал. Что ж, ты сумел оттянуть миг своей смерти. Всего лишь оттянуть! Но и это забавно! Ты мне доставил несколько приятных секунд…

Иван его грубо перебил:

— Скажи, почему тебя называют Верховным Демократом, что это за титул такой?

Он ощущал твердое тело переходника под мышкой, и это делало его безрассудно храбрым, даже наглым.

— Вот ты как ставишь вопрос, лягушонок? Ну ладно, перед смертью приговоренному делают послабления. Отвечу, да только тебе не понять! Я — никто и ничто! Как и миллионы и миллиарды других обитателей Системы. Любой может взять на себя тот титул, какой ему понравится. Ибо любой из нас — лишь частица Единого Сущего, Общего Системного Разума. И любой является и обязан быть демократором — то есть приобщателем к Сущему. Подлинная власть каждого, а стало быть и власть народная, всеобщая, только там — в Системном Разуме. В нем есть и несколько приобщенных с Земли, мало, но есть. Вам еще предстоит пройти долгий путь развития, чтобы окончательно избавиться от гуманистических и религиозных предрассудков, чтобы переработать человеческий, земной материал в сверхсуществ-демократоров, несущих миру новый, наш порядок… Впрочем, вам уже ничего не предстоит, вам…

— Как это?! — возмутился Иван.

— Ладно, замнем! Это все пока что тайна, которой тебе не следует знать. Ты не прошел предварительного карантина, не смог избавиться от слизнячьего мировоззрения и мироощущения, да, не дозрел, лягушонок. И мне даже жаль тебя. Но у Системы свои законы! Пора!

Верховник встал во весь свой гигантский рост. И в руке его вдруг проявился огромный двуручный меч.

Иван невольно подался назад. Только одно удерживало его в этом мире — русоволосая. Но ее слова?! Как понимать ее слова?! Он еще придет! Значит, он просто обязан еще придти! Он обязан прежде всего выжить, чтобы придти и забрать ее!

Верховник спрыгнул вниз. Изможденное высушенное тело его было полно энергии, внешность обманчива! Лишь длинные мосластые руки и ноги подрагивали, да скрипели при ходьбе суставы, что-то булькало внутри. Черный плащ развевался за спиной Верховника, будто часть мрачного и смертоносного Пространства.

— Я не понимаю ничего! — прошептал Иван.

— Сейчас поймешь!

Верховник взмахнул мечом. И Иван еле успел увернуться, он отскочил в последний миг. Начиналось что-то страшное, непредвиденное.

Еще два удара мечом были столь сильны и быстры, что Ивану пришлось сначала подпрыгнуть вверх на три метра, перевернуться, а потом кубарем покатиться между ног Верховника по каменному полу. И он понял, что такая игра не может продолжаться бесконечно, что это игра кошки с мышкой.

— Я приду за тобой! — выкрикнул он во всю глотку, срывая голос. — Жди меня!!!

И с силой надавил рукой на переходник. Напрягся.

Ничего не произошло! Чертовая штуковина, подаренная Дилом Бронксом не сработала! Это был конец! Подсунул некондицию, гад, предатель, барыга, сволочь! У Ивана не хватало ни слов, ни злости! Это же подлость! Это…

— Никуда ты не придешь! — с ехидцей сказал Верховник. — Тебе незачем приходить сюда! Ты тут останешься навсегда! Твой труп распылят, лягушонок! И никто про тебя не вспомнит!

— Вспомнят! — крикнул Иван. И увернулся от очередного удара. — Вспомнят! Если я не вернусь, придут другие!

— И другие не придут!

Меч обрушился на Иванову спину плашмя, а сам он полетел к кубу, ударился об него, отскочил, еле увернулся от острия. Вскочил и бросился бегом за колонны. Там была лестница. Иван покатился вниз — через голову, кубарем, не щадя себя. Но и не выпуская из рук лучемета-дубины.

Он все жал и жал рукой на переходник. Но тот не срабатывал. Он только пощелкивал, пощелкивал… а контакта не было. Но ведь там, на Дубль-Биге, он же работал! Они же проверяли!

Хищное лезвие огромного меча сверкало то с одной стороны, то с другой. Иван подпрыгивал и приседал, падал наземь и уворачивался, пробовал отбиваться лучеметом, но это было и смешно и глупо, эдакой соломинкой разве отобьешься.

Он уже слетел вниз по длиннющей лестнице и мчался теперь по какому-то полутемному коридору, куда-то сворачивал, на что-то надеялся. А гигантский и жутко скрипящий суставами Верховник в развевающемся и, казалось, все увеличивающемся, вырастающем черном плаще гнался за ним, тяжело топоча, обдавая горячим гнилостным дыханием, чем-то страшным, неживым. Да, ведь это и был труп, самый настоящий огромный мертвец, в которого вселилось нечто вообще неуловимое. И спасения от Мертвеца-Верховника не было.

У Ивана все оборвалось в груди, когда он увидал глухую стену, выросшую перед ним. Тупик! Он развернулся, прижался спиной к стене.

Но Верховник тут же сбил его голоменью меча наземь. А сам острейший и тяжеленный меч, ухватив его обеими руками, вздел над Иваном. Еще миг, сотая мига — и все!

Иван даже руки не поднял, чтобы защититься — бесполезно.

— Нет! Я не убью тебя! — проскрипел металлически Мертвец. — Тебя убьют другие, и ты от них не уйдешь! Нет, не уйдешь лягушонок! — Он затих на секунду, меч стал подниматься, но не уходить в сторону, нет! Он поднимался выше, для более сильного и выверенного удара.

Иван не мог вымолвить ни слова. Он глядел на сверкающее бритвенное острие меча. И ни на что не надейся. Раз меч поднимался, так поднимался, он должен был и опуститься. Бежать некуда!

— Все же напоследок повторю тебе то, что говаривал твой забулдыжный приятель Хук Образина, — проговорил вдруг Мертвец-Верховник голосом самого Хука Образины, — дурак ты, Ванюша, дурак набитый, дурачина и простофиля! Ладно уж, поживи еще чуток! — Голос опять стал металлическим, чужим. — Вот твоя форточка, комар! Лети!!!