Ольга Крючкова - Меровинги. Король Австразии

• Название: Меровинги. Король Австразии
• Автор: Ольга Крючкова
• Жанр: Исторические приключения

V–VI вв. от Рождества Христова. Римская империя доживает последние дни. Ее западные провинции (Аквитания, Белгика и Кельтика, составляющие Трансальпийскую Галлию) переживают тяжелый период. Оставшись без централизованной власти, западные провинции не могут более противостоять франкскому племени, возглавляемому молодым вождем Хлодвигом, который, захватывая всё новые и новые римские земли, объединяет их под своей дланью в мощное королевство. Хлодвиг женится на Клотильде Бургундской, отрекшись ради нее от любимой наложницы и сына Теодориха (Тьерри). Тем не менее, юный Теодорих подвергается преследованиям новоявленной королевы, мечтающей избавиться от бастарда. Дабы сохранить жизнь, он вынужден покинуть родной Суассон. И лишь спустя много лет Теодорих обретет, наконец, заслуженное и долгожданное признание: будучи объявлен законным наследником Хлодвига, он получит корону Австразии и, следуя примеру отца, станет расширять границы своего королевства посредством захвата новых земель. Достигнув же зенита славы и могущества, король Австразии вдруг осознает, что смысл жизни состоит отнюдь не в этом…

---

Впрочем, никого из ариан и язычников, противящихся смене веры, Хлодвиг в своем королевстве и не собирался притеснять в дальнейшем, мудро решив проявлять веротерпимость. Собственно, даже для него самого обращение в христианство, равно как и (в свое время) – в арианство, было, прежде всего, политическим шагом. Чего уж греха таить: своим столь неожиданным поступком он в первую очередь преследовал цель получить признание Рима, а в случае необходимости – и его поддержку. Как духовную, так и военную.

В то же время, памятуя о явлении ему ангела на поле брани под Толбиаком, Хлодвиг отчего-то не сомневался более в божественном провидении и в благоволении к нему Всевышнего. Потому, не желая пренебрегать знаком свыше, приказал даже расшить праздничную мантию, в которой предстанет перед населением Реймса, золотыми лилиями, а впоследствии поместить сей благородный цветок и на свой штандарт.

…Весной следующего года, будучи уже крещеным христианином, король Хлодвиг принял в суассонской резиденции послов Анастасия, императора Восточной Римской империи. Со всей подобающей случаю торжественностью те вручили ему грамоту о присвоении титула консула, а чуть позже облачили его – в базилике Святого Мартина – в пурпурный плащ-палудаментум и водрузили на голову венец, усыпанный драгоценными камнями. После этого король в сопровождении свиты и римских послов проделал верхом на лошади путь от базилики до храма Сен-Пьер, в коем венчался с Клотильдой, разбрасывая направо и налево золотые и серебряные монеты на радость высыпавшему на улицы народу, на все лады славившему своего повелителя. Именно с того дня король франков Хлодвиг стал именоваться Хлодвигом Августом.

* * *

Время шло, Тьерри исполнилось пятнадцать лет. Благодаря ежедневной физической работе на конюшне он заметно вытянулся и выглядел теперь хотя и худым, но сильным и жилистым. Коннетабль Андсвар, несмотря на то, что жена прожужжала ему все уши по поводу нежелательной дружбы их сына с бастардом, искренне привязался к смышленому парнишке и на сетования супруги не обращал нималейшего внимания. К тому же он до сих пор не мог забыть красавицу Амалабергу. А поскольку при жизни в ней наряду с франкской текла и саксонская кровь, по сей день переживал ее смерть как смерть родного человека.

От отца Тьерри унаследовал густые черные волосы, которые заплетал теперь по франкскому обычаю в косу, лицом же был похож на мать. Его большие серые глаза изо дня в день напоминали коннетаблю о столь стремительно и несправедливо угасшей красоте Амалаберги. На самом деле Андсвар даже сам себе боялся признаться, что всегда был тайно влюблен в прекрасную королеву, ставшую наложницей и покинувшую бренный мир при крайне трагическом стечении обстоятельств.

В последнее время Андсвар стал доверять Тьерри и сыну Эйнару и более серьезные дела, нежели чистка лошадиных стойл. А однажды даже разрешил вдвоем отправиться на Эну[45]. Юные помощники с восторженными криками быстро оседлали коней и верхом, ведя за собой в поводу еще по две лошади, направились к реке.

На берегу они спешились, развязали пояса, скинули туники и принялись выполнять задание коннетабля – мыть и чистить лошадей. Неожиданно Эйнар спросил:

– Тьерри, а правду говорят, что сенешаль Гортран учит тебя римскому[46] языку?

– Правда, – подтвердил Тьерри, усердно водя по спине рыжей лошади щеткой из свиной щетины. «И не только языку, – добавил он мысленно. – Еще и владению мечом. Правда, вместо настоящего оружия мы используем пока деревянные палки».

– А зачем он тебе, если ты вместе со мной работаешь в конюшне? – не унимался приятель.

– Не знаю… Может быть, пригодится, – неопределенно пожал плечами Тьерри.

– Тогда скажи что-нибудь по-римски! – попросил Эйнар. – Интересно же!..

– Вот видишь, даже тебе интересно! Потому я и хожу к сенешалю по вечерам. Ну ладно, что сказать-то?

– Да что хочешь! Что первое на ум придет…

– Хорошо… E fructu arbor cognocitur.

– Красиво звучит! А что это значит?

– Яблоко от яблони недалеко падает, – перевел Тьерри.

Эйнар, продолжая машинально чистить лошадь, задумался: «Если яблоня – король Хлодвиг, тогда, значит, яблоко – Тьерри. И куда он, интересно должен упасть? Если недалеко, то…». Внезапная озарившая мысль испугала Эйнара, и от неожиданности он даже выронил щетку. Та, успев набухнуть от воды, да еще и в металлической оправе, свалилась в реку и, булькнув, быстро пошла ко дну.

– Ну вот, теперь от отца влетит, – вздохнул юноша, возвращаясь к действительности.

– Не волнуйся, Эйнар, сейчас достанем, и твой отец ничего не узнает!

Тьерри знал, что его друг боится нырять, поскольку едва не утонул два года тому назад: спасли лишь по чистой случайности. Поэтому сам зашел по грудь в воду, глубоко вдохнул, наполнив легкие воздухом, и нырнул в глубину. Отсутствовал Тьерри недолго, но Эйнару показалось, что вечность. Наконец смельчак появился над поверхностью воды, гордо держа в одной руке щетку, а в другой – непонятный предмет, тускло блеснувший в лучах солнца.

– Держи! – Тьерри бросил щетку Эйнару, и тот ловко поймал ее.

– А что это еще ты там нашел?

– Похоже, короткий скрамасакс, – ответил Тьерри, выбравшись на берег. Он провел по клинку рукой, снимая с него тонкий налет ила. – Вполне, кстати, прилично сохранился, если не считать зазубрин и слегка подпорченного водой металла. Наверное, лежал здесь еще со времен осады Суассона…

– Давай отнесем кинжал кузнецу, чтобы он привел его в порядок, – предложил Эйнар.

– Не стоит, – отказался Тьерри. – Придется объяснять, где я взял оружие, а если скажу, что в реке, вряд ли кузнец поверит. Да и другим потом растрезвонит… Так что ты тоже не болтай лишнего, будь другом…

– Буду нем как рыба, – пообещал Эйнар.

…Тьерри и Эйнар вернулись в королевскую конюшню и сдали до блеска начищенных лошадей довольному коннетаблю. Эйнара так и подмывало рассказать отцу о находке, но он сдержался.

Тьерри же, выйдя на улицу, вынул из-за пазухи скрамасакс, обмотанный тряпицей, выданной коннетаблем для обтирания лошадей после мытья, и оглянулся в поисках укромного места. Заметив лежащий неподалеку от конюшни валун, подошел к нему и осмотрел со всех сторон. Дожди и ветер промыли под камнем узкую щель – в нее-то Тьерри и поместил свою находку. Неожиданно он испытал незнакомое ему доселе чувство уверенности. Еще бы! Теперь у него есть оружие – атрибут, которым владеют только настоящие воины. Гордость буквально переполняла юношу, но, увы, поделиться своими ощущениями он не мог ни с кем, кроме Эйнара.

* * *

Хлодвиг меж тем получил известие с юга Аквитании: союз аквитанских племен поднял мятеж в Бордо. Причем бунт распространился так быстро, что вскоре охватил Тулузу и почти весь Лангедок, населенные покоренными вестготами. В своем донесении наместник Лангедока выражал резонные опасения, что мятежники со дня на день могут получить поддержку из-за Пиренеев от собратьев иберийских вестготов: иначе, полагал он, бунтовщики ни за что не решились бы на столь дерзкий шаг.

Хлодвиг понял: если он не потопит мятеж в крови – потеряет Лангедок. А по соседству с Лангедоком, в Нарбонской Галлии, правит наместник короля остготов Теодориха Великого, который, несмотря на родственные связи, давно уже зарится на южные земли Хлодвига.

Не успел Хлодвиг собрать дружину, как получил очередное донесение, на сей раз из Сентожа: в долине Луары тоже вспыхнул мятеж.

Во имя спасения собственных земель король спешно оставил Суассон.

* * *

С некоторых пор по приказу Клотильды все перестали называть Тьерри бастардом: королева вдруг осознала, что слово «бастард» все равно означает признание его рождения от короля и наложницы. Посему и повелела называть Тьерри просто «мальчишкой». Либо – «помощником коннетабля».

И вот теперь повзрослевший мальчишка (он же – помощник коннетабля) решил воспользоваться отсутствием короля и его преданных людей, дабы расквитаться, наконец, с ненавистной королевой.

Мысли о мести зародились у Тьерри давно, просто до сих пор не было оружия и не предоставлялось удобной возможности. Теперь же настала пора действовать.

В один из теплых сентябрьских вечеров, дождавшись, когда все обитатели виллы угомонятся и заснут, Тьерри незаметно извлек из своего тайника скрамасакс и, не разворачивая, засунул его за пазуху.

Когда мальчику было лет семь-восемь, он однажды случайно обнаружил лаз, ведущий в бесконечный лабиринт труб, проложенных под виллой. Тьерри сразу вспомнил рассказ сенешаля Гортрана, что раньше вилла отапливалась теплым воздухом, поступавшим в расположенные под полом резиденции трубы. Однако потом система отопления пришла в негодность, и восстанавливать ее никто не стал: обитатели виллы предпочли обогревать свои комнаты с помощью каминов.