Геннадий Прашкевич - Пять костров ромбом

• Название: Пять костров ромбом
• Автор: Геннадий Прашкевич
• Издательство: Издательство Новосибирского университета
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 1989
• ISBN: 5–7615–0104–Х

В настоящий сборник включены известные, издававшиеся ранее, фантастико-детективные повести Г. Прашкевича, в которых показаны важнейшие темы современности. В сборник также вошла новая повесть А. Леонидова “Красный телефон”. Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Издание подготовлено совместно с творческим объединением “Ребус” Центра организации свободного времени молодежи г. Новосибирска.

Содержание:

Геннадий Прашкевич — Пять костров ромбом

Геннадий Прашкевич — Записки промышленного шпиона

— Фальшивый подвиг

— Итака — закрытый город

— Шпион в юрском периоде

Александр Леонидов — Красный телефон

Сборник фантастических и детективных повестей

Издательство Новосибирского университета

Новосибирск, 1989

---

То, над чем она билась более двадцати лет, из них семнадцать в Тании, предстало перед Анхелой во всей своей страшной ясности.

Она вспомнила дискуссии в Институте Времени… Сначала они касались проблем чисто технических: непрерывно ли время? или оно дискретно? или оно обладает и теми и другими свойствами одновременно, как свет? и если это так, то нельзя ли разрывать дискретное время? и если такой разрыв возможен, то, проникнув во временную щель, нельзя ли двигаться по времени не только вперед, но и в обратном направлении?

Дискуссии…

Когда оказалось, что теория Риала верна и человек может погрузиться в поток времени, дискуссии не закончились. Если уж сравнивать время с рекой, то река эта обладала слишком мощным течением. Чтобы плыть в прошлое, то есть двигаться против всей массы этих “вод”, нужно было владеть колоссальной энергией. Оправдаются ли такие затраты?.. Риал умел убеждать! Его авторитет был огромен. Не случайно друзья называли его — Творец Времени, или просто — Творец.

Только Анхела всегда называла его — Риал.

В тот вечер, который она провела на берегу реки, Риал проводил первый конкретный опыт — специальная капсула, временная ловушка, должна была на несколько часов доставить его в семидесятые годы двадцать второго века и вернуть обратно. Но случилось непредвиденное — жестокая гроза вывела из строя распределитель энергии, и никто не мог сказать: в какое время, в какую пучину истории погрузился исследователь, как в батискафе, потерявшем возможность всплывать. Раз за разом гоняли временную ловушку в предполагаемую точку перехода, но ловушка не приносила ничего. Риал не вернулся. Риал исчез!

Гигантские потери энергии заставили прекратить поиски. Пришла пора раздумий, как говорила Анхела — мой век. Именно ей удалось настоять в Совете континентов на новой попытке — погрузиться в самые бурные дни двадцатого века.

Анхела выбрала Танию. Отсталая, нищая страна — здесь удобно было заниматься делами. Что бы Анхела ни делала — своя среди своих! — ее действия могли вызвать в худшем случае снисходительную улыбку: дочь миллионера, чудачка! Обаятельная, безвредная, любящая розыгрыши чудачка!

Почему двадцатый век?.. Анхела знала — куда бы ни попал Риал, он не мог не оставить вещественных, материальных следов. И легче всего их можно было отыскать именно в двадцатом веке, среди людей, добравшихся до главных тайн истории.

Был и еще один довод — спрайс!

Спрайс неуничтожим. Он мог оказаться на запястье кочевника Золотой орды или фаворитки Людовика XV, в свайном поселке древних норманнов или в лаборатории алхимика; рано или поздно, но он окажется и в руках ученых двадцатого века, века бурного, противоречивого, склонного к крайностям. Могла ли такая находка вызвать поистине болезненный интерес? — однозначного ответа тут быть не могло. Но вещь, сопоставимая только с будущим, могла сама по себе подсказать — будущее, в котором отказывали человечеству многие весьма влиятельные философы, существует! Его не убила гонка вооружений, его не убила тупость обманутых масс, его не убили ошибки лидеров! Но раз так, раз это будущее уже сейчас существует, не проще ли отказаться от борьбы, от тяжких трудов, не проще ли просто ждать? Будущее гуманно, будущее всесильно! Разве не протянут люди будущего руку помощи своим погрязшим в неразрешимых проблемах предкам? И разве, наконец, это не могло вызвать к жизни нечто вроде новой, вполне объяснимой религии — с возвращением Творца, с воскрешением всех для рая?

Теперь, после письма Шмайза, Анхела понимала — если бы спрайс и попал в руки сотрудников Естественного института Тании, вряд ли бы кто соотнес его с будущим. Скорее уж с пришельцами из Космоса, наконец, с кознями врагов — внешних и внутренних…

И теперь Анхела знала, куда, из-за аварии распределителя энергии, попал Риал. В древний, доисторический Шумер!

Она пришла к этому выводу, изучая клинописные таблицы, вывезенные Шмайзом из Ирака.

Полет Этаны на небеса! Борьба Энкиду с небесным быком! Разрушенные эккуры Ларака! Взрыв, похожий на атомный! — какой разум мог вызвать к жизни столь несвоевременные явления?

Риал!

И спрайс, найденный Шмайзом, подтвердил догадку Анхелы.

Ах, как они были похожи! Бородатый Гиш со свирепым львом, зажатым под мышкой, веселый Риал, не вставший над человеком, и этот униженный, обращенный в туземца, но не сломленный либертозо Кайо.

Анхеле показалось, ее спросили: “Чем они, собственно, похожи?”

И привыкшая к своим внутренним монологам Анхела ответила: “Герои всех времен совпадают в своей человечности. Где бы они ни умирали, они умирают не за себя…” И потерявшая Риала, никогда не знавшая Гиша, не имевшая никаких прав на Кайо, Анхела и впрямь почувствовала себя вдовой. Да, вдовой! В этом Этуш не ошибся…

Анхела прощалась.

Она знала: круг замкнут. Она знала: Этуш прав. Она — вдова! Ей еще не раз предстоит родиться там, в двадцать четвертом веке, чтобы потерять Риала. И ей еще не раз предстоит вернуться в двадцатый век, — чтобы потерять Кайо…

Люди не могут примириться со смертью, какими бы героями они ни были, — сказала себе Анхела, глядя на ушедшего, но не выдавшего своих тайн журналиста. Кайо искал бессмертия — для всех… Как Гиш… Правда, о Гише пели на доисторических базарах, имя Гиша произносили в толпе, о нем вспоминали, услышав в ночи рычание льва, шумерские пастухи, о нем говорили, покачивая головами, жрецы в семиэтажных эккурах, а Кайо уходил один. Не в пламени погребального костра, как цари Шумера, а на продранной металлической сетке “Лоры”. Крылья добрых духов Утукку и Ламассу не реяли над ним. Но зато над ним стояла Анхела…

Навсегда ли мы строим здания? — подумала Анхела. Навсегда ли мы входим в жизнь? Навсегда ли мы вводим в сердце любовь и ненависть?

Она смотрела на распростертого Кайо и понимала, что только так, из столкновения добра и зла, рождаются мифы.

Когда даже небеса вверху еще не были названы, сказала она себе, и земля внизу еще не была отделена от неба, когда даже изначальный Апсу, а с ним Мумму и Тиамат, еще мешались вместе, пришла пора создавать мифы — первое, но, может быть, самое важное оружие человека в борьбе за будущее.

И одной стороной лица, не видимой собирающему бумаги майору, Анхела заплакала — по своей убитой любви к Капо, по своей потерянной любви к Риалу…

Что ж, сказала себе Анхела, годы, проведенные мною в Тании, не пропали напрасно. Я знаю, что случилось с Риалом. И знаю, что трагедия, разыгравшаяся в Шумере, трагедия, подробности которой еще не скоро станут нам известны, не понята, не опознана людьми текущего века. А это значит, что ошибка Риала, его странная гибель никак не смогут повлиять на мироощущение людей, на их желание самим строить будущее, не ожидая ничьей помощи. А когда они поймут все, они станут уже нами!

Но странно, мысль о возвращении в двадцать четвертый век не принесла Анхеле облегчения.

Почему?

Она подняла голову.

Спрайс перед ней. Письмо археолога уничтожено… Что же мешает мне готовиться к возвращению? Ведь временная ловушка уже сегодня нырнет из будущего сюда, в Ниданго, в точку перехода, лежащую недалеко от шоссе, с которого виден одинокий шпиль монастыря Святой Анны…

Анхела судорожно искала — что?

И нашла.

ЗАПАД АБУ! ПЯТЬ КОСТРОВ РОМБОМ! ОДИННАДЦАТОГО, ПЯТНАДЦАТОГО, ДВАДЦАТЬ ВТОРОГО!

Опустив боковое стекло, Досет, прищурясь, смотрел на летящие мимо скелеты сухих деревьев, на сов, смятенно вскидывающихся чуть ли не из-под колес.

Повернув голову, Досет мог видеть Дуайта. Волосатые руки технического помощника крепко сжимали руль. От армейской формы пахло табаком и потом. Так же пахло от замерших на сиденье морских пехотинцев. А вот от Витольда, жадно сжимающего в руках портфель с документами, пахло старостью. Но и табаком тоже.

Странно, подумал майор, ведь Витольд почта не курит.

И взглянул на Анхелу… Чем пахла она? Лесными цветами? Травой?.. Трудно уловить, слишком силен запах бензина, пота, табака…

ПОСРЕДНИК МЕЖДУ ВЕКАМИ!

Это звучало неплохо. Это унимало ревность к удачникам. Он, майор Досет, дождался своего часа! После первого же сообщения о разгаданном им вторжении из будущего люди забудут про смерть Народного президента. Они заговорят о нем, о логике Досете, и я, Досет, не упущу свой шанс!.. Если эта женщина и впрямь — мост между веками, посреди этого моста встану я! Мне виднее, кого впускать, а кого не впускать в будущее.