Борис Елисов - Люди долга и отваги. Книга первая

• Название: Люди долга и отваги. Книга первая
• Автор: Борис Елисов
• Издательство: ДОСААФ
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1983

Сборник о людях советской милиции, посвятивших свою жизнь охране общественного порядка и борьбе с преступностью.

Одни из них участвовали в Великой Октябрьской социалистической революции, создании первых отрядов рабоче-крестьянской милиции, индустриализации и коллективизации страны. Другие, вернувшись с фронтов Великой Отечественной, и сейчас продолжают трудиться в органах внутренних дел, надежно охраняя общественный правопорядок, укрепляя социалистическую законность.

Авторы сборника — известные писатели, журналисты, а также работники органов внутренних дел.

Для массового читателя.

---

— Владимир Ильич и потом, — продолжает Николай Савватьевич, — не забывал о нашей школе. То получим от него карандаши или бумагу, то по кусочку хлеба. Однажды после уроков привел нас к себе на кухню. Смотрим, чай приготовлен. «Как учитесь?» — спросил. Мы ему рассказывали наперебой. Похвалил, что стараемся. Сказал, что сейчас учеба для нас — самая главная обязанность. Советской России нужны грамотные люди. Очень много грамотных людей! Потом Владимир Ильич играл с нами: достал с полки тазик, налил в него воды, стал мастерить и пускать кораблики. Было очень весело.

…Память тринадцатилетнего парнишки запечатлела тревожную картину, которую не забыть! Кремлевский плац, заснеженный и, кажется, насквозь промерзший. Солдаты в шеренгах. Чуть поодаль служащие правительственных учреждений. Какой-то военный начальник, фамилию его Белков не знает, вышел перед строем и объявил, что Ленин умер… Оцепенение охватило всех… И вдруг начальник, не выдержав, заплакал. Заплакали и солдаты. Плакали все, кто был на плацу. Так бесконечно был всем дорог Ильич!

Третий десяток лет несет Н. С. Белков службу на посту № 1. У всей страны на виду. У всего народа. Николай Савватьевич счастлив, что ему доверено находиться там же, где когда-то нес революционную вахту его отец. Отец охранял живого Ленина, сын — благодарную память о нем.

Служба на Красной площади только внешне может показаться легкой. Людской поток к Мавзолею за последние годы увеличился в два-три раза. Вся планета, разбуженная октябрьской грозой, идет поклониться величайшему из великих. Если пять — шесть лет назад иностранцев проходило в день триста — шестьсот человек, то сейчас — четыре — пять тысяч.

Так что постоянно находиться в центре этого потока, поддерживать в нем образцовый порядок не только почетно, но и ответственно. Надо быть корректным, культурным, волевым, чутким. Кто бы ни обратился — выслушай, ответь, помоги. Ведь ты не где-нибудь, а в сердце Москвы, на Красной площади!

Вот к Белкову подходит старик. Объясняет: «Из Красноярска я, 85 лет от роду, хочу проститься с Ильичем, а в очередь уже не пускают больше». Николай Савватьевич берет старика под руку, решает поставить поближе к Мавзолею. Нет, старик не согласен! Он горячо благодарит майора, но хочет стать в конец, в самый конец очереди, чтобы пройти весь путь, которым проходят миллионы, перечувствовать и передумать все, рождаемое любовью к Ленину.

Слушая Николая Савватьевича, я все больше убеждался в его глубокой политической зрелости, широте мышления, государственной ответственности, отраженных в его службе на почетном посту.

«ВПЕРЕД, БОРЯСЬ…»

Под сенью высоких, крепкоствольных берез раздается молодой, торжественный голос:

— Клянусь до конца оставаться преданным своему народу, социалистической Родине и Советскому правительству…

Это присягает на верную службу Советской власти новое пополнение милиции. Присягает в присутствии представителей трудящихся. Присягает у памятника героям МВД, павшим в борьбе с врагами.

Перед глазами бойцов на граните дорогие имена. Список бесстрашных открывает фамилия Николая Голубятникова. Кто он? Какая жизнь скрывается за датами: 1897—1920?

С волнением читаем мы документы, касающиеся Николая Голубятникова и его семьи. Вот телеграмма на имя Председателя Совнаркома Татарской республики:

Прошу срочно подтвердить особые заслуги перед Советской Россией убитого 2 марта 1920 г. при исполнении служебных обязанностей начальника отделения уголовного розыска Николая Голубятникова на предмет назначения усиленной пенсии. Наркомсобес Винокуров.

С телеграммой ознакомился В. И. Ленин.

Вскоре на имя наркомсобеса А. Н. Винокурова была принята телеграмма:

Подтверждаю, что бывший начальник Казанского отделения уголовного розыска Николай Голубятников 2 марта прошлого года, руководя лично поимкой бандитов, сражен двумя выстрелами и через несколько часов умер.

Голубятников был человек энергичный, безупречной честности, открыл много крупных краж. Предтатсовнаркома Саид Галиев.

Матери Николая Голубятникова Александре Тимофеевне, его жене Евдокии Николаевне и дочке Лидочке, которой шел тогда второй годик, Советское правительство назначило пожизненную пенсию. Местные власти выдали единовременное пособие.

Для восстановления биографии героя еду к Дмитрию Сергеевичу Николаеву, чекисту, одному из старейших сотрудников Казанского уголовного розыска. С ним вместе побывали у тех, кто знал Николая Голубятникова, работал с ним в Татарии: у Георгия Павловича Кувшинова, Федора Степановича Фомина, его сестры Екатерины Степановны Фоминой-Нечаевой, у полковника милиции Александра Васильевича Дианова. Связываемся с сестрами Николая — Надеждой и Ольгой, проживающими в Куйбышеве. Они рассказали: «Семья наша была большая, жили бедно. Отец тяжело болел, и Николай с 13 лет стал работать «мальчиком» в магазине. Во время революции, будучи солдатом, он без раздумий взял сторону Советской власти. В 1918 году вступил в партию большевиков. Его избирают членом ревкома; направляют в Казанский Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. А 24 мая 1919 года Николая назначили первым начальником губернского отделения угрозыска».

Трудное было время… В Казани и ее окрестностях действовали вооруженные банды. Они грабили, убивали партийных и советских работников.

Федор Степанович Фомин, в уютной квартире которого мы сидим, вспоминает:

— 2 марта 1920 года я дежурил по угрозыску. Бесконечные звонки — то совершено преступление, то задержаны спекулянты. Вдруг сообщили, что вооруженные грабители, перебив охрану, ворвались в государственный соляной склад и на нескольких подводах вывезли всю соль. Не улыбайтесь — соль тогда была на вес золота. Неожиданно дверь в дежурку отворилась, и прямо с порога молодой паренек — возчик Подкидышев — выпалил: «Я знаю, где спрятана соль. Поедемте быстрее, покажу!»

— Николай Илларионович, — продолжал Фомин свой рассказ, — приказал мне оставаться на месте, а сам с агентами угрозыска Кирилловым и Каменецким выбежали на улицу. Они сели в пролетку и помчались по адресу, указанному добровольным помощником.

Вот и улица Подлужная, двухэтажный бревенчатый дом. Быстро вошли в него. Произвели обыск. Обнаружили только пустые мешки из-под соли, преступников как будто нет. Собрались уже уходить. В это время Подкидышев, тронув Голубятникова за плечо, указал глазами на крадущихся по двору бандитов с пистолетами в руках.

— Этот высокий — Иванов. Атаман. Это он под угрозой оружия заставил меня и других привезти сюда ворованную соль…

Во двор вела еле заметная узкая лестница через дверь в чулане. В нее-то и рванулся навстречу банде Голубятников.

— Руки вверх! — крикнул он.

В ответ раздались выстрелы. Тяжело раненный в грудь Николай свалился на пол. Но он еще нашел в себе силы несколько раз выстрелить из нагана. Храбро вели себя и Кириллов с Каменецким. К несчастью, сумерки позволили бандитам ускользнуть.

— Товарищ Каменецкий, — придя в себя, попросил Голубятников, — быстро езжайте в отдел, поднимите людей. Надо задержать…

Виктор, агент угрозыска, бережно поднял брата на руки. Жизнь едва теплилась в нем. Николай открыл глаза и спокойным, но уже изменившимся голосом успел произнести:

— Прощайте, товарищи. Приказ выполнен.

Леонид Рассказов СХВАТКА В ЗАМОСКВОРЕЧЬЕ

Около Устьинского моста в Замоскворечье издавна был установлен пост. Место это всегда считалось беспокойным. Недалеко толкучий рынок, куда часто приносили сбывать краденое, где промышляли карманники, игроки в азартную рулетку. Редкий день проходил здесь без происшествий. Поэтому еще в старые, дореволюционные времена начальство ставило на пост возле Устьинского моста опытного городового, могущего принять решительные меры на случай каких-либо беспорядков.

А теперь на том месте, где когда-то стоял дородный городовой, прохаживался человек среднего роста лет сорока пяти, в видавшей виды солдатской шинели, с винтовкой на ремне. Поставил его на этот пост 1-й Пятницкий комиссариат рабоче-крестьянской милиции.

В предрассветной мгле шаги звучали особенно гулко. Егор Швырков негромко разговаривал сам с собой:

— Ловко мне подметочки подбили. И главное — недорого: за осьмушку махорки. А то и ходить бы не в чем. Казенных-то в милиции пока не дают. Да и то сказать, где их взять-то? На всех разве напасешься? А тут еще эти бандюги проклятые житья не дают. Грабят людей, насилуют, убивают.

Егор с гневом вспомнил, как совсем недавно шайка жуликов растащила средь бела дня три воза продовольствия, которое везли голодающим ребятам в останкинские детские учреждения. Два милиционера, к которым присоединился и случайно проходивший по этой улице Швырков, смогли отстоять только одну подводу.