Мерри Джинн - Дети леса, дети звезд

• Название: Дети леса, дети звезд
• Автор: Мерри Джинн
• Жанр: Фэнтези

Гибрид научной фантастики и фэнтези, немного нецензурной лексики, вечная история первого контакта, вечное противостояние техногенной и естественно-исторической цивилизации.

---

И вот этот самый Блейки Старр сидел на подоконнике своей комнаты, болтал ногой и смотрел на зимнее море, а на душе его лежал тяжелый камень, положенный туда смертью Черного Мастера. Что Дорр общался с базой — Блейки не просто подозревал, он это точно знал, но соваться на ту же базу прямо полковнику Морану в зубы было непорядочно хотя бы по отношению к щедрой девушке Гане. И уж совсем непонятно было, что из себя представляет свежевстреченный Серазан Тесс. Тут Блейки злобно пинал ногой стенку, потому что наверняка убит был старый Дорр, своими же мог быть убит! А на его место пришел вот этот вот, который…

И на этих размышлениях приличные слова у Блейки заканчивались, кулаки снова сжимались, и сколько не искал он выхода из положения, а получалось так, что теперь Блейки надо идти обратно на базу, но уже на правах местного, что опять таки будет непорядочно и нелогично, но в целом для задачи правильно и для всей группы Тесла очень даже хорошо, если только дело выгорит. А если не выгорит, так папаша Тесла опять потянет провода через степь.

А в степи пошаливали полудикие племена, степь вообще была для людей кое-где недоступна, и надо было бы запустить связь до далеких станиц, и давно они говорили об этом и с Дорром, и с папашей Тесла тоже говорили, и все было хорошо, и Блейки считал уровень уже пройденным. Почти пройденным. Но, кроме Дорра, нужных приборов сделать не мог никто, и ни в одном сарае, ни в одной мастерской невозможно было найти то, что делали на Мабри.

А Блейки хотелось, чтобы задача была выполнена совсем, до самого нужного ему завершения. Все-таки он был цоппер, Блейки Старр, и это много объясняло.

И Блейки набирался наглости для обратного похода на базу, аж две недели набирался, пряча глаза, рисуя какие-то схемы, то мотаясь между библиотекой и телеграфом, то почти не выходя из своей комнаты под крышей, а Ганя, сердцем ощущая неладное, ушивала ему теплые кожаные штаны, взятые от старшего брата.

— Господин Тесла, — сказал Блейки наконец однажды утром, положив руки в карманы этих самых штанов, — Мне хотелось бы с вами поговорить о серьезном.

Просперо Тесла в тот момент капал бересклетовую пасту на конец провода и был серьезен, как гробовщик.

— Скажи мне, когда я говорил с тобой иначе? — спросил он риторически, поправляя увеличительное стекло на глазу. — Но я уже хотел бы услышать твой смысл.

— У нас проблема, — ответил Блейки и сложил руки на груди. — Человек, который делал нам запчасти, так он навсегда уехал из леса в горы.

— Ай, — ответил Тесла, — это большая неприятность. Ты опять сам поедешь или мне уже кого-нибудь просить?

— Пожалуй, сам, — ответил Блейки, глядя на сосредоточенный профиль старика. — Если что, погодите отдавать мою комнату другому, пока я не вернусь.

— Блейки, не дави мне на слезы, Блейки, — проникновенно успокоил парня Тесла, — И пусть даже Ганя лучше тебя разберется, где что горит, но где что найти удивительного, так лучше тебя этого не сможет никто. Я сделаю тебе бляху своей гильдии, Блейки, но ты поберегись показывать ее кому попало, иначе люди могут меня неправильно понять, и тогда наша неприятность станет твоей проблемой.

— Ну раз вам так хочется, почему нет? — согласился Блейки и пошел дальше, прогуляться перед отъездом по набережным и набраться той жизненной силы, которую только может подарить приморский город взволнованному человеку.

Блейки любил Лерей, как ребенок-сирота любит внезапно найденную мать, и пусть будет стыдно тому, кто станет над этим смеяться. Город прожигал неженку-пилота летним солнцем, выстуживал сырыми зимними ветрами, закармливал сочными кавунами и жареной рыбой, засыпал осенней листвой и весенними цветами, шутил, не умолкая, и ни на мгновение не давал расслабиться и забыть о том, что он есть.

Лерей, город-аристократ среди ремесленников, древний, но вечно новый обликом, символом и гордостью своей имел громадную каменную лестницу, которая поднималась прямо от моря к центру города, окруженному когда-то искусственно насаженным, а теперь вольно разросшимся парком.

Город будоражил раздраженными криками чаек, которые промышляли по местным помойкам, вокруг него были просторы: море до самого горизонта, и дороги, уводящие в степь. Для гильдийцев Лерей был как тренажер-головоломка, в нем постоянно что-то требовало ремонта, так что технари только успевали отслеживать, чтобы стабильно работал такой же старый, как город, водопровод, не останавливались степные ветряки, дающие электричество на маяк и местную станцию, и чтобы время не нарушало гармонию и красоту центральной части Лерея, с белоснежными зданиями трех библиотек, типографией и приморским вокзалом, где шла основная торговля.

Блейки мог бы изменить Гане, мог бы уйти надолго в другие края, но опять погрузиться в мир смоделированных интерфейсов и неизвестно кем поставленных целей — и тем самым изменить Лерею — не смог бы уже никогда. Сочный, пахучий, продуманно геометричный город крепко держал его в реальности: призрачной красотой обледеневших причалов и опаловой зимней водой, из которой мальчишки таскали сонную рыбу, чтобы изжарить и съесть ее тут же, согреваясь у костра. И, слушая детские вопли, глядя на чаек, ощущая порывы холодного ветра, Блейки думал, что этот уровень жизни стоит того, чтобы пройти его по полной программе, даже если придется как-то где-то немного извернуться, как бы и кто бы там на базе про него не подумал.

И вот когда он просчитал и решил, что все пути ведут обратно к Морану на базу, Старр признался Просперо Тесла, где он намерен достать нужные для связи аппараты. Старик не удивился, старик давно уже наблюдал за Блейки, гадая об его роде и племени, и многое из того, что говорил тогда, запинаясь, Блейки, частично мог себе представить и раньше. Тесла только попросил его немножко посчитать еще за коммерческий интерес всей этой затеи, и чтобы Блейки не думал о себе пренебрежительно за сам процесс.

* * *

Блейки рассчитывал на мягкое предзимье, чтобы сначала на дирижабле добраться от моря до Двуречья, а там рвануть верхом предгорьями по полузнакомому тракту. Но после Единой заштормило так, что полеты закрыли. Тратить силы на переход по знакомой местности Старр не хотел, а потому немного пересмотрел планы.

Прежде всего пришлось отказаться от идеи быстренько добраться до гор и разыскивать базу, ориентируясь на вершину с приметным озером. К медному руднику, недалеко от которого Тесла нашел Старра, и от которого предполагалось вести поиски, вел только один, довольно старый горный тракт, от обжитого Двуречья на неделю пути освоенный и наезженный, а дальше относительно заброшенный. Старый Просперо здорово окоротил самоуверенность парня, всучив тому прочную шелковую палатку, шерстяное одеяло и магниевый стержень для огнива.

— Я скажу тебе, что по реке вниз плыть довольно легко, — объяснил он, дописывая письмо на тамошний завод, в гильдию литейщиков, — но подниматься вверх по дороге, да еще зимой, это довольно весело для такого мальчика. Но зато зимой лес довольно сонный, и горные склоны просматриваются насквозь. Думаю я, ты вполне имеешь свои шансы дойти, где ты ушел.

— Господин Тесла, — благодарил Блейки, подсовывая старику перерисованные им карты, — вы уже покажите мне, где там постоялые дворы, и я буду вас помнить теплым словом всякий раз, когда устроюсь на ночь.

— Чтоб ты так смотрел за собой, сколько теплых слов я про тебя помню, цоппер, — морщился Тесла, прикидывая, сколько у парня шансов до зимы пройти по дороге хотя бы в предгорья. По-всякому выходило так, что до весны его ждать обратно не стоит, но Тесла верил в то, что Блейки вывернется, так же твердо, как в то, что кот всегда падает на четыре лапы.

Вот так и случилось, что с первым солнечным днем Блейки Старр покинул Лерей все в тех же старательно ушитых Ганей штанах, имея при себе достаточно багажа, чтобы пройти всю страну из конца в конец, фляжку питьевого спирта, три жареных курицы и три пары варежек, приготовленных тремя славными лерейскими хозяйками независимо друг от друга, потому что Блейки всегда был отзывчив на женские капризы и признателен для женской заботы.

Глава 16

Лерей проводил Блейки последним теплом и солнцем, Двуречье встретило мелким дождем пополам с первым снегом. Яркий шар дирижабля еще болтался над причальной мачтой, как последнее осеннее яблоко на ветке, а Блейки уже телеграфировал Тесла, что долетел, купил низкорослую тягловую лошадку с черной гривой, закинул вещи в нечто среднее между фургончиком и крытой кибиткой, и отважно двинулся в путь, догрызая дареную курицу, как приятное воспоминание о далекой приморской любви.

Двуречье особенно славилось глинами и посудой, и не раз и не два Блейки пришлось жаться к обочине, пропуская тяжело груженые повозки, громыхающие на запад. И не раз и не два его собственная повозка застревала в грязи, так что в другое время Блейки, конечно, охотно переждал бы распутицу где-нибудь и с пользой, но теперь, с охапкой поручений и бумаг всякого рода, да еще и подробным планом тракта, он ни за что не хотел останавливаться и упорно двигался дальше. Выходило так, что за каких-нибудь три недели неспешного, но безостановочного пути Блейки уже увидит широкие карьеры и деревянные башенки медных рудников, а оттуда начнет поиски тропинки к той самой горе, откуда начиналась вся его недолгая здешняя жизнь.