Сергей Дубянский - Госпожа Клио. Заходящее солнце

• Название: Госпожа Клио. Заходящее солнце
• Автор: Сергей Дубянский
• Жанр: Ужасы и Мистика

Самый загадочный продукт жизнедеятельности человека – это творчество. Сами авторы говорят, что лучшие строчки им нашептывает невидимая и неосязаемая Муза, а, вот, начинающему писателю Жене Прохорову одна из славной девятки – Муза истории Клио, почему-то решила явиться воочию. Оказывается, она – рыжая, выглядит лет на тридцать, и ездит на стареньком коричневом «Опеле».

В отличие от первого раза, Женя неправильно истолковал подсказки Клио и роман о средневековье не получился. Раздосадованная Клио бросает утратившего доверие подопечного, но Женя – человек упрямый и находит собственный путь в прошлое; только оказывается он не в эпохе крестовых походов, а у древних инков, причем не в роли наблюдателя, собирающего материал для книги, а Найплама – жреца темного бога Ланзона…

---

– Здорово, – Женя подошел к луне, размытым шаром повисшей над одиноким плотом, который замер в спокойной желтоватой воде. Наверное, это было озеро; мертвое озеро и пустой плот. По крайней мере, так казалось с берега.

– Вам, правда, нравится?

– Знаешь, – Женя не нашел однозначного ответа, – я иногда хожу через сквер, где стоят местные художники, но ничего подобного не видел.

– Там такого и быть не может, – Вика покачала головой, – там сплошная халтура. Они проецируют на холст слайды, а потом раскрашивают, – она заслужила право на этот снисходительный тон, являясь частью дома с такими(!) картинами.

– Да?.. – Женя по-новому посмотрел на хозяйку. Ему и в голову не приходило, что разговор может перейти на искусство, – а муж у тебя кто?

– Бизнесмен, но я не лезу в его дела – мы так договорились. Все, пойдемте обратно, – она поежилась, будто ветер с гор добрался и до нее.

– А снаружи дом кажется больше, – заметил Женя.

– Все правильно. Там есть еще три комнаты.

– И что в них, если не секрет?

– Ничего секретного, но это отдельная история. Если хотите, расскажу. А сейчас идемте, а то Танюшку бросили. Она уж, небось, стол накрыла.

Пока они шли обратно, Женя совсем потерялся среди многочисленных дверей, которые Вика открывала и тут же закрывала, создавая иллюзию лабиринта.

– А почему все комнаты проходные? Разве это удобно?

– Нет, но дом старый, и мы приспосабливались к прежней планировке. Игорь тут, конечно, многое достроил…

– Старый?..

– Не похоже? – Вика снова засмеялась, – тут фундаменту лет сто – потому мы и второй этаж не решились надстраивать.

Неожиданно они оказались рядом со знакомым зеркалом, и через открытую дверь было видно, как Таня раскладывает вилки.

– И где вы ходите? – она подняла голову.

– Могу я хоть раз уединиться с чужим мужчиной? – Вика хитро подмигнула, предлагая Жене поддержать игру, но его мысли были заняты равнинами, которые ломаясь, словно глиняные черепки, превращаясь в неприступные скалы; скалы тут же прорастали буйной растительностью, теряя грозные очертания, и все это река уносила в жуткое серое море…

– Чего это с ним? – испугалась Вика, – мы в «замри» играем?

– Не обращай внимания, – Таня махнула рукой, – он же писатель. Ему мысль пришла, и он ее думает. Жень! – она дернула его за руку, – очнись! Ты ж сам сказал, что у тебя отпуск.

– А, ну да… – видения свернулись в крохотный черный клубок, который со свистом устремился к горизонту и пропал, оставив взамен двух девушек, не имевших к нему никакого отношения; и еще стол с салатами, тарелкой истекающего прозрачным соком мяса и разнокалиберными бутылками.

– Жень, вы меня не пугайте, – успокоившись, Вика отодвинула стул, – лучше садитесь.

– Это я так, задумался, – Женя улыбнулся, – просто когда я смотрел картины, мне показалось все это удивительно знакомым, но я же точно знаю, что никогда ничего подобного не мог видеть. Интересно, да? – ему никто не ответил, и пришлось беседовать с самим собой, – мне стало страшно. Как бы это сказать?.. Страшно ни того, что из-за куста выскочит зверь, а страшно устоявшегося в своем единстве враждебного мира… вы понимаете?..

– Нет, – честно призналась Вика.

– Ну и ладно, – Женя вздохнул, решив, что возникшее мимолетное чувство еще очень далеко от того состояния, когда его можно выразить словами.

– Жень, наливай, – Таня уселась с ним рядом, – Вика персонально тебе купила самой дорогой водки, так что цени. Слушай, а почему ты считаешь, что мир враждебен? – вдруг спросила она – наверное, для бухгалтера каждый вопрос обязан иметь четкий ответ, причем, все ответы должны еще и корреспондироваться между собой, как счета в балансе, – люди несовершенны, а мир совершенен, иначе б не просуществовал тысячелетия…

– Может, хватит? – Вика подняла бокал, – вы и наедине проводите время в умных беседах?

– Не всегда, – Таня засмеялась, сбрасывая мантию магистра всех наук, – правда, милый?

Женя кивнул, хотя в данный момент любое времяпрепровождение казалось жутко примитивным, в сравнении с тем, что на мгновение открылось ему через «окна» в стенах зала.

– Вик, – спросил он, – а кто это рисовал?

– Сейчас расскажу.

Пока Вика собиралась с мыслями, Женя успел осушить пузатую, как бочонок, рюмку водки, а Таня принялась жевать, смакуя каждый кусочек и демонстративно ожидая, когда кто-нибудь похвалит ее кулинарные таланты, но так и не дождалась.

– Это перуанские пейзажи, – Вика сделала глоток, наблюдая за произведенным эффектом.

Женя, и правда, замер с открытым ртом и поднесенной к нему вилкой. Скорее, он ожидал услышать, что все это находится где-то на Луне, но название «Перу» звучало очень реально, и в то же время являлось недоступным, как та же Луна. И как связать это воедино?..

– Берег – это залив Гуаякиль, – продолжала Вика, – горы вдали – Кордильеры. Они преграждают путь влажным ветрам с востока, поэтому там пустыня.

– Постой, – Женя пришел в себя, – ты что, была там?

– Нет. Там жила хозяйка этого дома.

– Хозяйка?.. Я ничего не понимаю, – Женя взялся за бутылку, чувствуя, что без ста грамм ни в чем и не сможет разобраться.

– Мудрое решение, – Таня пододвинула бокал, – я-то слышала это тысячу раз.

– Погоди, – торопливо плеснув ей вина, Женя снова вернулся к Вике, – какая хозяйка?

– Когда выделяли землю под застройку, здесь стояли дома, подлежавшие сносу. Игорь всегда мечтал о коттедже, а не о квартире, но узнал обо всем слишком поздно. Короче, осталась последняя хибара, из которой хозяйка наотрез отказывалась уезжать. Какие квартиры ей только не предлагали!.. Но, в принципе, понять ее можно – ей тогда уже было за семьдесят. Зачем ей четыре стены, хрен знает на каком этаже – ей тут лафа. А Игорь, он настырный – долго он к ней ездил, и нашли они-таки компромисс – он делает, типа, пристройку, отделывает весь дом, чтоб смотрелся единым ансамблем, обеспечивает хозяйку до конца жизни, а она сразу составляет в его пользу завещание на свою часть дома, благо, родственников у нее нет. То есть, после ее смерти мы становимся единоличными хозяевами. Мы тогда подумали – ну, сколько она протянет? Год, два… а она живет и живет!.. Прям, вечная! Правда, с головой у нее уже не все в порядке, но, по большому счету, нам это не мешает. На улицу она не выходит, ни в какие дела не лезет – рисует свои картинки, да играет на какой-то глиняной фигне; питается кашами. Игорь ей по мешку разных круп забросит, и на полгода. Так что, пусть живет – опять же нам налогов меньше платить.

Женя подумал, что начиналась история гораздо привлекательнее, чем оказалось в реальности. От разочарования он выпил очередную рюмку и наконец добрался до мяса.

– Тань, а ты – кулинар, однако, – он смачно слизнул с верхней губы капельку жира.

– Ты не знал? Будто я тебе не готовила!.. Конечно, не часто, но сам виноват…

– Так вот, Перу, – напомнила Вика, не желавшая покидать центр внимания.

– И что Перу? – Женя снова повернулся к ней. Перу еще оставалась загадкой, но, скорее всего, она разрешится так же прозаически, как и предыдущая, касающаяся трех запретных комнат. …Только «рыжая» может втолкнуть меня в новый сюжет, а уж никак не подружка главбуха, – разочарованно подумал он, но, кроме Вики, слушать было все равно некого.

– В Перу она попала после войны, когда американцы освободили ее из плена. Уехала сначала в Штаты, но что-то там не сложилось; перебралась в Мексику, а потом и в Перу. Там тоже не получилось, хотя, говорит, и работа была, и деньги; испанский язык опять же знает в совершенстве… но, не важно. Короче, в начале шестидесятых решила она вернуться в Советский Союз. Тогда время уже нормальное было – «возвращенцев» в лагеря не сажали, а про нее даже в газете писали – не выдержала, мол, гнета капитализма. Тогда она дом этот и купила, но теперь, вот, по Перу тоскует – видать, не такой уж плохой капитализм там был. А она – художница, даже училась где-то. Вот и стала картины писать. Игорь их сначала просто так покупал – чтоб ей приятно сделать, а потом выдумал латиноамериканского художника – с биографией, с портретом, и под эту марку толкает их…

– Вообще-то подлинность произведений проверяется, – заметила Таня, будто грязной рукой литературного критика влезая в сказку Андерсена.

– Ой, ну я не знаю! – Вика сморщилась, – видно, есть у него кто-то в музее – какие-то заключения ему там пишут…

– Бог с ними, с заключениями. Давайте выпьем, – Женя поднял рюмку. Как он и ожидал, мир не перевернулся, поэтому можно было спокойно жить дальше, ожидая уготованного «рыжей» озарения.

– Давайте за мою обновку, – вспомнила Вика, – а то вдруг работать не будет.

– Починим, – Женя махнул рукой, – в Перу мы не были, но с компьютерами дружим.

Вечер, который долго бродил вокруг дома, напоминая, что пора расходиться, наконец не выдержал и уступил место ночи. Впрочем, этого никто не заметил – посмотреть, ни в окно, ни на часы, никому в голову не пришло. Женя, распаляемый водкой и наивными Викиными вопросами, по полной программе выдавал теорию гениальности, почерпнутую из газеты, и, в конце концов, пообещал всем подарить новую книгу.