Камиль Фламмарион - Люмен

• Название: Люмен
• Автор: Камиль Фламмарион
• Издательство: Знамя мира
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1995

Это книга об удивительных приключениях души в Тонком Мире. Автор — известный французский астроном 19 столетия, написавший целый ряд книг по астрономии и жизни в Тонком Мире. Его книги пользовались широчайшей популярностью.

Роман будит воображение читателя представлениями о межпланетных путешествиях на скоростях, близких к скорости света, данными Эйнштейном в его теории относительности 30 лет спустя.

---

Я мог бы иллюстрировать этот общий набросок примерами и подробностями, которые тебя еще больше поразили бы. Мне достаточно прибавить, что в природе есть другие, неизвестные тебе силы, сущность которых и способ проявления совершенно другие, нежели у электричества, притяжения, света и т. д. И среди этих неизвестных естественных сил есть особенно одна, будущее изучение которой приведет к удивительным открытиям для уяснения вопросов о душе и жизни. Это сила психическая. Эта невидимая сила устанавливает таинственную связь между живыми существами, даже без их ведома, и уже во многих обстоятельствах вы могли признать ее существование. Вот два любящих друг друга существа. Они не могут жить в разлуке. Если сила событий вызывает разлуку, наши влюбленные смущаются, становятся рассеянны, души их беспрестанно покидают тело, чтобы встретиться и через расстояние. Они думают об одном и том же и живут общей жизнью, несмотря на разлуку. Если какое-нибудь несчастье случается с одним, другой получает отраженный удар. Бывали случаи, что такая разлука производила смерть. Сколько констатировано случаев с неопровержимыми доказательствами о неожиданном появлении какого-нибудь лица интимному другу, жены мужу, матери сыну и обратно, именно в тот момент, когда появившийся человек умирал иногда где-нибудь на огромном расстоянии? Самая строгая критика не может теперь отрицать этих достоверно констатированных фактов. Двое детей-близнецов, живших на десятиверстном расстоянии друг от друга и в совершенно различных условиях, заболевали в одно и то же время одинаковою болезнью, или, если один из них чрезмерно уставал, другой, совершенно беспричинно, начинал себя чувствовать плохо, и так далее. Эти многочисленные факты доказывают, что существуют симпатические узы между душами и даже между телами и еще лишний раз заставляют нас подумать о том, что мы далеко не знаем всех действующих сил в природе.

Если я тебе открываю эти взгляды, о, друг мой, так это для того, чтобы показать тебе, что ты еще до смерти можешь предчувствовать истину и что земное существование не настолько лишено света, чтобы нельзя было посредством рассуждения дойти до ознакомления с главнейшими чертами духовного мира. К тому же, все эти истины должны проистечь из моего рассказа, когда я скажу тебе, что я увидел не предпоследнее только из своих существований, благодаря медленности света, но и мою запредпоследнюю планетную жизнь, и более десяти существований, предшествовавших тому, в котором мы с тобою встретились на земле.

III

Quaerens. — О, Люмен! Размышление и наука уже приблизили меня к уверенности в многократном существовании души. Но так как эта доктрина далеко не имеет за себя столь многочисленных и очевидных логических, моральных и физических доказательств, как доктрина существования множества обитаемых миров, то признаюсь, сомнение осталось и до сих пор у меня в мысли. Современная оптика и превосходные вычисления, дающие нам возможность некоторым образом осязать другие миры, показывают нам их годы, времена года и дни, заставляют нас присутствовать при изменениях живой природы на их поверхности; все эти данные дозволили современной астрономии установить доктрину человеческого существования на других звездах на прочном и нетленном фундаменте. Но, скажу еще раз, совсем не так ясно стоит вопрос о возрождении, и, хотя я сильно склоняюсь к переселению душ на небо, потому что это единственная возможность представить себе вечную жизнь, но стремления мои требуют, тем не менее, для своей поддержки и упрочения, света, которого у меня еще нет.

Lumen. — Вот именно этот-то свет и составит предмет нашей сегодняшней беседы. Признаюсь, у меня есть преимущество перед тобою: я говорю об очевидности и строго придерживаюсь того, чтобы быть только точным истолкователем событий, из которых соткана в настоящее время моя духовная жизнь. Но так как твой ум может понять возможность и правдоподобность научного объяснения моего рассказа, то, слушая его, он может только сам просветлеть и увеличить свое знание.

Quaerens. — Поэтому-то я и жажду всегда тебя слышать.

Lumen. — Ты понял, что свет должен доставить нетленной душе непосредственное лицезрение ее существований на планетах.

После своего земного существования я увидел свое предпоследнее существование на одной из планет Гаммы Девы. Одно — свет доставил мне через 72 года, другое — через 172 года; я вижу сейчас с Капеллы, каким я был 72 года тому назад на земле и 172 года тому назад на планете Девы. Таким образом, вот два прошедших и последовательных существования, сделавшихся для меня настоящими и одновременными, благодаря законам света, который мне их передаст.

Около 500 лет тому назад я жил на планете, занимающей астрономическое положение, если смотреть на нее с земли, на левой стороне груди Андромеды. Конечно, обитатели этого мира и не подозревают, что жители маленькой планеты соединили звезды по фиктивным линиям, начертили фигуры мужчин, женщин, животных, различных предметов и соединили все звезды (чтобы дать им названия) в эти более или менее оригинальные фигуры. Планетные люди очень удивились бы, если бы им сказали, что на земле некоторые звезды называются Сердцем Льва (что за сердце!), Головою Собаки, Хвостом Большой Медведицы, Воловьим Оком, Шеей Дракона, Лбом Козерога! Тебе небезызвестно, что созвездия, нарисованные на небесной сфере и расположения звезд на этой сфере не действительны и не абсолютны, но зависят исключительно от положения земли в пространстве и являются, таким образом, просто делом перспективы. Тот, кто с высокой горы снимает открывающуюся ему панораму и обозначает на своем плане взаимное расположение всех высот, которые он видит, — холмов, долин, деревень, озер, — составляет карту, могущую служить только для той местности, где эта гора находится. Если отойти на 20 километров дальше, то те же вершины видимы, но взаимное расположение их совсем иное, вследствие изменения перспективы.

Панорама Альп и Оберланда, если смотреть на нес с Люцерна и Пилата, не походит на ту, которая открывается с Фаульхорна или Шейниге-Платто над Интерлакеном. А между тем, это те же высоты и те же озера. То же самое и со звездами. С Дельты Андромеды и земли видны почти одни и те же звезды. И, тем не менее, нельзя найти больше ни одного созвездия; все небесные перспективы изменились: звезды первой величины сделались звездами второй и третьей величины; некоторые, низшего разряда, на более близком расстоянии сделались яркими, и особенно изменилось взаимное расположение звезд, вследствие разницы между положением данной звезды и земли.

Quaerens. — Значит, созвездия, которые так долго считались неизгладимо начертанными на небесном своде, обязаны своим существованием только перспективе. При перемене положения перспективы меняются, и небо не остается тем же самым. Но, в таком случае, не должна ли была бы и для нас меняться небесная перспектива через каждые шесть месяцев, потому что за этот промежуток времени земля очень изменяет положение и перемещается на расстояние в 74 миллиона лье от точки, которую она занимала 6 месяцев тому назад!

Lumen. — Это возражение доказывает мне, что ты отлично усвоил принцип изменения вида созвездий, по мере движения в какую бы то ни было сторону в пространстве. И это бы так и было, если бы орбита земная была достаточно обширных размеров, чтобы две противоположные точки ее могли изменять вид неба.

Quaerens. — Семьдесят четыре миллиона лье…

Lumen. — He представляют ничего в ряду небесных расстояний и так же мало могут изменить перспективы звезд, как шаг в сторону на фонаре Пантеона не может изменить для наблюдателя видимое расположение зданий в Париже.

Quaerens. — На некоторых средневековых картах зодиак изображается пределом небесного свода. Так, значит, это была чистая фантазия, если созвездий в действительности не существует, а есть простые внешние сближения, благодаря перспективе.

Lumen. — Очевидно. Старое теологическое небо не имеет в настоящее время никакого основания, и простой здравый смысл говорит, что его не существует. Двух истин, прямо противоположных одна другой, существовать не может, и необходимо, чтобы духовное небо согласовалось с реальным; и вот это-то и имеют целью доказать тебе мои разговоры.

На планете Андромеды, о которой я тебе говорю, в действительности ничего нет из созвездия Андромеды. Звезды, которые с земли кажутся соединенными и послужили к составлению небесного рисунка дочери Цефея и Кассиопеи, разбросаны в пространстве на всевозможных расстояниях и во всевозможных направлениях. Ни тут, ни в другом месте нельзя найти никакого, признака следов земной мифологии.

Quaerens. — Таким образом утрачивается поэзия… Я бы, конечно, испытывал чувство сладкого удовлетворения, зная, что мне предстоит провести целую жизнь на груди у Андромеды. Это рисует картину. Во всем этом есть мифологический аромат и чувство жизненности. Я с удовольствием перенесся бы, не боясь чудовищ и заботясь о молодом Персее, в сопровождении его медузьей головы и знаменитого Пегаса. Но теперь, благодаря скальпелю науки, нет больше ни принцессы, стоящей без покрывала на краю волн, ни девы, держащей золотой колос, ни Ориона, преследующего Плеяды; Венера исчезла с нашего вечернего неба, и старый Сатурн уронил свой серп в ночную мглу. Наука все истребила! Я жалею о таком прогрессе!