Адсон Монтьер-Ан-Дер - Новые записки о галлах

• Название: Новые записки о галлах
• Автор: Адсон Монтьер-Ан-Дер
• Жанр: История

---

Около 932г. [7] брат епископа города Туля (город расположен на реке Мозель; один из древнейших во Франции, он был столицей галльского племени левков) - Хардрад, отважный и искусный солдат, как сообщают о нем "Деяния Тульских епископов" [8], отдыхая, очевидно, от военных компаний и предаваясь дикой прелести охоты в междуречье Мозеля и Мерта ( край этот благодаря живописным пейзажам и тому раздолью, которое лес Хайе предоставляет здесь охотникам, был хорошо известен ещё в галло-римском мире ) гнался однажды за кабаном, который увлекал за собой свору собак в самую гущу богатого тогда леса самшита и дуба. В настойчивом стремлении догнать этого зверя сказывались между прочим и яростная кровь Хардрада и отмеченная Вандальбертом Прюмским странная, присущая всем потомкам Хлодвига "франков к охоте неуемная, рьяная жажда". В итоге стремление это было утолено, когда кабан, сначала продравшись по склону горы, прямо из вод Мерта нависающей над небольшой деревней Буссьер, скрылся затем в кустах терновника на её вершине. Последовавший на ним охотник в крайнем удивлении обнаружил, что спущенные в погоню собаки, лая что есть мочи, не осмеливаются однако приблизиться к тому месту, где за высоким деревом упрятался затравленный зверь. Спешившийся Хардрад пробрался сквозь заросли и обнаружил за ними полуразвалившийся алтарь и руины старинной церкви, возведенной когда-то на этой просторной, поросшей редкими деревьями лужайке, с которой, кстати, открывалась захватывающая осенняя панорама речных долин, крутых холмов и исчезавших где-то на грани кругозора селений Ливердун, Помпеи и Пиксерекурт. Когда, возвратившись, он рассказал об увиденном своему брату Гозлину, возглавлявшему тогда Тульскую епископию - тот сильно заинтересовался неожиданной находкой, воздал благодарность непутевым охотничьим склонностям Хардрада и поспешил к границе своих владений, где на краю огромного округа Шомонтуа угнездился малоприметный Буссьер, о котором известно было разве только то, что он старше даже великого предка Хлодвига и отца всех франков Меровея, имевшего волосы длинные, как у той русалки, что его породила. Однако, деревня эта принадлежала Мецкой епархии, возглавляемой в то время достойнейшим Адальбероном I, гением династии Арденнов и первым из её высокого рода, предназначенного быть самым сильным в эпоху, когда генеалогические линии зарождавшегося дворянства только ещё начинали прочерчиваться на карте династической борьбы. И хотя на обширных, равных территориям нескольких варварских королевств землях, подчиненных Тульской кафедре, существовало много деревень, происхождение которых отсчитывалось от глубоко древних времен часто они были настоящим конгломератом многовековой культуры, свидетельствуя об этом, и своими кладбищами эпохи первых Меровингов, и развалинами прежних sudatorium ( римских потогонных бань) и ещё более древними кельтскими захоронениями, в которых археологи находят реликтовые сандалии для лошадей не смотря на это Гозлин, как мы увидим, сделал все для того, чтобы присоединить Буссьер к своим владениям, выкупив его у Адальберона. Источники сообщают нам, как разузнал он у старожилов о том, что пребывающая ныне в ветхости церковь посвящена была некогда св. Деве Марии, как раньше часто случалось, что тяжело больные, благодаря её заступничеству, получали здесь чудесное исцеление, как - по другим свидетельствам - по ночам в этом месте часто виден был свет и близлежащие места буквально исполнялись прекрасным сиянием [9]. Пораженный этими сообщениями и стремясь восстановить здесь прежний культ, Гозлин все же добился у Мецкого епископата уступки этой земли в пользу своего диоцеза, немедленно возвел на вершине горы обновленную церковь, а затем, желая сделать культ св. Девы постоянным, основал здесь женский монастырь по уставу св. Бенедикта, добавив новое слово в раздел западноевропейской внутрицерковной ономастики. В этой известной легенде о создании в Буссьер женской бенедиктинской общины для меня остается непонятным одно : что же так сильно приворожило епископа Туля, что ради приобретения у Меца этой горы он пошел на подношение Адальберону святейшей и несомненной реликвии, принадлежащей его краю - посоха ( baculum) апостола Петра, ещё в первом веке принесенным в Туль провозвестником христианства в древней Галлии св. Мансуи ? Легко отвлечься от "житийных" элементов рассказа - чудесных исцелений болезных паломников, неземного света, словно исходящего из денниц Девы Марии - выделив их из текстов в качестве чистого религиозно-биологического штамма; тогда у нас останется простая история о приобретением Гозлином земли у Мецкой епархии. Но Тульский диоцез был в то время одним из крупнейших в Западной Франкии, значительно превосходя тот же Мецкий и очерчивая своими границами пределы шести других епархий в Шампани, Бургундии и Эльзасе; у Туля без сомнения были безграничные возможности для внутренней экспансии и обогащения собственной экклезиастической топографии. Однако, пока три крупнейшие речные долины Лотарингии ждали здесь монастырского освоения, Гозлин обращает свой взор на северо-восток пага и жертвует достоянием своей церкви ради приобретения маленького клочка земли. Вот это-то мне и не понятно. По сути дела Буссьер стал вторым религиозным центром епархии, как минимум равноценным Тулю. Здесь для Гозлина построена была высокая кафедра, с которой по праздникам он обращался к прихожанам. Сюда в дни природных потрясений и национальных бедствий монахи приносили из Туля раки с мощами святых Мансуи и Эвра - первоапостолов христианства в краю левков; именно здесь, в Буссьер, по мысли Гозлина эти заступники предстательствовали перед ликом Богоматери, прося для Галлии Ее святого заступничества. Наконец самое удивительное - именно в этом месте Гозлин решил найти свое последнее успокоение и, когда в 962г. он оставил этот мир, траурная процессия перенесла его тело из Туля к этим окраинным владениям епископа, погребя раку в подземной часовне. Итак, подобная странная, какая-то жертвенная любовь Гозлина к заштатной деревеньке - любовь, чуть ли уже не влекшая за собой континуитет от Туля к Буссьер, была до сих пор необъяснима, но становится понятной из сочинения Адсона.

Теперь коснемся другого случая, на этот раз связанного с характером политической жизни восточной части бывшего государства Карла Великого. Седьмого декабря 983г. в Риме скончался двадцати восьми летний император "Священной Римской Империи", король Германии Оттон II из Саксонского дома молодой, но необычайно сильной династии, не только так непререкаемо взявшей в свои руки правление собственной страной, но и заставившей при этом другие державы считаться со своими амбициями. Молодому наследнику - Оттону III - было всего лишь три года, и на время его взросления нити управления государством должна была взять его мать Феофано - сестра ещё одних императоров (византийских) Василия II и Константина VIII. Интересно, что в ту пору, когда в Европе на развалинах многочисленных империй начинали создаваться молодые, самостоятельные государства (Франция, Германия, Италия) женщины демонстрировали не меньше политической зрелости и не меньше своенравной, независимой воли, чем их мужья, своей интеллектуальной взвешенностью, выверенной расчетливостью, интуитивизмом своих дальнозорких и бестиально жестоких сердец подчас уравновешивая и даже пересиливая слепую, то каменоломную в своей прямолинейности, то инфантильную в своей беспомощности государственную бесхребетность королей, словно терявшихся в нараставшей политической нестабильности: таковы и упоминавшаяся Герберга и Беатриса (супруга герцога Лотарингии Фредерика I ) и Феодора - правительница Рима - со своими дочерьми и гречанка Феофано. Однако, прежде чем получить законное регентство, императрице пришлось ждать почти год - двоюродный дядя Оттона III Генрих Баварский, ранее неоднократно дерзавший оспаривать права на престол, воспользовался малолетством отпрыска Оттона Великого, чтобы хитростью заполучить над ним опекунство и, склонив на свою сторону влиятельных германских и лотарингских вельмож, 23 марта 984г. в Кведлимбурге вероломно объявить себя королем. Установившаяся было в Германии стабильность и могущество новой, яркой Саксонской династии, пришедшей на смену выродившимся Каролингам, оказалось под угрозой. В это время во Франции, в Реймсе жили два человека, которым в дальнейшем суждено стать главными героями повествования Адсона - Реймский архиепископ Адальберон (племянник и протеже уже упоминавшегося одноименного епископа Меца) и аквитанский схоластик, прогрессивный ученый, блестящий эрудит в области как точных так и богословских наук, будущий глава Римской церкви - Герберт Орильякский. Оба они в соответствии с ложным, но прочно утвердившимся в историографии мнением, были самой чистой воды "немецкими империалистами", считавшими Францию лишь провинцией империи Оттонов, которыми, якобы, всецело владело стремление восстановления не на бумаге только, а фактически, то есть в полном его объеме - обновленной Священной Римской Империи во главе с Оттоном III. Я пока не буду оспаривать эти глубоко укоренившиеся представления, и попробуем на время действительно исходить из агрессивного, предательского по отношению к Франции германизма Адальберона и Герберта. Хотя уже здесь не мешало бы отметить, что обоснованного объяснения прооттоновским симпатиям обоих не смог дать никто. Например об Адальбероне говорили, что его преданность Оттонам зиждилась на следующих обстоятельствах : его родина Лотарингия принадлежала немцам; через своего брата Годфрида, графа Вердена, он был в дальнем родстве с императорским домом; вообще чуть ли не вся семья Адальберона была так или иначе породнена либо с Саксонской династией, либо с крупными вассалами немецкого короля. Я не вижу здесь ничего кроме апостериорных измышлений. Родился Адальберон тогда, когда Лотарингия принадлежала Франции Карла Простоватого. Дядя Адальберона, Фредерик I, был женат на племяннице Оттона II - Беатрисе. Но она в то же время была сестрой Гуго Капета - крупнейшего вельможи Франции, фактического главы государства. Самое же главное в том, что бабушка Адальберона - Кунегонда вообще была прямой наследницей Каролингов. Таким образом напрямую Адальберон восходил именно к Каролингам и лишь косвенно, через своих братьев, дядей и т.д. был в родственных связях с Робертинами (будущими Капетингами) и Оттонами (то есть Саксонцами). Большую же часть своей жизни он вообще прожил во Франции, за пределами Лотарингии. Итак, приняв на время германизм Адальберона и Герберта, мы видим, что в сложившейся исторической ситуации они ради будущего Оттона III должны были проявить весь свой богатый опыт подковерной политической борьбы ради устранения Генриха Баварского и прихода к власти Феофано. Однако этого не происходит. Злейшие враги Каролингов, они проводят активные консультации по назначению одного из них, действующего короля Франции Лотаря, на оспариваемый опекунский пост, чем ввергли в растерянность не только современников, но и историков. Как объяснить эту внезапную их коалицию с марионеточным Лотарем, который, приобретя неожиданную силу под манипуляциями наших реймских политиков, нанес потом существенный урон как Лотарингии, так и Германии ? Как понять, что во времена междуцарствия, сложившегося в Германии в 983-984гг., Адальберон и Герберт, всегда и во всем поддерживавшие Оттонов, ярые ненавистники последних Каролингов, готовые решиться на любые меры дабы пресечь агонизирующую династию, сделав безнадежными все её судорожные попытки удержаться за ускользающую власть - в кризисный для Оттонов момент взяли да поддержали Лотаря ? Это ещё один вопрос, на который до сих пор не было вразумительного ответа.