Иоанна Хмелевская - Девица с выкрутасами

• Название: Девица с выкрутасами
• Автор: Иоанна Хмелевская
• Издательство: Астрель
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-41482-4

Стася Руцкая — девушка с «большими тараканами в голове». Больше всего на свете она ценила свою… девственность и носилась с ней как с писаной торбой. Её будущий избранник должен был оценить в ней именно это качество и быть благодарен Стасе по гроб жизни. Но, как водится, вышло всё по-другому. И вот парень стоит в зале суда, его обвиняют в изнасиловании. А судья пытается разобраться: жертва ли Стася коварных подружек или злодейка, задумавшая погубить ни в чём не повинного парня?

---

— Так что там дальше?

— Я вернулась в комнату, чтобы сменить пластинку, и слышала, как Руцкая спрашивала Павловскую: «Она девственница, скажи, его девушка — девственница?» Павловская ответила: «Откуда мне знать?» Она тоже вышла, потом вернулась, мне стало нехорошо…

— С такой малости?

— Думаю, да. Мне от водки всегда плохо.

— Брат там был?

— Выходил на балкон раза два.

— И что?

— Руцкая встала и чуть не упала. Споткнулась и разбила рюмки… Обнимала брата за шею и говорила, что он может с ней красть коней и что она хочет провести с ним вечер.

— Дальше что?

— Потом она упала в шезлонг, и ей стало совсем нехорошо, поэтому я принесла тазик. Она приходила в себя в шезлонге. Брат вышел.

— Дальше?

Судейские понукания Гонорату немного смутили, и было видно, как она пытается собраться с мыслями и придерживаться хронологии событий.

— Потом ей стало очень хорошо, и она сказала, что это ей от печенья плохо сделалось.

— Ясное дело, — проворчала Патриция в брошку. — А некоторым от бисквитов делается плохо.

Кайтусь скрыл смешок под кашлем.

Судью хронология не заботила, он полагался на свидетелей:

— Дальше, дальше что?

— Мы перебрались на кухню.

— А почему вы не отвели её домой?

— Она не пожелала. Хотела дождаться Лёлика, даже спрашивала Павловскую, свободна ли у той хата.

Птеродактиль соизволил продемонстрировать возмущение:

— И что вы думаете о поведении брата? У него есть невеста, есть Зажицкая, почему вы потворствовали его связи ещё и с Руцкой?

Гонората не стала пожимать плечами, но всем своим обликом дала понять, где она видала поведение брата вкупе с добродетелью всех его зазноб.

— Я не могла отказать Руцкой в просьбе и хотела от неё поскорее избавиться, — призналась она, что прозвучало на редкость искренне. Девчонка упилась, а она ведь даже не подруга. Домой идти не хочет, чёрт знает, как с ней быть…

— Когда вернулся брат?

— Около двадцати четырёх.

— И что говорил?

— Сказал, что Руцкая не была девственницей, шлёпнулась на огороде, разбила нос…

Нет, это просто форменное безобразие! Пребывавшая в крайнем возмущении Патриция осознала, что стала свидетелем грандиозной подставы. Все эти показания согласованы. Судья получил сверху руководящие указания, Гонорату проинструктировали, на чём сосредоточиться, и ничто её с толку не собьёт. Даже молниеносный скачок из кухни Климчаков к возвращению с подвальных амуров. Пародия, а не процесс! Может, они ещё и генеральную репетицию провели, вот только старикан-судья роль плоховато выучил… Не иначе как это работа Кайтуся, вот подлец, машину ему подавай, обрадовался, что имеет дело с идиоткой, которая верит в закон и справедливость…

Судья опять соизволил поделиться своим возмущением, приправив его ещё и осуждением:

— Он так о каждом половом акте вам рассказывал? И о других женщинах тоже?

Гонората первый раз немного смутилась.

— Я его раньше не спрашивала. Только о Руцкой, мне интересно было…

Ещё бы! Стася Руцкая так о своей невинности трубила, что всех девчонок достала. Опять же ни одна из любовниц брата в этом отношении никаких сомнений не вызывала и похвастаться ничем не могла. А вот Стася могла и ещё как хвасталась, ходила, задрав нос, глядишь, и правда, эти молодые ведьмы сговорились и напустили на неё братишку, который всегда был не прочь…

Судья передал Гонорату в распоряжение сторон, но так всем морочил голову, бурчал, рылся в бумажках, встревал и мешал, что у Патриции нашлось время подумать. Не очень основательно, но хоть чуточку. Важно, конечно, какая эта Стася и насколько она всех достала, может, у них и были основания потерять терпение?

Прокурор дорвался-таки, наконец, до дела, но по большому счёту мог и не пыжиться, ни одного толкового вопроса так и не задал. Какая разница, бывала ли Гонората дома у Зажицкой или нет? Что, они там предполагаемый заговор, что ли, устраивали? И с какой такой радости Кайтусь себя полным дебилом выставлял?

Защитник оказался получше, но тоже не орёл.

— А вы вообще-то поверили в это изнасилование? — мягко спросил он.

Гонората проявила твёрдость.

— Не поверила. Поведение Руцкой свидетельствовало о том, что она сама этого хотела.

— А когда на даче Руцкая вышла из такси, она удивилась или, возможно, испугалась?

— Она была очень довольна.

— А с кем она шла?

— С Лёликом. Я шла впереди вместе с Павловской.

— А в такси где сидела?

— Позади, между братом и Павловской.

— А кто расплачивался и дорогу водителю показывал?

— Я, — призналась Гонората без малейшего колебания и совершенно равнодушно.

— Руцкая вышла из такси по собственной воле? Без возражений?

— Нормально вышла.

— А может, её силой тащили?

— Нет, шофёр бы заметил.

Тут Патриция поняла на первый взгляд малозначительное замечание Лёлика, что он таксиста не искал и речи быть не может о склонении того к даче ложных показаний. А также издевательский смех господина прокурора. Вот чёрт, ей лучше надо было подготовиться!

— Кто отпирал калитку? — гнул своё адвокат.

— Я. Ключ был у меня. Я его у отца в кармане взяла.

— А кто запирал?

— Никто. Я не запирала, а брат не мог, ведь у него ключа не было. Я его с собой забрала.

— А Руцкая не кричала вам вслед, что хочет вернуться?

— Нет, она нас поблагодарила…

Адвокат закончил свои изыскания, но не успел столь же вежливо поблагодарить, поскольку Высокий Суд громогласно проревел перерыв на обед.

* * *

По непонятной причине благодушное настроение Кайтуся почти полностью улетучилось и сменилось сердитой озабоченностью.

— Дешёвый безобразный спектакль, — неохотно ответил он на вопрос Патриции, предварительно заказав в самом шикарном городском ресторане обед, который трудно испоганить. Простой, прямо-таки национальный по форме и содержанию: селёдочку в масле и свиную отбивную с капустой. — Зря их всех так натаскали, не будь судья таким тупицей, ты бы выиграла пари.

— По-моему, у меня есть шанс и с тупицей. Да, грамм пятьдесят выпью… Ну ладно, сто. Только, чтобы водка была холодная. Это ты про какой спектакль говоришь? Пока я только твой видела, скорее, неудачный и вполне себе безобразный.

Кайтусь так удивился, что даже забыл про свою заботу.

— Мой? Я же ничего не говорил!

Принимая во внимание, что алкоголь и закуска обычно появлялись на столе очень быстро, а Кайтусь был в этом ресторане не впервые, Патриция могла себе позволить понюхать селёдочку и пощупать рюмку, прежде чем приступить к беседе.

— Свежая, годится… Здрасьте вам, а нравоучительное выступление?

— Какое нравоучительное выступление?

— Жаль, что в суде нет кинооператора. Ты бы мог полюбоваться на то благородное возмущение, на то отвращение, что появилось на лице почтеннейшего господина прокурора, когда он услышал о сожительстве Климчака с двумя дамами одновременно! А сам почтеннейший господин прокурор, что? Никогда в жизни? И как только такого гром не разразит! Не боишься?

Кайтусь моментально парировал:

— Если бы громы были столь бдительны, обнаружилась бы резкая нехватка работников правосудия. И вообще, это вовсе не спектакль, а необходимость публичного осуждения аморального образа жизни.

— Господи! — простонала Патриция и поспешно схватила рюмку. — По мне так это самый что ни на есть отвратительный спектакль, но ты, похоже, имел в виду нечто иное?

Кайтусь, несмотря на полученное маленькое удовольствие, от своих проблем не избавился и счёл необходимым показать свою озабоченность.

— Достали уже этими письменными доносами. Судья совсем в макулатуре утонул, завалили его письмами заинтересованные лица, чтоб им пусто было. Тут и одной Зажицкой хватило бы, так ещё и Гонората подключилась, поносит Зажицкую на чём свет, и Кличмак туда же, на её счёт прохаживается, а ещё письмо о трёх таксистах, якобы найденных и подговорённых, понятное дело, за деньги дать ложные показания, плюс донос на брата…

— Какого брата?

— Брата Климчака. Якобы гонялся за теми таксистами с преступными намерениями.

— А что, в самом деле гонялся?

— Может, и все гонялись, но нашли только одного, который ничего не помнит и в свидетели идти не желает. Это, конечно, не доказательство, но всё равно говорит не в пользу обвиняемого.

— Погоди, а откуда они вообще эта такси брали прямо по первому требованию? Павловская выходит и, пожалуйста, тут как тут. Лёлик за городом ловит тачку, почитай, в полночь. Тебе это странным не кажется? Плоцк просто забит такси! Или им так везёт?

Кайтусю это тоже показалось странным, он в своё время покопался в загадке и теперь мог Патриции дать необходимые пояснения, ничего не выдумывая. Он и сам удивился, какое почувствовал облегчение.