Александр Богданов - Эмпириомонизм

• Название: Эмпириомонизм
• Автор: Александр Богданов
• Издательство: Республика
• Жанр: Философия
• Год: 2003
• ISBN: 5-250-01855-6

Русский мыслитель и общественный деятель, ученый и писатель А. А. Богданов (Малиновский) (1873–1928) — автор многих произведений по проблемам философии, социологии, экономики и культуры. Разработал и сформулировал принципы всеобщей организационной науки — тектологии. «Эмпириомонизм» — главный философский труд Богданова, в котором представлена построенная им версия теории познания, основанной на монистическом истолковании опыта. Важное достижение автора «Эмпириомонизма» — создание метода «подстановки», явившегося прообразом метода моделирования, получившего широкое распространение в современной науке и философии.

Рассчитана на всех интересующихся проблемами философии и истории науки.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

В 1909 г. Богданов вместе со своими единомышленниками, в число которых в то время входили М. Горький, влиятельные члены РСДРП А. В. Луначарский, В. А. Базаров и другие, сначала организовал на острове Капри (Италия) «Высшую социал-демократическую школу», а затем группу «Вперед», которые дистанцировались от ленинского «Пролетария» и ставили перед собой задачи культурного воспитания пролетариата на основе богдановской идеи «пролетарской культуры». Оба эти начинания Богданова не привели к успеху: в школе на Капри шли постоянные политические споры, и в конечном итоге большинство находящихся в этой школе рабочих-революционеров уехали к Ленину в Париж; группа «Вперед» под влиянием одного из ее членов, Г. Алексинского, начала открытую борьбу против Центрального комитета РСДРП, и Богданов был вынужден ее покинуть. Итог всего этого был печальный для Богданова: он практически отошел от революционной работы. В сложившейся ситуации Богданов сосредоточился на реализации своих творческих — научных и философских — планов.

Издав «Эмпириомонизм», Богданов посчитал целесообразным прояснить, а возможно, и более четко изложить некоторые проблемы, занимающие важное место в его эмпириомонистической концепции. В результате во второй половине первого десятилетия появились следующие его работы: «Чего искать русскому читателю у Эрнста Маха?» (1907), «Страна идолов и философия марксизма» (1908), «Философия современного естествоиспытателя» (1909), а также ответы на критику Плеханова и Ленина — «Приключения одной философской школы» (1908) и «Падение великого фетишизма. Вера и наука» (1910)[218]. Несколько позже, в 1914 г., Богданов написал книгу «Десятилетие отлучения от марксизма», которая не была сразу издана в связи с начавшейся Первой мировой войной, она опубликована только в 1995 г.[219]

В начале второго десятилетия XX в. Богданов начал интенсивно разрабатывать проблемы всеобщей организационной науки — тектологии, замысел которой был подготовлен его предшествующим творчеством, в частности построением эмпириомонизма. В 1910–1913 гг. он работал над первым томом «Тектологии» и опубликовал его в 1913 г.[220], а спустя четыре года издал второй том этой книги[221]. Реакция на это издание — Богданов к этому, должно быть, уже привык — была на удивление скромной: две небольшие рецензии на первый том (Русское богатство. 1913. XII и Просвещение. 1914. № 2), на второй том откликов вообще не было.

Для прохладного отношения к богдановской «Тектологии» был ряд причин. Во-первых, Первая мировая война и революция в России в 1917 г., которые отнюдь не способствовали интересу к абстрактным, теоретическим исследованиям, и, во-вторых, неподготовленность тогдашнего научного сообщества к восприятию столь обобщенных научных концепций. Богданова это, однако, не смутило, и он в 1919–1921 гг. публикует сокращенный вариант «Тектологии»[222], а в 1922 г. — второе издание «Тектологии» с добавлением третьей части[223]. Несколько позже, в 1926–1928 гг., появляется немецкий перевод «Тектологии»[224], оставшийся, к сожалению, практически неизвестным западному научному сообществу. И наконец, в 1925–1929 гг. публикуется третье издание «Тектологии»[225], третий том которого выходит уже после кончины Богданова.

В 20-е гг. еще при жизни Богданова в русской философской литературе было опубликовано несколько критических отзывов на «Тектологию» (В. И. Невского, который действовал по указанию Ленина[226], И. Я. Вайнштейна, Н. А. Карева). Эти отзывы носили не столько научно-полемический, сколько идеологически-осуждающий характер. Тем не менее Богданов обстоятельно ответил всем этим критикам в третьем издании «Всеобщей организационной науки».

В том же 1913 г., когда был опубликован первый том «Тектологии», Богданов популярно изложил свое понимание основных направлений развития философии в конце XIX — начале XX в., включая, естественно, эмпириомонизм, под названием «Философия живого опыта»[227]. Эта книга примечательна тем, что в ней автор, пожалуй, впервые изложил идеи эмпириомонизма систематически, ясно и четко.

Во время работы Богданова над тектологией эмпириомонизм получил еще один удар — на этот раз не от его критиков и противников, а от самого автора. Приступив к работе над тектологией, Богданов пришел к твердому убеждению, что всеобщую организационную теорию можно построить только как науку, а не как философскую концепцию. Более того, он сформулировал утверждение о конце философии, зачеркнув тем самым свой труд по созданию эмпириомонизма[228]. В первом томе «Тектологии» в 1913 г. Богданов писал: «…по мере своего развития тектология должна делать излишней философию, и уже с самого начала стоит над нею, соединяя с ее универсальностью научный и практический характер»[229]. В других местах «Тектологии» он стремился сформулировать аргументы в пользу этого утверждения, например: «Философские идеи отличаются от научных тем, что не подлежат опытной проверке… „философский эксперимент“ есть совершенно неестественное сочетание понятий»[230] (курсив мой. — В. С.).

Свой вердикт относительно философии Богданов пытался обосновать в «Философии живого опыта» следующим рассуждением. Основная задача философии состоит в преодолении специализации знания, осуществлении целостности, единства и монизма познания. В этом Богданов усматривает ее историческую необходимость и «в этом также коренное противоречие всякой философии, своеобразный, неразлучный с нею трагизм»[231]. Может ли философия решить эту задачу? Богданов считает, что нет. «Социальный опыт раздроблен реально в самой человеческой практике»; философским построением нельзя «объединить, связать то, что разъединила действительность»[232]. «Философия не может творить чудес, — а между тем разрешение поставленной перед нею задачи с ее наличными средствами было бы именно чудом»[233].

Философия, считает А. А. Богданов, конечно, не бесполезна, она «может в такой мере организовать общесоциальный опыт, в какой он реально связывается и объединяется самой жизнью. В этих пределах объединяющие схемы философии будут объективны, за этими пределами они неизбежно произвольны…»[234]. Решение задачи установления научного монизма, следовательно, станет возможным только тогда, когда сам общечеловеческий опыт станет единым, универсальным.

Богданов видит пути достижения такого состояния во внедрении машинного производства и его росте, в создании автоматически регулирующихся механизмов, в преодолении специализации рабочим классом и т. д. и т. п. Здесь не место оценивать реальность рисуемой мыслителем перспективы, хотя я, имея возможность опереться на опыт XX в., убежден в иллюзорности этого прогноза. Вместе с тем независимо от своих представлений о путях развития человечества он ставит реальную и актуальную задачу «объединения всего организационного опыта человечества в особую общую науку об организации»[235], то есть выдвигает программу построения тектологии.

И наконец, приведу еще одно утверждение Богданова, содержащееся в его статье «От философии к организационной науке», написанной в 1921–1923 гг. (по своему идейному смыслу эта статья близка к проблеме, которую мы сейчас рассматриваем). В этой статье он утверждает, что «эмпириомонизм — организационная философия — есть только этап на пути к организационной науке», и, как только основы этой науки получили четкие очертания, «философия, как таковая, потеряла для меня реальный интерес: она — временное и несовершенное объединение опыта, которое должно уступить место высшему научному его единству»[236].

Богданов вернулся в Россию в октябре 1913 г. незадолго до начала Первой мировой войны. Год пробыл на фронте врачом. Многочисленные жертвы и разрушения, которые пришлось ему наблюдать, настолько потрясли его, что он получил невроз и лечился в клинике при медицинском факультете Московского университета, а после излечения работал младшим ординатором в одном из московских госпиталей. После Февральской революции 1917 г. писал политико-пропагандистские статьи, часть из которых вошла в сборник «Вопросы социализма»[237].

Октябрьской революции 1917 г. Богданов не поддержал. В письме к А. В. Луначарскому в ноябре 1917 г. написал, что на позиции «саботажа или бойкота» не стоит, но, исходя из своей оценки «уровня культуры и организованности» рабочего класса, считает, что в России «солдатско-коммунистическая революция есть нечто, скорее противоположное социалистической, чем ее приближающее»[238].

Вместе с тем он написал в 1923 г.: «Наша революция — хотя она не то, чем ее считали и чем даже до сих пор считают, — есть во всяком случае Великая революция и этап мировой истории»[239]. Говоря о «нашей революции», Богданов скорее всего имел в виду все российские революционные события 1917 г.

После Октября 1917 г. Богданов занимался преподавательской деятельностью: был профессором политической экономии Московского университета, одним из основателей Социалистической (затем Коммунистической) академии (1918 г.) и членом ее Президиума (1918–1926 гг.), работал в комиссии по переводу на русский язык сочинений Маркса и Энгельса. Активно участвовал в экономических дискуссиях 20-х гг., а в 1917–1920 гг. стал одним из организаторов Пролеткульта — культурно-просветительской и литературно-художественной добровольной организации, поставившей своей целью создание пролетарской культуры. В деятельности Пролеткульта, продолжавшейся до 1932 г., было много спорного и, видимо, ошибочного. Богданов в этой своей работе в целом придерживался вполне разумных принципов, настаивая на демократизации научного знания на основе создания рабочей энциклопедии, организации рабочих университетов, развития пролетарского искусства и т. п., и он, конечно, не несет ответственности за многие установки и действия этой организации.