Юлий Дунский - Экипаж

• Название: Экипаж
• Автор: Юлий Дунский
• Издательство: Крим-пресс
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1994
• ISBN: 5-85701-054-3

---

— Были обстоятельства.

— А чем он лучше других?

— Тимченко очень просит.

— А-а… То-то он на прием записался. — Он обратил внимание на газету. — А это что?

— Это Ненароков первым космонавта заметил. Внимательный.

— Ну да. Без него пропал бы космонавт, — хмыкнул начальник. — Ладно, переведем. — И сказал в селектор: — Пригласите Тимченко.

Подняв воротник плаща — был уже октябрь, — Ненароков шел по незнакомому городу. Рыжие кленовые листья ползли по тротуару, подгоняемые ветром. Сверяясь с адресом на конверте, Валентин нашел нужный ему дом, поднялся на третий этаж.

Дверь ему открыла Аля, чуть располневшая и еще красивее, чем была. Она кивнула бывшему мужу почти дружелюбно:

— Приехал? Ну проходи. Алик сейчас придет. Он у соседей.

Квартира была хорошая, трехкомнатная. В столовой сидел с газетой грузный широкоплечий летчик.

— Познакомься, мой муж, — с гордостью сказала Аля. Летчик встал, улыбнулся и так тряхнул руку Ненарокова, что чуть не вывихнул.

— Анатолий! — назвался он. — Раздевайся и садись. Сейчас нам Алена чего-нибудь сочинит!.. Да садись ты, будь как дома!

Аля безропотно пошла на кухню, а новый муж стал ее нахваливать:

— Хозяйка исключительная!.. И умная ведь, и характер золотой!

— Да действительно, — сказал Ненароков, чтобы не обижать Анатолия. А тот засмеялся счастливым смехом и хлопнул Валентина по плечу.

— Я тебе просто удивляюсь: как ты упустил такую женщину? Лопух ты, лопух!.. И пацан тоже очень хороший. Меня папой зовет. Знаешь, он уже меньше заикается — к логопеду ходит.

Вошла Аля, стала накрывать на стол.

— Спасибо, я кушать не буду, — решительно сказал Валентин. — Только поел.

Анатолий очень огорчился:

— Где это ты ел? Зачем?.. Садись!

— Нет. Честно не хочу.

— Эх ты!.. Но рюмочку-то за знакомство можно?

— Рюмочку можно.

Аля поставила на стол графинчик, мимоходом погладила здоровенную руку мужа, и они выпили.

…Прибежал Алик, приласкался к матери и робко улыбнулся Ненарокову.

— Валентин, тебе ж с ним интересно, не с нами, — сказал добродушно Толя. — Давай мы с мамочкой в кино пойдем, а вы оставайтесь.

— Мы бы лучше погуляли, чем дома… Алик, до? гу?

— П-пойдем гу-гулять. — Алик заикался теперь совсем немножко, и Ненарокову стало стыдно за неуместный уже их старый язык.

…Они шли по улице. Алик прилипал носом к витринам, читал, запинаясь, вывески:

— Ка-фе… Пи-во… Буб-бу-лочная…

Потом попросил:

— Дядя, пойдём на пруд. Там лебедь живет.

— Какой я тебе дядя? — возмутился Ненароков. — Ты что, забыл меня совсем?

— Н-не забыл… У меня теперь папа Толя. А два папы у ребенка — не бывает. П-правда?.. Ты не папа, а дядя.

— Это тебе мама объяснила? — грустно спросил Валентин.

— Ага.

…Они кормили грязного лебедя печеньем… Сами поели на улице мороженое. И пошли домой… Аля ждала на улице у подъезда.

— Нагулялись? Вот и хорошо… Валентин, ты бы хоть о себе рассказал. Как живешь-то?

Валентин неохотно сообщил свои новости:

— Ну как… Прошел в Москве медкомиссию, переподготовку прошел. Буду летать на «Ту-154».

— Значит, ты в порядке, — задумчиво сказала Аля. — А как личная жизнь? Нашел кого-нибудь?

Ненароков отрицательно покачал головой. Тогда Аля, понизив голос, спросила:

— Слушай… А если бы взять и все начать сначала? Чтобы все как раньше — ты, я и Алик… Ты бы согласился?

У Ненарокова вся кровь прилила к лицу — и сразу отхлынула. С трудом разомкнув одеревеневшие губы, он ответил:

— Я бы согласился.

— А я бы не согласилась! — весело и громко сказала Аля. — Ни за что! Я теперь только и поняла, что значит жить. Засыпаю счастливая и просыпаюсь счастливая… Это я просто проверяла: ты такой же остался или нет.

Валентин помолчал, потом сказал, через силу усмехнувшись:

— Да… Я остался такой же… И ты такая же осталась, как была.

— Алик, — позвала Аля, — пойдем домой, папа ждет.

Алик, который все это время играл сам с собой в «классы» — детям неинтересны разговоры взрослых, — послушно пошел за ней. Уже из подъезда он обернулся к Ненарокову.

— До свиданья!.. Д-дядя, я т-тебя люблю!..

Андрея Васильевича вызвал к себе командир отряда.

— Тебе придется полетать в Бидри, — говорил он. — Без пассажиров. Повезешь продовольствие и медикаменты… Пострадавшим от землетрясения. Красный Крест посылает… Ты туда летал?

— Летал когда-то. Аэропорт маленький, но полоса вполне приличная.

— Была приличная, — поправил командир отряда. — До землетрясения… Они ремонтируют сейчас, но все равно, посадка может оказаться сложной.

— Знаю, читал подшивку. У них РД вышла из строя.

— Возьмешь оттуда пассажиров, — продолжал командир отряда. — В основном женщин и детей. Учти, там есть с травмами…

Когда Тимченко пошел к двери, командир вспомнил еще одну вещь:

— Да! Я вчера из Киланги прилетел. Там опять переворот. Правых погнали, прежний президент вернулся.

— А наш приятель? — поинтересовался Тимченко. — Помнишь, я рассказывал, министр авиации?

— Расстреляли. Успели, сволочи… А теперь его портреты всюду висят. В аэропорту тоже.

В этот рейс с Тимченко летел вторым пилотом Валентин Ненароков. Собранный, серьезный, вместе с бортпроводницей он следил за погрузкой: ящики были разнокалиберные и неудобные.

А в бригаде бортпроводниц оказалась на этот раз Тамара. По ее поводу у Андрея Васильевича еще на перроне произошел крайне неприятный разговор с бортинженером Скворцовым.

— У тебя были отношения с Тамарой? — хмуро спросил он Игоря. Тот сразу напрягся, набычился:

— Андрей Васильевич, а это вас касается?

— Касается. Если человек плачет, если ему жизнь поломали, это всех касается…

— Ну точно, я так и думал, — пробормотал Игорь. Тимченко разозлился еще больше:

— А меня особенно касается. Потому что она внучка летчика, старого моего товарища… Я долго терпел твои номера, а больше — хватит! Имей в виду, ты со мной летишь в последний раз… Прямо тебе говорю, чтобы потом не удивлялся.

— Андрей Васильевич! Это непедагогично — портить настроение перед полетом. Напугали до смерти… Вдруг я теперь ошибку допущу?

Так с командиром не разговаривают. Но Игорю было необходимо выплеснуть свое раздражение. Тимченко внимательно посмотрел на бортинженера.

— Таким, как ты, настроение не испортишь. Такие, как ты, другим портят настроение. И разговаривай повежливее. Смотри, из отряда вылетишь!

…Когда Скворцов проверял перед полетом салоны, он столкнулся в проходе с Тамарой. Не глядя на него, она хотела пройти мимо, но он загородил путь.

— Нажаловалась дяденьке?.. Ну радуйся. Обещает из отряда погнать…

«Ту-154» шел на юго-восток. Ненароков в своем кресле справа от командира просматривал сборник с данными аэропортов по трассе.

Тимченко сухо попросил Скворцова:

— Прибавь температуру в кабине.

Перед креслом бортинженера находится его пульт. Игорь молча нажал нужные кнопки.

Тогда Андрей Васильевич отъехал в своем кресле назад (все кресла в кабине на рельсиках), вытянул ноги и задал своему второму пилоту неуставной и не требующий ответа вопрос:

— Что, Валентин, летим?

Валентин широко улыбнулся:

— Летим, Андрей Васильевич…

Аэропорт в Бидри был расположен неудобно для летчиков: чуть ли не от грани летного поля начинались холмы и переходили в отроги неприветливых бурых гор. Горы эти со всех сторон окружали впадину, в которой лежал город и аэропорт. Последствия землетрясения были заметны еще с воздуха: над городом стоял дым, кое-где понималось кверху пламя непотушенных пожаров.

На летном поле работали краны, бульдозеры, катки. Приводили в порядок бетонные плиты, ремонтировали асфальт перрона.

…Когда Тимченко сошел с трапа, к нему поспешил представитель Аэрофлота, усталый, с красными от недосыпа глазами.

— Ночью опять был толчок, — рассказывал он. — Обратный вылет через час: чем скорее улетите, тем лучше… Наши строители в большинстве остаются — участвовать в восстановительных работах. А жены, дети и больные уже здесь, ждут посадки…

Представитель отошел, чтобы посмотреть, как идет разгрузка.

А Тимченко подозвал Тамару.

— Тома, беги поторопи их с набором питания.

Сам же Андрей Васильевич отправился в диспетчерскую…

…Тамара уже шла назад к самолету, когда вдруг случилось что-то непонятное: будто кто-то выдернул у нее из-под ног землю. Девушка упала, попробовала вскочить, но тут же снова села на бетон. Откуда-то — не сверху, не сбоку, а снизу, из самой земли, донесся тяжелый нарастающий гул.

В испуге и удивлении Тамара смотрела, как сыплются с фасада аэровокзала гигантские буквы, составляющие слово «Бидри».