Абу Мухаммед Али Ибн Хазм - Средневековая андалусская проза

• Название: Средневековая андалусская проза
• Автор: Абу Мухаммед Али Ибн Хазм
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Древневосточная литература

Сборник включает произведения разных жанров, созданные в X—XV вв.: «Ожерелье голубки» Ибн Хазма и «Повесть о Хаййе ибн Якзане» Ибн Туфейля, ранее уже издававшиеся, и рассказы и хроники разных авторов, впервые публикующиеся на русском языке.

Философская притча о смысле человеческого бытия, трогательные любовные истории и назидательные поучения, рассказы о поэтах и вазирах, воителях и правителях — все это найдет читатель в книге, которая в первый раз столь полно познакомит его со средневековой прозой арабской Андалусии.

---

Сын его Мухаммад рос достойным и доблестным юношей, по виду можно было сказать о его знатном происхождении со стороны отца и матери, — так щедро он был наделен всеми выдающимися достоинствами. Еще с юности его обуревали мечты о великой власти, и они постоянно заявляли о себе, как это известно. Потом Мухаммад ибн Абу Амир стал служить халифу аль-Хакаму и занимал важные посты, будучи его наместником и доверенным. Халиф поднимал его от степени к степени, пока не стал он одним из самых могущественных среди власть имущих в андалусских землях.

Из слов, приведенных в «Аз-Захире», явствует, что Мухаммад перешел от степени факиха и кади в разряд приближенных халифа и вельмож державы. В триста пятьдесят девятом году[254] он стал доверенным наследника престола Хишама, и затем халиф аль-Хакам сделал его главным казначеем, а после назначил главным кади, ведавшим наследством. Аль-Мансур возвысился затем, став кади города и округа Севильи и начальником халифской стражи, а в конце жизни аль-Хакам поручил аль-Мансуру надзор за делами дворца и придворных. Он сумел подольститься к супруге халифа аль-Хакама, матери эмира Хишама, выказывая ей покорность, сочувствие и верность, и добился этим несметных богатств и роскоши, так что имел дворцы, полные драгоценностей и разных диковинок.

Потом аль-Мансур втерся в дружбу к военачальникам и стал оказывать услуги и благодеяния близким к халифу людям, так что не проходило и дня, чтобы ему не доставались новые почести и должности и чтобы не увеличивалось его богатство и влияние.

Когда скончался халиф аль-Хакам и верховным хаджибом нового халифа, Хишама, стал Джафар ибн Усман аль-Мусхафи, в тот же день вазиром был назначен Мухаммад ибн Абу Амир. Тогда же он выступил посредником между халифом и его хаджибом, и стало подобное возможным только потому, что матушка халифа питала к нему склонность, ибо он всегда стремился угождать ей и льстил, превознося ее ум и дальновидность.

Но когда известие о смерти аль-Хакама распространилось во все края и округи, против власти Омайядов подняли восстание мятежники, и этот недуг, подобно бешенству, охватил всю страну, так что власть халифа пошатнулась. Жители границ позвали на помощь неверных, и хаджиб Джафар, растерявшись перед этими великими несчастьями, созвал всех вазиров, чтобы они двинулись на границу. Но они, проявляя трусость и нерадивость, всячески отговаривались и медлили, и один из них посоветовал разрушить мост над рекой Гвадиана, который связывал владения неверных с остальными землями Андалусии. И только один Мухаммад ибн Абу Амир решительно выступил против этого и объявил, что отправится сражаться против неверных, добровольно вызвавшись на это достойное дело, чтобы избавить правителя от забот и трудов. Он начал приготовления, быстро собрав людей и снаряжение, и выступил первого числа месяца раджаба триста шестьдесят шестого года. Подойдя к крепости Ахьхама, что находится во владении правителя Галисии, он остановился там, осадил ее и взял штурмом ее рабад. Через пятьдесят дней он вернулся в Кордову, захватив богатую добычу, и радость жителей Андалусии, увидевших в его победе доброе предзнаменование, была велика.

Он сумел за это время завоевать благосклонность всего войска своей щедростью, доблестью и приятным обхождением и хлебосольством, которым он особенно привлекал сердца людей. И тогда в жилах его взыграла кровь, и он устремился к власти, начав строить всяческие козни Джафару, отнимая у него мало-помалу его могущество и не переставая толкать его все ниже, пока не заставил его пасть и очутиться там, где тот до конца жизни уже не смог оправиться от своего падения.

Мухаммад воспользовался тем, что не было порядка и согласия среди сицилийских фитьян[255], которые хозяйничали в халифском дворце, будучи под началом хаджиба. И было их более тысячи, а старшими среди них были двадцать человек, которые звались «заместителями», то есть халифами, и вели они жизнь, сравниться с которой могла лишь царская жизнь, и самыми влиятельными среди них были Фаик и Джаузар, а им подчинялись отряды гвардейцев, охранявших внутренние дворцовые покои — «аль-худжрийя» и внешние — «аль-фухуль».

Сицилийские фитьян стремились отстранить от власти Хишама, который в то время был еще совсем юным, и поставить человека, близкого к ним, чтобы тот правил по видимости, а на деле власть оставалась в руках гвардейцев. Об этом у них произошел разговор с хаджибом аль-Мусхафи, который от таких слов впал в тревогу. Узнав об этом, Ибн Абу Амир понял желание хаджиба принять решительные меры, дабы излечить этот недуг, и увидел, что тот очень обеспокоен. И тут Мухаммад ибн Абу Амир уговорил сицилийцев, недовольных самоуправством Фаика и Джаузара, выступить против них и подать на них жалобу. Эта жалоба попала в руки Джафара аль-Мусхафи, и тот тотчас осведомил о ней Хишама и его матушку, и они сочли необходимым, по наущению Мухаммада, упрочить свою власть и установить порядок, отстранив двоих смутьянов от всякой власти. Об этом вышел указ, и Фаик и Джаузар не пожелали смириться с ним из гордости и ненависти к хаджибу, тогда им предложили покинуть дворец, ибо это и было основной целью Мухаммада. Их вывезли из дворца, и они поселились в своих домах в Кордове, оставив множество облагодетельствованных ими людей и приверженцев, окружавших хаджиба аль-Мусхафи ненавистью и злобой.

А тем временем гвардейцам предложили самим избрать человека, кому они стали бы подчиняться, и Абу Амир стал хлопотать, подкупая их и внушая им зависть друг к другу, так что они выбрали наконец его, и таким образом Мухаммад обрел себе многочисленных сторонников во дворце, которые стали его поддержкой и могучими крыльями ненависти к его противникам.

Между тем Абу Амир продолжал искать тех, кто был бы ему могущественным помощником, и наконец нашел такого, взяв в жены дочь старшего из мамлюков[256] покойного халифа аль-Хакама, Галиба, прозванного «Зу-с-сайфайн», что означает «Обладатель двух мечей», ибо он был мечом и защитником двух халифов, — ан-Насира и аль-Хакама, стойко защищая Верхнюю границу, охранять которую был поставлен старшим. Это был доблестный воин, знаменосец величия державы Омайядов. Между ним и хаджибом Джафаром была непримиримая вражда, вызванная кознями завистников и оплодотворенная словами злопамятных.

Став зятем Галиба, Мухаммад ибн Абу Амир, получивший прозвище «аль-Мансур», что значит «Победоносный», возвысился, и мощь его возросла, так что мог он по нраву претендовать на единовластие, захватив бразды правления полностью, опираясь на Галиба и его многочисленных подчиненных и сторонников.

Тогда аль-Мансур, укрепив медину Кордовы и крепость так, как это не смог сделать ни один из его предшественников-хаджибов и халифов, отправился во второй раз в поход против христиан. При этом он, будучи под началом Галиба, выказывал такую покорность ему, будучи постоянно согласен с его решениями, такую готовность угодить ему, что совершенно успокоил его и внушил полное доверие.

Добившись поставленной цели — опорочить хаджиба Джафара аль-Мусхафи, возбудив против него гнев сторонников халифа, и насадить всюду своих людей, обласканных и подкупленных им, вместо людей аль-Мусхафи, — он назначил своих сторонников на посты вазиров, ибо мысль о том, чтобы стать полновластным правителем, не покидала его. И в этом ему подавали пример узурпаторы-мутагаллибы[257], что одолели царей Востока, и он уже сравнялся с царями, поселившись в собственном дворце и собственном городе, боясь тех козней, которые могли бы погубить его, если бы он избрал своим жилищем халифский дворец. Приказав построить новый город, которому дал имя аз-Захира, он переселился туда, переведя все службы и диваны, отведя помещения для дворцовых гвардейцев, галереи для стражников и охранников, дворцы для своих сыновей и придворных, конюшни для верховых и вьючных коней. Он велел также соорудить там обширные амбары для зерна и других припасов и надежно укрепленные склады оружия, снаряжения и разной утвари и добра.

Переехав со всем своим двором в город аз-Захиру, аль-Мансур отвел вазирам и наместникам предназначенные для них помещения и разослал приказы о том, чтобы все налоги и поступления в казну привозили только в аз-Захиру. Потом он запретил посещать дворец халифа аль-Хишама, запер его ворота, установил напротив дворца постоянную охрану, окружив дворец крепкой неприступной стеной, и объявил, что халиф поручил ему, аль-Мансуру, ведение всех государственных дел, а сам отказался от мира, предавшись служению Аллаху.

Эти вести распространялись и среди простонародья, и аль-Мансур заставил поверить в них, ибо был решителен и скор на расправу. Однако Галиб увидел, что зять его пытается прибрать державу к рукам, окружив себя помощниками из новых людей, вскормленных им и всем обязанных ему, и воспротивился этому, затаив злобу. Он попытался обмануть аль-Мансура, стал всячески улещивать его, уговаривая, что следует отдохнуть, успокаивал и выказывал свою склонность, чтобы тот полностью доверился ему. Когда они были вместе в походе и дошли до города под названием Атьенсе, что находится на границе во владениях Галиба, тот пригласил своего зятя на пир, говоря, что устроил в его честь. Аль-Мансур вошел в крепость с малым числом своих людей, и когда они остались о Галибом вдвоем, тот набросился на него с упреками, а потом напал на него, подняв меч, и ударил мечом, так что отрубил ему несколько пальцев и нанес глубокую рану в голову. Но аль-Мансур бросился бежать и, выскочив из покоев, добрался до крепостной стены и спрыгнул с нее прямо в седло своего коня, который стоял под стеной. Потом он пустил коня вскачь мимо крепости, где Галиб чуть не покончил с ним. Так аль-Мансур спасся, несмотря на свою рану, вышел живым из такой переделки, и его спасение можно считать дивным дивом, — без сомнения, счастлива была его звезда и в этом.