Анна Гавальда - Просто вместе

• Название: Просто вместе
• Автор: Анна Гавальда
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-98358-071-Х

Потрясающе мудрая и добрая книга о любви и одиночестве, о жизни. О счастье.

Второй роман Анны Гавальда это удивительная история, полная смеха, и слез, грациозно сотканная из щемяще знакомой повседневности, из неудач и нечаянных побед, из случайностей, счастливых и не очень.

Эта книга за год покорила сердца миллионов читателей, собрала огромное количество литературных премий, переводится на 36 языков и по ней уже снимается фильм (с Шарлоттой Генсбур в главной роли).

Наконец и на русском!

---

— Вас это раздражает?

— Вовсе нет! Я даже сам это предложил… Понимаете, квартира несколько великовата для меня… И потом, он все умеет. Я даже лампочку поменять не могу, так что… А он мастер на все руки и отъявленный прохвост, клянусь честью… С тех пор как он здесь поселился, моя плата за электричество тает, как зимний снег на весеннем солнце…

— Он подкрутил счетчик?

— Да ему это раз плюнуть… Не знаю, какой он повар, но руки у него золотые. А поскольку в моем доме все давным-давно пришло в негодность… Нет… Он мне действительно очень нравится… Мы никогда толком не разговаривали, но у меня создалось впечатление, что он… Впрочем, я ни в чем не уверен… Порой у меня возникает ощущение, что я живу под одной крышей с монстром…

— Как в «Чужом»?

— Что, простите?

— Неважно. Проехали.

Поскольку Сигурни Уивер[7] никогда не имела дела с королем, Камилла предпочла не углубляться…

Убирались они вместе. Увидев крошечную раковину, Филибер начал умолять Камиллу позволить ему самому вымыть посуду. Его музей по понедельникам закрыт, и делать ему завтра совершенно нечего…

Они церемонно распрощались.

— В следующий раз поужинаем у меня…

— С удовольствием.

— Увы, у меня камина нет…

— Неважно! Не всем повезло заиметь коттедж в Париже…

— Камилла…

— Да?

— Будьте осторожны, хорошо?

— Я постараюсь. Но и вы, Филибер…

— Я… Я…

— Что?

— Я должен вам признаться… Знаете, я ведь работаю не совсем в музее… Скорее, рядом с музеем… В магазинчике, так сказать… Я… Я продаю открытки…

— А я, знаете ли, работаю не совсем в офисе… И тоже, скорее, рядом… Я уборщица…

Они обменялись понимающими улыбками и расстались совершенно сконфуженные.

Оба были смущены, но на душе у каждого полегчало.

Этот ужин à la russe очень удался.

12

— Что за звуки ?

— Не обращай внимания, это старина Дюдюш…

— Да что он там делает? Можно подумать, собрался на кухне потоп устроить…

— Говорю тебе: плюнь, нас это не касается… Иди-ка сюда, поближе…

— Нет, оставь меня.

— Да ладно тебе… Не дуйся… Ты чего майку не снимаешь?

— Холодно.

— Ну иди, не ломайся.

— Какой он странный.

— Совсем чокнутый… Видела, как оделся «на выход» ? Трость и шляпа эта клоунская… Я даже подумал, он на маскарад намылился…

— И куда же он шел?

— По-моему, на свидание…

— С девушкой?!

— Вроде, хотя я не уверен… Забудь… Давай повернись, черт…

— Отвянь.

— Эй, Орели, ты меня достала…

— Аурелия, а не Орели.

— Аурелия, Орели — один черт. Ладно… А носки ты тоже на ночь не снимаешь?

13

Наплевав на строжайший запрет strictly forbidden , — Камилла складывала одежду на ригеле камина, валялась в постели до упору, одевалась под одеялом и согревала пуговицы на джинсах в ладонях, прежде чем натянуть их на себя.

Пластиковый уплотнитель мало чем помог, и ей пришлось перетащить матрас на другое место, чтобы уберечь голову от чудовищного сквозняка. Теперь она спала у самой двери, так что выйти и войти было проблемой. Она то и дело тягала тюфяк туда-сюда, если требовалось сделать три шага по комнате. Что за убожество, думала она, ну что за убожество… В конце концов она все-таки сломалась и начала писать в умывальник, держась за стену, потому что не рисковала трогать эту рухлядь. А уж о ее «турецких омовениях» лучше вообще умолчать…

Итак, она ходила грязной. Ну, может, грязной это сильно сказано, но не такой чистой, как обычно. Один или два раза в неделю она отправлялась к Кесслерам — когда была уверена, что их нет дома. Она знала расписание их экономки, которая всякий раз с тяжелым вздохом выдавала ей большое махровое полотенце. Все всё понимали. На прощанье ее всегда одаривали чем-нибудь вкусным или вручали еще одно теплое одеяло… Но однажды Матильда поймала ее на месте преступления, когда она сушила феном волосы.

— Не хочешь вернуться и пожить здесь какое-то время? Твоя комната свободна…

— Нет, спасибо, спасибо вам обоим, у меня все хорошо. Правда…

— Ты работаешь? Камилла закрыла глаза.

— Да, да…

— Над чем? Тебе нужны деньги? Дай нам что-нибудь, Пьер заплатит аванс, ты же знаешь…

— Не могу. У меня нет ничего готового…

— А те картины, которые хранятся у матери?

— Не знаю… Их нужно разобрать… Не хочется возиться…

— Может, автопортреты?

— Они не продаются.

— Что именно ты сейчас делаешь?

— Так, всякие пустяки…

— Ты ходила на набережную Вольтера?

— Пока нет.

— Камилла…

— Да?

— Не хочешь выключить этот проклятый фен? Чтобы мы друг друга слышали…

— Я спешу.

— Чем ты на самом деле занята?

— Что ты имеешь в виду?

— Твою жизнь, конечно… Что за жизнь ты сейчас ведешь?

Чтобы никогда больше не отвечать на подобные вопросы, Камилла кубарем скатилась по лестнице и толкнула дверь первой попавшейся на пути парикмахерской.

14

— Побрейте меня, — попросила она молодого парикмахера, глядя на его отражение в зеркале.

— Не понял…

— Я хочу, чтобы вы побрили мне голову.

— Под «ноль»?

— Да.

— Нет. Я не могу этого сделать…

— Конечно, можете. Берите машинку — и вперед.

— Нет. Здесь вам не армия. В нашем заведении такого не делают… Так, Карло?

Карло за кассой читал «Tierce Magazine »[8].

— Чего тебе?

— Вот, девушка хочет побриться наголо…

Карло махнул рукой, что означало «А мне плевать, я только что потерял десять евро в седьмом заезде, так что не доставайте…».

— Пять миллиметров…

— То есть?

— Я оставлю пять миллиметров, иначе вы за порог выйти не сможете.

— У меня есть шапочка…

— А у меня — принципы.

Камилла улыбнулась ему, кивнула в знак согласия и почувствовала, как лезвие со скрипом скользнуло по затылку. Пряди волос падали на пол, а она смотрела, как в зеркале появляется довольно странная личность. Она ее не узнавала и уже не помнила, как она выглядела минутой раньше. Плевать она на это хотела. Зато теперь будет меньше проблем с душем на лестничной клетке, и это единственное, что имеет значение.

«Ну что, — окликнула она свое отражение в зеркале, — ты этого хотела? Избавиться от проблем, пусть даже изуродовав и потеряв саму себя, лишь бы никогда и никому ничем не быть обязанной?

Нет, серьезно… Так обстоит дело?»

Она провела ладонью по своему колючему черепу, и ей захотелось плакать.

— Нравится?

— Нет.

— Я вас предупреждал…

— Знаю.

— Они отрастут…

— Выдумаете?

— Уверен.

— Еще один ваш принцип…

— Могу я попросить у вас ручку?

— Карло…

— Ммм…

— Девушке нужна ручка…

— Мы принимаем чеки начиная с пятнадцати евро…

— Да нет, ей для другого…

Камилла взяла свой блокнот и нарисовала то, что отражалось в зеркале.

Лысая девица с жестким взглядом, держащая в руке карандаш разочарованного любителя скачек, за которой с любопытством наблюдает опирающийся на ручку метлы парикмахер. Она поставила под рисунком дату и встала, чтобы расплатиться.

— Это я, вот там?

— Да.

— Черт, вы классно рисуете!

— Пытаюсь…

15

Санитар — не тот, что приезжал в прошлый раз, Ивонна бы его узнала — как заведенный болтал ложечкой в своей чашке с кофе.

— Слишком горячий?

— Простите?

— Кофе… Он что, слишком горячий?

— Нет-нет, все хорошо, не беспокойтесь. Я должен составить отчет…

Полетта замерла в прострации на другом конце стола. Ее песенка была спета.

16

— У тебя были вши? — поинтересовалась Мамаду.

Камилла надевала халат. Разговаривать ей не хотелось. Внутри опять булыжники, собачий холод на улице, все как-то зыбко.

— Ты что, дуешься на меня?

Она помотала головой, достала из подсобки свою тележку и направилась к лифтам.

— Ты на шестой?

— Топ-топ…

— А почему на шестом всегда убираешься именно ты? Это неправильно! Нельзя поддаваться! Хочешь, я поговорю с главной? Сама знаешь, мне плевать, пусть орет сколько влезет. Меня не проймешь.

— Спасибо, не стоит! Мне все едино — что шестой, что любой другой.

Девушки не любили убираться на шестом потому, что там находились кабинеты начальства и закрытые офисы. В других помещениях — Бредарша называла их «открытыми пространствами» — порядок наводился быстрее и проще. Достаточно было выбросить мусор из корзинок, расставить кресла вдоль стен и пройтись разок пылесосом. Там даже можно было особо не церемониться с мебелью — ей все равно место на свалке.

На шестом же этаже для каждой комнаты существовал набивший оскомину ритуал: выбросить мусор, вымыть пепельницы, освободить бумагорезки, протереть столы, не сдвигая при этом ни одной хреновины, да еще убрать прилегающие комнаты и секретарские предбанники. Эти девицы клеили куда ни попадя листочки с пожеланиями-повелениями, как будто обращались к собственной прислуге, хотя вряд ли у себя дома могли позволить себе такую роскошь… Сделайте то, сделайте сё, в прошлый раз вы передвинули лампу и кое-что сломали, и ля-ля-тополя… Подобные замечания страшно раздражали Карину и Самию, но абсолютно не колыхали Камиллу. Если тон записки был слишком уж резким, она делала внизу приписку: Моя не понимать по-французски — и приклеивала бумажку на экран компьютера.