Андрэ Моруа - Фиалки по средам (сборник рассказов)

• Название: Фиалки по средам (сборник рассказов)
• Автор: Андрэ Моруа
• Жанр: Проза

---

-- Леди Спенсер-Свифт свидетельствует вам свое почтение и справляется, не угодно ли вам чего-нибудь, сэр?

-- Ничего. Передайте леди, что документы настолько интересны, что я буду работать всю ночь.

Во взгляде дворецкого мелькнуло сдержанное неодобрение.

-- Всю ночь, сэр? В самом деле? В таком случае я пришлю вам запасные свечи.

Эрве почти не прикоснулся к истинно английскому обеду и вновь схватился за альбом. Приезд Байрона был описан в лихорадочном возбуждении -- почерк Пандоры стал еще более неразборчивым.

"Сегодня поутру в 11 часов приехал лорд Б. Как он красив и бледен. Должно быть, он несчастлив. Он стыдится своей хромоты. Как видно, поэтому он не ходит, а бегает, чтобы ее скрыть. И напрасно! Хромота делает его еще интереснее. Странно... Уильям предостерегал меня, говорил, будто лорд Б. несносно развязен с женщинами. Но со мной он не сказал и двух слов. Меж тем он время от времени украдкой поглядывает на меня, а один раз я перехватила его взгляд в зеркале. Но в разговоре он обращается только к Уильяму и лорду Петер-сону, а ко мне -- никогда. Почему^"

Всю ночь напролет следил Эрве Марсена, как Пандора мало-помалу подпадала под обаяние поэта. Судя по всему, юная и неопытная простушка не поняла причины столь небайронического поведения гостя. Байрон приехал в Виндхерст с твердым намерением вести себя добродетельно, во-первых, потому, что был безнадежно влюблен в другую женщину, во-вторых, потому, что считал неблагородным соблазнить жену своего хозяина, к тому же Пандора показалась ему такой наивной, юной и хрупкой, что он не хотел причинять ей страданий. В глубине души он был сентиментален и маскировал цинизмом природную чувствительность.

(12)

Вследствие всех этих причин Байрон не заговаривал с Пандорой о любви. Но мало-помалу интрига начала завязываться. Сэр Уильям напомнил Байрону о Нью-стедском аббатстве и его обитательницах-нимфах, созданиях более чем доступных. Одна из них когда-то пришлась по вкусу деревенскому эсквайру, и он выразил желание вновь ее увидеть.

-- Скажите-ка, Байрон, отчего бы вам не пригласить меня в Ньюстед? Само собой разумеется, без жены. Байрон укорил его:

-- Стыдитесь! Ведь вы женились совсем недавно! А что, если жена вздумает отплатить вам той же монетой?

Сэр Уильям расхохотался:

-- Моя жена? Ха-ха-ха! Да ведь она святая, и к тому же обожает меня!

Пандора, которая все время была настороже, услышала издалека этот диалог и не преминула занести его в свой дневник, снабдив негодующими комментариями:

"Она меня обожает!" Глупец! Неужели я обречена всю свою жизнь прожить подле этого чурбана! А почему бы и впрямь не отплатить ему той же монетой? После этого разговора меня охватила такая ярость, что, вздумай лорд Байрон нынче вечером в парке обнять и поцеловать меня, я, пожалуй, не стала бы противиться".

Было уже за полночь. Эрве торопливо покрывал заметками страницу за страницей. В полутемном подземелье при догоравших свечах, которые отбрасывали все более тусклый свет, ему чудилось, будто его окружают живые тени. Он слышал раскатистое "ха-ха-ха" краснолицего хозяина замка, следил по выражению тонкого лица леди Пандоры, как нарастают ее нежные чувства, а в темном углу ему мерещился Байрон, с саркастической усмешкой наблюдающий эту столь неподходящую пару. |

Французу пришлось сменить догоревшие свечи, после чего он вновь взялся за чтение. Теперь он следил за попытками сближения, которые предприняла Пандора, стремясь вывести Байрона из его сдержанной задумчивости; она проявила при этом смелость и изобретательность, неожиданные в такой молодой женщине. Задетая

(13)

его равнодушием, она подзадоривала его. Под предлогом игры на биллиарде она осталась наедине с поэтом.

"Нынче вечером я сказала ему: "Лорд Байрон, когда женщина любит мужчину, который не оказывает ей никакого внимания, как ей следует поступить?" Он ответил: "А вот как!" -- с необыкновенной силой заключил меня в свои объятия и..." Тут одно слово было тщательно вымарано, но Эрве без большого труда удалось его разобрать: "поцеловал".

Эрве Марсена облегченно вздохнул. Он едва верил своему счастью. "Может быть, я сплю?--думал он.-- Ведь только во сне с такой полнотой сбываются порой наши самые заветные желания". Он встал и ощупал рукой громадный сейф, диван, стены, чтобы удостовериться в реальности обстановки. Никаких ' сомнений -- все предметы вокруг него существовали на самом деле и дневник был подлинным. Он вновь погрузился в чтение.

"Я испугалась и сказала ему: "Лорд Б., я вас люблю, но я недавно родила ребенка. Он нерасторжимо связал меня с его отцом. Я могу быть для вас только другом. Но вы мне необходимы. Помогите же мне". Он выказал удивительную доброту и сочувствие. С этой минуты, когда он остается наедине со мной, всю его горечь как рукой снимает. Мне кажется, что я врачую его душу".

Молодой француз не удержался от улыбки. Он хорошо изучил Байрона и никак не мог представить его в роли терпеливого платонического вздыхателя хрупкой молодой женщины. Ему так и чудился голос поэта: "Если она воображает, что мне по вкусу часами держать ее за руку, читая ей стихи,-ох, как она ошибается. Мы уже на той стадии, когда пора приблизить развязку".

Потом ему пришло в голову, что в связке писем, врученной ему леди Спенсер-Свифт, может найтись документ, свидетельствующий о подлинном расположении духа Байрона. Он торопливо развязал ленту. В самом

(14)

деле, это были письма Байрона. Эрве сразу узнал темпераментный почерк поэта. Но в пачке были еще какие-то другие бумаги, написанные рукой Пандоры. Эрве наскоро пробежал их. Это были черновики писем леди Спенсер-Свифт, сохраненные ею.

Погрузившись в чтение переписки, Эрве с удовольствием убедился, что не ошибся в своих предположениях. Байрону очень быстро наскучили платонические отношения. Он просил Пандору назначить ему свидание ночью, когда все обитатели замка спят. Пандора противилась, но без особенной твердости. Эрве подумал: "Если вот это письмо, черновик которого я сейчас прочел, было отправлено Байрону, он должен был почувствовать, что победа недалека". В самом деле, простодушная молодая женщина приводила только один довод: "Это невозможно, потому что я не представляю себе, где мы могли бы увидеться с вами, не привлекая внимания всех в. замке".

Эрве вновь взялся за альбом. Пандора записала, что. для того, чтобы обмениваться письмами с Байроном, она делала вид, будто дает ему книги из'своей библиотеки. Таким образом она могла в присутствии marito * передавать поклоннику книги, в которые были вложены записочки. "И это в двадцать лет!"--подумал Эрве.

"Сегодня Уильям уехал на охоту, и я целый день провела вдвоем с лордом Б., хотя и на глазах прислуги. Он был очарователен. Кто-то рассказал ему о подземелье замка, и он пожелал осмотреть его. Я не решилась спуститься с ним, но попросила гувернантку мистрис Д. показать гостю подземелье. Вернувшись, он сказал странным тоном: "В один прекрасный день этому подземелью. суждено стать уголком, о котором я всю жизнь буду вспоминать с живейшим восторгом". Что он хотел этим сказать? Я боюсь вникать в смысл его слов и в особенности не могу без страха думать о том, что этот восторг-может быть связан с воспоминанием обо мне".

Письма и альбом помогли французу восстановить, развязку приключения. Однажды ночью Пандора согла-_

_________________

* Муж (итал.).

(15)

силась встретиться с Байроном в подземелье в тот час, когда ее супруг храпел в своей спальне, а челядь ушла к себе на третий этаж. Байрон был настойчив, пылок. Она молила о пощаде.

-- Лорд Байрон,--сказала она ему,--я в вашей власти. Вы можете делать со мной все что пожелаете. Никто нас не видит, никто нас не слышит. У меня самой нет сил вам противиться. Я пыталась бороться, но любовь привела меня сюда вопреки моей собственной воле. От вас одного зависит мое спасение. Если вы злоупотребите своей властью надо мной, я уступлю вам, но потом умру от стыда и горя.

Она заливалась слезами. Байрон, тронутый мольбами молодой женщины, почувствовал прилив жалости.

-- Вы просите у меня того, что превышает силы человеческие,--сказал он.--Но я так вас люблю, что готов от вас отказаться.

Они долго еще сидели на диване, тесно прижавшись друг к другу, потом Пандора поднялась в свою спальню. На следующий день Байрон объявил, что издатель Мэр-рэй вызывает его в Лондон, и покинул Виндхерст. В этот день Пандора сделала в дневнике запись, которая от души позабавила молодого француза.

"О глупец, глупец! -- писала она.-- Все кончено, все потеряно, и я осуждена вовеки не знать любви. Как он не понял, что я ведь не могла сразу броситься ему на шею. Разве женщина, воспитанная в таких правилах, как я, и вдобавок такая молодая, могла повести себя с цинизмом тех бесстыдных распутниц, с какими он привык иметь дело до сих пор? Я должна была поплакать. А он, искушенный в любви мужчина, должен был успокоить, утешить меня и заставить уступить чувству, которое уже так сильно владело мною. Но он уехал, погубив все наши надежды! Никогда в жизни не прощу ему этого!"