Анатолий Малахов - Будущее не в прошедшем

• Название: Будущее не в прошедшем
• Автор: Анатолий Малахов
• Издательство: Южно-Уральское книжное издательство
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 1975

---

Нам также удалось продлить жизнь первопентов в иной, не современной атмосфере. Это, конечно, подтверждало гипотезу о том, что древняя атмосфера Земли была совершенно иной, не сходной с нынешней.

Несколько раз у нас в автоклаве получались странные существа древовидной формы. Они были какими-то студенистыми. Размером не более 2—3 сантиметров. Отчетливое древовидно-дендритное строение сближало их с древнейшими существами — граптолитами. Получение граптолитоподобных форм было связано со случайным недосмотром лаборанта, высыпавшего в автоклав вместо порошка кальцита одно из растворимых сернистых соединений, давшее в автоклаве сероводородную среду.

По одной из гипотез, граптолиты жили в условиях сероводородного заражения, в среде, очень сходной с той, которая сейчас наблюдается в Черном море, на глубине свыше двухсот метров. Значит, правы авторы гипотез, связывавшие возникновение граптолитов с особой средой их обитания.

Вполне естественно возникло решение продолжать опыты получения граптолитоподобных форм в изменяющейся среде с различной концентрацией сероводорода. Изменяя среду, мы стали получать многочисленные новые формы. По существу, мы получили ряд организмов, удивительно напоминающих эволюционные скачки — мутации развития граптолитов.

Это были палеомутации в автоклаве! Мечта очень многих поколений ученых, которую нам удалось осуществить на основе работы Пантелеймона Сидоровича Иванова и лаборантки Инны Александровны Севидовой.

Работы продолжаются

Что можно еще добавить? Конечно, это лишь начало разработки планов дальнейших исследований. Мы сейчас в своих опытах стоим на грани моделирования процессов эволюции, причем, как выяснилось, имеем возможность подбирать различные условия, формировать примитивные первичные организмы различных геологических эпох.

Само собой разумеется, что в нашей работе стали принимать участие специалисты очень многих направлений: физики, химики, механики. Каждый из них по-своему помогал решать те или иные задачи. Чего не было у Иванова.

Электрики-физики придумали своеобразные электрические сита, в которые процеживалась первичная жизнь, обогащая ее элементами движения материи. Химики подбирали новые составы пульпы. Минералоги, уже свыкшиеся с необходимостью расчета электрохимических связей в пятиугольниках, помогли точно определить, какую энергию нужно применять для ускорения так называемой мутации.

Большую помощь оказали генетики, которые стали следить за законами формирования наследственной передачи тех или иных признаков у этих первичных форм жизни. Оказалось, что, действительно, есть определенная связь Между теми законами, которые существуют в минералогии и геохимии, и теми качественно новыми законами, которым подчиняется вещество, перешедшее грань от неживой природы к живой, от 3—4—6-угольников к пятиугольникам.

После первых же удачных опытов мы решили сообщить матери Инны, что дело ее дочери не пропало.

Собрались съездить к ней с фотографиями, с кинофильмом и с благодарностью вернуть записи Инны. Но поездка в Подмосковье оказалась напрасной: Ирина Петровна скончалась вскоре после того, как передала мне записи своей дочери.

Вот, собственно, и все, что я пока могу рассказать. Работы по созданию искусственных форм жизни продолжаются.

ИСТОРИЯ ПОТЕРЯННОГО ОТКРЫТИЯ

Выдающееся открытие. Торжественным было в Санкт-Петербурге открытие Горного училища. Праздники начались 28 июня 1774 года. Длились они много дней. В училище приняли тех, кто имел высшее образование и хотел углубить его. Большинство из поступающих окончило Московский университет и твердо решило посвятить себя практической деятельности. В новом училище хотели получить сведения, которые позволили бы работать в любых отраслях горного дела и металлургии.

Преподавателей подобрали из числа тех, кто уже прошел большую жизненную школу и мог обогатить знания этих взыскательных студентов. Одним из таких знатоков был Александр Матвеевич Карамышев, окончивший Екатеринбургское горное училище, Московский университет и Упсальский университет (в Швеции). Под руководством самого Карла Линнея он защитил диссертацию о сибирских растениях и только что опубликовал научную статью в «Трудах Вольного Экономического Общества».

Начались учебные будни.

— Господа студенты! Сегодня покажу созданное мной действие над горными породами. — Так начал очередную лекцию по химии и металлургии Александр Матвеевич. — Оное действие сводится к приданию прозрачности любому горному телу. Не раз я задумывался на рудниках Урала над проблемой просвечивания тел. Изобретенный мной аппарат пока еще не совершенен. Но вот смотрите…

Карамышев, быстро сбежав с кафедры, подошел к демонстрационному столу. Сбросив чехол с необычного аппарата, преподаватель установил перед ним кусок серой, невзрачной породы.

— Сей аппарат, господа, просветляет любую породу. В его фокусе я закрепил карбонат кальция, именуемый «известным шпатом»[1]. Оную породу подобрал вблизи города Санкт-Петербурга…

На глазах студентов происходило удивительное превращение: сначала известняк стал пятнистым, затем белесым и, наконец, превратился в идеально прозрачное, как стекло, вещество. Бурно аплодировали слушатели своему преподавателю. А тот, смущенный произведенным эффектом, говорил о значении изобретения.

— Сие открытие, если не нам, то нашим потомкам зело будет нужно. Еще мала мощность оного аппарата. Но представьте себе химика и геогноста, вооруженных сим открытием. Я назвал сей аппарат «Просветитель». И металлург, и геогност, и химик усмотрят под землей руды металлов, увидят нутро доменных печей, поймут сущность реакций…

Долго и увлеченно говорил Карамышев.

Студенты не раз прерывали его речь дружными аплодисментами.

Расходясь с лекции, радостно предсказывали большое будущее новому аппарату. Дружно решили содействовать усовершенствованию «Просветителя».

Туман давности закрыл от нас дальнейшее. Известно лишь то, что Карамышев нигде не публиковал данные о своем открытии. Густая тайна скрыла причины происшедшего. Осталось совершенно неясным, почему Карамышев забросил свое открытие.

Даже будучи членом-корреспондентом Петербургской и Стокгольмской академий наук, он не возвращался к этой теме. Со дня избрания в члены-корреспонденты (в 1779 году) и до своей смерти (1791 года) Карамышев не опубликовал ни одной строчки о «Просветителе».

Лишь в замечаниях и попутных дополнениях к книгам известных минералогов тех времен, пишет А. В. Хабаков в «Очерках по истории геологоразведочных знаний в России», есть ряд упоминаний о трудах Карамышева и, в том числе, удивительное известие будто

«обер-бергмейстер Карамышев опытом при своих лекциях… доказал, что из всякого непрозрачного «известного шпата» можно удвоящий камень (то есть прозрачный исландский шпат) произвести искусством».

Кто знает, быть может, слово «Просветитель» пугало в ту эпоху кого-нибудь из «власть имущих»? В те годы крестьянская война под предводительством Пугачева отразилась на всем, что связано с «просвещением» масс?

В общем, великое изобретение было утрачено.

Донос подсыльщика. А может, дальнейшее происходило так.

«Я, известный Вашему Сиятельству, тайный подсыльщик, по кличке Лихой Вран, сего числа доношу…» —

так начинался извет, или донос сыщика, посланного в Горное училище в 1776 году обер-полицмейстером Санкт-Петербурга.

Лихому Врану было предложено полицией учредить тайный сыск о «Просветителе», якобы рожденном обер-бергмейстером Карамышевым в Горном училище. Требовалось уточнить: что сей «Просветитель» делать может и не будет ли от сего вреда великого государыне, нашей матушке.

Неопытный сыщик проник в Горное училище под видом господина студента. Всем своим поведением и обликом он выдал себя. Поэтому в его доносе следовали горькие жалобы.

«А еще доношу, что господа студенты, напялив на себя машкеры… не один, а сам третий, набежали… били меня до полусмерти… приговаривая: «Ты-де, тайный подсыльщик, до нас боле не ходи, а то получишь накрепко дубьем и бросим тебя, подсыльщика, в Неву-реку…»

Разъярился пресветлейший обер-полицмейстер. Повелел вызвать к себе главного крамольника Карамышева, но так, чтобы сие тайною покрыто было. Вызвали Карамышева не в канцелярию, а в тайный дом петербургского мещанина, тоже одного из подсыльщиков.

— Ты обер-бергмейстер Карамышев? — спросил полицмейстер.

— Точно так.

— Дознано, что ты, господин учитель, похвалялся перед студентами своим «Просветителем»?

— Не делаю тайны из сего, — ответил Карамышев.