Дмитрий Хван - Хозяин Амура

• Название: Хозяин Амура
• Автор: Дмитрий Хван
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-227-02850-1

Все глубже проникает в окружающий мир держава, основанная нашими современниками в глубине Сибири XVII века. Все труднее приходится и ее руководителям, и рядовым гражданам. С каждым годом все больше вызовов выпадает на долю ангарцев. Жизнь человека — это всего лишь мгновение в существовании цивилизации, но за этот короткий срок Соколову и его товарищам необходимо оставить потомкам тот задел, который поможет им выжить в будущем. В Европе все еще продолжает бушевать Тридцатилетняя война, но ход ее уже не тот. В Московской Руси вновь назревает смута и кровавая борьба за власть — претенденты на трон готовятся к схватке. Ангарцы, не особенно того желая, вновь попадают в историю — укрывают у себя спасающихся людей проигравшей стороны конфликта. Не накликают ли они этим поступком на себя беды?.. А тут снова заявила о себе почти забытая всеми аномалия. Открывшийся ангарцам мир совсем не похож ни на один из прежде ими виденных. Однако их там ждут…

---

Архангельск — Копенгаген — Колдинг. Март 7153 (1645)

Насколько хватало взгляда, до самого горизонта раскинулось знакомое Ринату по прошлой жизни Балтийское море — вода свинцового цвета с белыми барашками на гребнях небольших волн, набегающих и разбивающихся брызгами о лоснящийся борт корабля. Без умолку орущие чайки скользили над поверхностью воды, выискивая добычу. Саляев лениво провожал их взглядом, думая о своем. Последние дни он особенно много думал, проводя время на палубе «Абсалона», устроившись где-нибудь в уголке, чтобы не мешать матросам. Многое перевернулось в его душе, на многие вопросы он получил ответ. Казалось, зачем они вообще отправились в этот поход, изначально пахнущий авантюрой? Ан поди же ты, дело было нужное.

Еще осенью, в Архангельске, грузясь на четыре датских торговых корабля, ждавших ангарцев аж с лета, он слышал разговоры в порту: теперь-де, со вступлением царя в данско-свейскую войну, Русь точно получит свой кусок моря. Приказчики и купцы уже задумывались о том, как бы поток товаров, идущих через город на Двине, не умалился оттого, что Нарова уйдет от шведа. Датчане говорили о том, что всяко лучше торговать с русами по Балтике, а не огибать норвежское побережье, идя до Архангельска. Уже тогда, чувствуя размах изменения истории, что происходил перед его глазами, Ринат надолго задумывался о той роли, на которую способно их по сути небольшое сообщество. Неужели все же одна пропавшая экспедиция из развалившейся на куски супердержавы способна сотворить нечто с привычным ходом истории? Даже небольшое ее изменение уже есть оглушительное действо, которое влечет за собой целый ворох дальнейших изменений, а ведь в этом кроется неприятность для первоангарцев — исчезает одно из их преимуществ перед остальным миром. А именно — послезнание выходцев из РФ о том времени, что для них давно уже минуло. Это кольнуло Рината при встрече с королем Кристианом. Когда корабли из Архангельска пришли в столицу Датского королевства, а король решил лично поприветствовать гостей, Саляев ожидал увидеть одноглазого монарха с повязкой на месте ранения. Однако же с лицом Кристиана было все в порядке, глаза его были оба были целы, что сильно удивило ангарца. Тогда он, находясь словно в каком-то наваждении, с трудом подбирал фразы для ответов на немногие вопросы короля. Выразив свое сожаление Ринату, король вскоре отошел от него, посчитав не вправе выспрашивать ангарца после произошедшего с его людьми. Однако он все же попросил удовлетворить его любопытство позже, на борту корабля. И Саляев был ему за это благодарен. Вообще, датский монарх произвел на него самое приятное впечатление. Кристиан пробыл еще какое-то время в порту, с интересом наблюдая за выгрузкой корабельных трюмов, и немного пообщался с капитанами, видимо расспрашивая о происшествии.

Ангарцам было дано три дня на отдых, после чего их ждал путь к восточному побережью Ютландии — полуострову материковой Европы. Крепость Колдинга была одной из немногих, что еще не сдалась шведским войскам фельдмаршала Леннарта Торстенсона.

За время, прошедшее после перехода кораблей из Архангельска и прибытия их в столицу Дании, Ринат не проронил ни одной шутки, не хохмил и ни разу не сделал язвительного замечания кому-либо. Больше молчал, подолгу уходя в собственные мысли. Прежнего Саляева будто и не было больше, казалось, его подменили. Но никто его не спрашивал о столь разительной перемене, остальные ангарцы также были подавлены случившимся.

Дело в том, что из четырех купеческих судов, снявшихся с якоря в столице Беломорья, в гавань датской столицы прибыло лишь три. Да и то третий пришел лишь спустя двое суток после того, как разгрузились первые. «Хуртиг» так и не появился в водах датских проливов. Вместе с ним пропали семь десятков стрелков и офицеров, в том числе и капитан Василий Новиков. Снова и снова, закрывая глаза, Ринат вспоминал тот проклятый день. Тогда командир батальона «Дания», укутанный в шинель, как обычно, находился на палубе. Выйдя подышать свежим воздухом после обеда, он обратил внимание на озабоченно посматривающих на небо матросов, на волнение моря да на крепнувший ветер. Уже тогда датчане забегали по палубе, быстро и ловко исполняя команды боцмана. Лающим голосом он умело направлял каждого матроса к делу. Он же, заметив ангарца, подослал к нему матроса, дабы тот проводил Рината к его каюте. Однако майор направился к своим людям, размещенным в трюме, справедливо полагая, что ему следует быть сейчас с ними. Стрелки уже почувствовали большую, чем обычно, качку и, волнуясь, переговаривались между собой. Начальник отряда попытался тут же их успокоить, говоря о том, что матросы на корабле опытные и ничего страшного не произойдет. И сразу же память выдала родной «Оленегорский горняк». На этом БДК польского производства качало дай боже, но ни у кого из команды и в мыслях не было, что он может пойти на дно. Тут же корабли были весьма ненадежны, и Саляева в тот миг начала холодком свербить неприятная мысль: «А что, если?..» — причем отогнать ее не удавалось.

Вечером на море властвовал жесточайший осенний шторм. Корабли, словно игрушечные, мотало в бушующей черной воде, поднимая на гребне волны и резко кидая вниз. Обшивка «Абсалона» стонала и скрипела на разные лады. Люди сидели в трюме в полной темноте — горевшие фонари были сразу же потушены во избежание пожара. Снаружи неистовствовал дикий рев моря и оглушительный свист ветра. Вечер превратился в ночь — море объяла темнота. Мир, казалось, сошел с ума, и все в нем перемешалось. Часто разрывающие черноту небосклона сполохи молний на миг являли грандиозную картину разгула стихии. Хорошо, что ангарцы не видели оного! Туземные стрелки уже были на грани нервного срыва — темнота и духота закрытого помещения, резкий запах рвотных масс и сильнейшее волнение могли сломать кого угодно. Русичи пока держались — многие громко молились, сохраняя стойкость духа. А вот тунгусов и бурят, не привыкших к морским переходам, яростный ор природы сводил с ума. Несколько человек из них уже валялись без чувств, многие были близки к этому.

«Господи Боже! Спаси нас, грешных! Прости за то, что не обращался к Тебе до этого дня, за то, что поминал Имя Твое всуе! Если выживу, обещаю, стану в церковь ходить!» — эти слова Ринат, дитя социализма, родившийся в комсомольской семье и слышавший молитвы лишь от верующей бабушки-кряшенки, прежде никогда не говорил, а сейчас они шли из самого сердца, невольно.

Потом наступила полная тишина и спокойствие. Проснулся Ринат оттого, что у него сильно болел бок. Оказалось, что он лежал на мешках с одеждой, а левый бок его уперся в угол ящика с патронами для винтовок. Словно пьяный, он неловко поднялся и, хватаясь за все подряд, наощупь побрел к лестнице, ведущей на палубу. Яркий свет ослепил его, майор тут же прикрыл глаза и все же вышел на палубу и привалился у дверцы к груде какого-то хлама. Он с жадностью втягивал прохладный воздух. Легкие освобождались от прелости трюмного духана.

Вскоре в дверном проеме появились и другие ангарцы. Два сержанта шумно задышали рядом, щурясь и потирая лица ладонями. Ринат обернулся:

— Илья, Влад! Поднимайте людей наверх, живо!

Оба парня тут же скрылись, спеша выполнить приказ. А датчане тем временем начали приводить свой сильно потрепанный корабль в порядок. Многое было поломано, вырвано или утащено волнами за борт. Шесть тяжеленных пушек, стоявших на верхней палубе, как и не бывало, борт кое-где проломан.

Саляев, наконец, твердо встал на ноги и увидел, к чему он только что прислонялся, — в это место палубы были стащены несколько погибших моряков — их размозженные, придавленные тела готовили к погребению в море.

— Товарищ майор! — Владислав, сержант-артиллерист, топтался за спиной Рината. — Там это… стрелки-то наши… преставились.

— Что?! — воскликнул начальник.

— Придавило кого, а кто и головой приложился, да сердечком слаб оказался… Пять душ… — вздохнул Влад.

Но гораздо большим потрясением для Саляева стало то, что море вокруг было чисто, ни единого паруса он не наблюдал рядом с их кораблем. И только под вечер удалось встретиться с «Вепрем», остальные же так и пропали в морской пучине.

Глава 2

Датское королевство, центральная Ютландия, крепость Колдинг. Март 7153 (1645)

Высадка на восточном побережье полуострова прошла удачно — шведы не появлялись на берегу близ гавани, чего опасались датские флотские офицеры. Ангарцы, погрузив в порту пушки, вооружение и боеприпасы на присланные из города подводы, маршем направились в казармы Колдинга, где соединились с полуторатысячным отрядом полковника Эрика Бухвальда. Его небольшое войско, состоявшее из драгунского отряда в тысячу шестьсот человек и городского ополчения, защищало этот городок — один из немногих, что не был занят войсками шведского фельдмаршала Леннарта Торстенсона, расположившегося в Ютландии и ожидавшего кораблей, чтобы вторгнуться на датские острова. Королевским указом Бухвальд был назначен начальником отряда, к которому присоединились наемники из дальней, неизвестной ему прежде державы, но в то же время он не должен был препятствовать инициативам майора Рината.