Сергей Есин - Дневник, 2006 год

• Название: Дневник, 2006 год
• Автор: Сергей Есин
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Не могу не вписать интересную деталь. В комнату президиума вошла уже знакомая мне Веа(?) Добролюбова, тоже Народная артистка, лауреат многих международных конкурсов, в частности королевы Елизаветы и нашего Глинки, везде первые премии. Я помню, совсем недавно она была вице-губернатором и Начальником управления культуры Ивановской области. Теперь срок у нее закончился, также как и губернатора. Пришли новы люди, ей надо устраиваться на работу. Есть филармония, которую она открывала и куда поставила директорствовать свою подругу, по крайней мере, единомышленницу. Так вот та, ее не берет. Ссылается на нового Начальника управления, даму из учителей. Как это все похоже на русские наши порядки, как это все похоже даже на наш институт. Спасибо министерство, которое все же сделало мне соответствующий договор.

К четырем, поставив машину в Знаменском переулке возле музея им. Пушкина, я уже на конференции у Глазунова. В том, что мировая живопись соседствует с нашим 75-летним современником, есть, определенная мистическая связь. Входил в галерею с каким-то мистическим интересом. Дом всегда меня привлекал, в начале перестройки здесь была какая-то шумная и скандальная дискотека геев и лесбиянок. А перед этим, кажется, здание служило дворцом пионеров. Мне всегда хотелось знать историю этих башенок, высоких окон и замысловатого фасада в самом центре Москвы. Оказалось, дворец Нарышкины и, Боже мой, с какой немыслимой роскошью и красотой все это отделано и реставрировано. Но и сам Глазунов, художник редкого вкуса, очень точно развел все интерьеры.

Конференции посвящена и Достоевскому, у которого очередной юбилей, и рисункам И.С. Глазунова, ставшими классикой иллюстраций к романам Ф.М. Об этом я чуть позже, найдя определенные слова, я и сказал. Народа было довольно много, но, как я понял, здесь был не только специально приглашенные люди, но и много «своих», для которых не явится, значит иметь сложности — преподаватели и студенты Академии. Попутно была рассказана и история возникновения Академии, когда с подачи Горбачева, было освобождено здание ВХТМ. Вот и те случайные преимущества, которые дала перестройка.

Естественно больше говорили о Глазунове, чем о Достоевском. Сначала о начале своей работы над рисунками говорил сам И.С. Потом довольно пусто и с передержками немолодой Ванслов. Затем, интересно, как всегда, Игорь Волгин. В это время я разглядывал зал, в котором сидела публика. По всем четырем стенам висели самые знаменитые четыре картины. Здесь собственно, и была изображена наша истории. Пожалуй, ни в одном из залов Москвы, кроме Кремля, я не испытывал такого волнения. Потом я сказал об этом в своей небольшой речи. Тогда же я намекнул о передержках, которыми изобилуют все наши высказывания. Например, что будто никто не слышал до шестидесятых годов о Достоевском. Будто все церкви Александра Невского в Москве, числом шестнадцать, были, как одна, снесены по личному приказу Сталина. Я опирался на мысль о соответствии литературы и изобразительного рисунка, о счастливом попадании, которое само по себе чудо. Гюстав Доре и Библия, Кола Брюньон и Кибрик, Боклевский и Гоголь. Глазунов — это такая же классика, это образы, который теперь неотделимые от Достоевского. В своей речи я вспомнил и свою службу в армии, и Володю Кейдана, которому я, понимаю только сейчас, я так многим обязан, и мое давнее посещение мастерской Глазунова вместе с космонавтом Джанибековым(?). История прикоснулась полой своего плаща к художнику, разве этого мало? Интересно ли все это было, интересно!

Опять вспомнил мысль Герасимова — художник должен до последнего совершенствовать и строить себя.

Еще в машине, возвращаясь из галереи Глазунова, услышал по «Маяку» первые результаты «Большой книги». Показ назвали три фамилии: Улицкая, Коржавин и Быков, известные писатели. Сказали также, что большое жюри премии состоит, чуть ли не из 100 человек. Уже в ночи Флярквский дополнил этот список Кантором с его книгой «Уроки рисования» и фамилией Толи Королева. В какой-то мере список становится все более и более интересным по своему составу. В том, что меня там нет, я абсолютно уверен, не в том родильном доме рожден.

Паше Слободкину дали «За заслуги перед Отечеством» IV степени. Я очень за него рад, а уж как он рад!

Опять читал абитуриентов.

Петухова Мария, 1988, КраснодарОх, уж эти студентки-журналистки из провинции — некий условный дневник героини — масса немодного ныне постмодернизма. По отдельности кое-что смотрится. Все вместе производит ощущение рынка старых вещей. Ох, уж это стремление к тонкости чувств и к прогрессу в литературе. «Нет».

Билик Дмитрий, 1986, Башкортостан. «Да». Приходится думать не только о том, что будущая литература может оказаться похожей на твою собственную, но и оказаться другой. Два рассказа. Очень занятная реминисценция американского фильма с переселением душ. Пересменка. Души ждут очереди, чтобы выйти из тела. Здесь своя бюрократия. Любовь побеждает смерть. Второй рассказ об Атлантиде — инопланетяне «выращивали» Землю. Дневник атланта. Читается с интересом, много подробностей, есть связь с сегодняшней жизнью. Бледноват, хотя и без ошибок, язык. Пелевин тоже вырос из фантастики. «Да». + +

31 мая, среда. Утром поменял свое обычное расписание и поехал к В.С. в больницу. Птичка немножко расправила перышки и уже бродит, хотя врачи предупредили, чтобы она постаралась меньше двигаться Не дай Бог, подвернет ногу и обопрется о больную руку. Читал утром рукописи еще в постели и потом в метро.

Когай Виктория, 1989, Тверская обл.Что-то подобное, в тех же словах, я уже з читал: «И. жду тебя, мое вдохновение, мой идеал, мой восторг» — это основная интонация, все вокруг личных, исключительных мотивов. Наверное, от молодости, быстро в литературе зреют только безусловно одаренные люди. Скорее «нет», нежели «да».

ЦойАнна, 1989, Тверская обл. — Довольно ладно изложена и школьная история, и история любви, но все скорее в плане личном, нежели как факт или предмет литературы. Получше последние рассказы (про муравья). Все слишком гладко. + –

Боярская Анна, 1988, Москва. Прозе еще девичья — московская. Здесь чуть лучше. Подборка рассказов-портретов и небольшая повесть о мальчике Майе. Иногда возникает серьезность. + -

Саржевская Галина, 1989, Москва. Школьные дни с мелкой, много раз прописанной фантастикой, многословие, претензии, стилистика любовного романа. Первый этюд «Гроза» чудовищен по стилю. Нет.

Концевая Дарья, 1988, Москва. Нет. Отсутствие содержания и полное отсутствие необходимого для Лита языка. Банально и скверно. Нет!

Токарева Глена, 1987, Москва. Нет. Очень бледное «девичье» содержание. Абсолютно разбалансированная речь. Слово отсутствует. Нет. Нет. Нет!

Родионова Дарья, 1988, Москва. Оснований, чтобы заниматься прозой, нет. как. впрочем, наверное, и стихами.

Галкина Анастасия, 1987, Москва. Для меня все это слишком манерно, изысканно, слишком много форм, много ощущений, переживания, а не переживаний. Возможно, со временем эта девочка станет нашим контингентом. Пока решительное «нет», пусть посмотрят иные мастера, но не Оля меня. Несмотря на некоторое протежирование Королева

Гумерова Альбина, 1984, Казань. Не мое. Все это и первый рассказ «про молодую женщину, больную раком», и второй — журналистка и убийца — все это журнализм со слабым газетным языком. Кое-что есть в фактуре, но нет ни внутренней идеи, ни внутренней жизни. Все, что абитуриентка знает и чувствует на поверхности, за текстом пусто. «Нет».

Улинич Елизавета, 1989, Москва.+ — Милая девочка, с ясным миром и довольно хорошим языком. Второй и третий рассказики милые, школьный и домашний опыт. Со временем, может быть, и запишет. Пока ничего особенного, кроме этой наивной чистоты нет. Пусть посмотрит кто-нибудь еще.

Калинина Мария, 1989, МоскваДа. Ну, девушки дают! «Последний дракон» начинается со сцен, где совершенно отчетливо и со знанием дел, рисуются своеобразные «семейные отношения» двух парней. Конкретные сцены с включением родителей. Написано увлекательно, пластично, читается с интересом. Дальше пошла фантастика: ребята превращаются в каких-то хороших драконов. «Да» +

После больницы своим ходом приехал в институт, пообедал, как всегда, все перепутал и, полагая, что сегодня уже 1-ое июня полетел в Минкульт на заседание Экспертного совета. Не тут-то было.

Пока ехал в метро прочел две совершено замечательных рукописи, которые ошибочно пометил 1-м числом.

Уже дома открыл сначала Литературку, потом «Труд». В любимой народом газете «Труд» небольшая рецензия на мою книжку в «Дрофе» «Ах, заграница, заграница..». Рецензия, а может быть, и аннотация под рубрикой Книжная полка. Обложка и небольшой текст Анатолия Сатродубца. Чувствуется, что Анатолию больше понравилась «Хургада», что же, понятно… Под этой рецензией такой же по объему материал, посвященный «Семейной хронике Льва Аннинского». Мне это показалось занятным. Для «Заграницы» Лева писал предисловие. Узок крут революционеров.