Эрих Фромм - Миссия Зигмунда Фрейда. Анализ его личности и влияния.

• Название: Миссия Зигмунда Фрейда. Анализ его личности и влияния.
• Автор: Эрих Фромм
• Жанр: Философия
• Год: 1996

---

Фрейд, великий защитник секса, был все же типичным пуританином. Для него цель жизни цивилизованной личности — подавить эмоциональны. и сексуальные импульсы и этой ценой до биться цивилизованной жизни. Нецивилизованная чернь не способна на такую жертву. интеллектуальная элита, в противоположность черни, способна отложить удовлетворение своих влечений, сублимировать их ради высоких целей. Цивилизация в целом есть результат неудовлетворенности инстинктивных импульсов.

Примечательно, что эти идеи, изложенные в поздних теориях Фрейда, были у него уже в молодости, когда он еще не занимался проблемами истории и сублимации. В письме невесте он описывает поток мыслей, возникший у него во время представления "Кармен". Он пишет:

"Чернь живет как хочет (sich ausleben), мы сдерживаем себя. Мы делаем это для того, чтобы сохранить нашу целостность. Мы экономим на нашем здоровье, на нашей способности радоваться, на нашей силе: мы сберегаем их для чего то, сами не зная, для чего именно. И это привычка постоянного подавления природных инстинктов придает утонченность нашему характеру. Мы чувствуем глубже, а потому на многое не осмеливаемся. Почему мы не напиваемся? Поскольку неудобство и стыд похмелья (Katzenjammer) доставляют нам куда больше "неудовольствия", чем наслаждение, получаемое от пьянства. Почему мы дружим не со всяким? Поскольку утрата друга или всякое с ним несчастье жесточайшим образом на нас воздействует. Гак наши устремления направлены более на то, чтобы избежать страдания, чем "а достижение радости. Если это удается, те, что подвергают себя лишениям, становятся такими, как мы, — те ми, кто связывает себя на всю жизнь и о самой смерти, кто претерпевает нужду и тоскует друг по другу, храня единожды данную клятву, кто не переживет тяжкого удара судьбы, отнимающего у нас любимое существо, — то есть людьми, которые, подобно Эзре, могут любить лишь один раз. Весь наш образ жизни предполагает, что мы должны спастись от страшной бедности, что нам присуще желание полностью отгородиться от зол на шей социальной структуры. Бедные, обычные люди — они не могли бы существовать без своей толстой кожи и легкомыслия. Зачем им интенсино переживать, когда все беды природы и общества направлены против тех, кого они любят? Ста нут ли они презирать мгновенное наслаждение, если иное их не ждет? Бедняки слишком бессильны. беззащитны, чтобы действовать так, как мы. И когда я вижу, что они делают все, что хотят, оставив всякую серьезность, я думаю: это компенсация за то, что они так беспомощны перед всеми этими податями, эпидемиями, болезнями, пороками нашей социальной организации. Не ста ну развивать эти мысли, но можно было бы показать, что das Volk судит, верит, надеется совсем иначе, нежели мы. Существует психология обычного человека, отличная от нашей. Эти люди НадеНарод (иен.). — Прим — ред.

Лены большим, чем мы, чувством общности, они жизнелюбивы, ибо одна жизнь оказывается продолжением другой, тогда как для каждого из нас мир кончается вместе с его смертью".

Это письмо молодого, двадцатисемилетнего Фрейда интересно во многих отношениях. Предваряя свои будущие теории, он выражает в письме те самые пуританско — аристократические наклонности, о которых мы уже говорили: самоограничение, экономия на собственной способности радоваться жизни как условие сублимации — вот тот базис, на котором формируется элита. Кроме того, Фрейд высказывает здесь воззрение, которое станет основой одной из важнейших его поздних теорий. Он пишет о своем страхе перед эмоциональной болью. Мы любим не всякого, ибо прощание с ним было бы столь болезненно; мы дружим не с каждым, так как утрата друга приносит печаль. Жизнь ориентирована скорее на то, чтобы избежать печали и боли, чем на опыт радости. Как говорил об этом сам Фрейд, "наши стремления направлены более к тому, чтобы избежать боли, чем к поиску наслаждения". Здесь мы обнаруживаем формулировку того, что Фрейд назвал позже "принципом удовольствия" — удовольствие в большей мере связано с облегчением страданий, с освобождением от болезненной напряженности, чем с положительной радостью. Эта идея в дальнейшем сделалась для Фрейда обще значимой, стала даже наиболее общим и основополагающим принципом мотивации человеческого поведения. Но мы видим, что она присутствовала задолго до того, как Фрейд стал задаваться этими теоретическими проблемами. Это было следствием его собственной — викторианской — личности, страшащейся утратить собственность (в дан ном случае — объект любви и чувство любви), а тем самым и жизнь. Подобная установка была характерна для среднего класса XIX в., которого более занимала проблема "иметь", чем "быть". Психология Фрейда была до самых глубин пропитана этой ориентацией на "иметь", и так как глубочайшие страхи для него всегда были связаны с поте рей какого то "имущества", будь то объект любви, чувство или половой орган, то в этом отношении он ничуть не разделял того протеста против собственничества среднего класса, который мы можем найти, скажем, у Гете.

Достоин внимания и другой абзац этого письма, где Фрейд говорит об обычных людях, что они наделены "большим, чем мы", чувством общности. "Они жизнелюбивы, ибо одна жизнь оказывается продолжением другой, тогда как для каждого из нас мир кончается вместе с его смертью". Наблюдение Фрейда по поводу слабого чувства солидарности у буржуазии в сравнении с рабочим классом совершенно верно, но не следует забывать, что имелось немало выходцев из среднего и высшего классов, которые обладали глубоким чувством человеческой солидарности, неважно, были ли они при этом социалистами, анархистами или истинно религиозными людьми. Фрейду это чувство было присуще в малой степени или же не присуще вообще. Его занимала его личность, его семья, его идеи — по образу и подобию среднего класса. В том же духе он писал и через семнадцать лет своему другу Флиссу по поводу наступлениюя нового — 1 900 — года: "Новый век — Зля нас самое интересное в нем то, что он, осмелюсь сказало, содержит ц дату нашей смерти, — не принес мне ничего, кроме грубой рецензии". Здесь мы вновь обнаруживаем ту же эгоцентричную озабоченность по поводу собственной смерти и ни малейшего следа чувств универсальности и солидарности, которые он считал характерными лишь для низших классов.

IV. ЕГО ЗАВИСИМОСТЬ ОТ МУЖЧИН

Зависимость Фрейда от Матери не ограничивалась его зависимостью от собственной жены или матери. Она переносилась и на мужчин: на тех, кто был старше него, таких, как Брейер, современников, как Флюс, учеников, как Юнг. Однако Фрейд был наделен неистовым чувством гордости за свою независимость и сильнейшим отвращением к положению протеже. Эта гордость заставляла его вытеснять сознание своей зависимости, полностью отрицать ее, рвать дружбу, как только друг более не соответствовал предназначенной ему роли "матери". Так, все его наиболее заметны. дружеские связи подчинялись одному и тому же ритму интенсивная дружба на протяжении не скольких лет, затем полный разрыв, часто — вплоть до ненависти. Такой была судьба его дружеских отношений с Брейером, Флиссом, Юнгам, Адлером, Ранкам и даже с Ференчи, лояльным учеником, который никогда и не помышлял об обособлении от Фрейд? и его движения.

Брейер, старший и преуспевающий коллега, дал Фрейду росток той идеи, из которого развился психоанализ. Брейер лечил пациентку, Анну О., и обнаружил, что всякий раз, как он погружает ее в гипноз и заставляет выговорить все, что ее тревожит, она освобождается от своих депрессивных симптомов. Брейер понял, что симптомы были вы званы эмоциональным переворотом, испытанным ею, когда она ухаживала за своим больным отцом. Более того, он понял, что в иррациональных симптомах можно найти смысл — стоит только понять их исток. Так Брейер дал Фрейду важнейшую под сказку, превосходящую по значимости все остальны., когда либо им полученные на протяжении всей жизни. Это предположение образует базис, центральную идею психоанализа. Кроме того, Брейер относился к Фрейду по — отечески, как старший друг (это включало и немалую материальную помощь). Чем кончилась эта дружба? Верно, были и углубляющиеся теоретические разногласия, так как Брейер не последовал за Фрейдом в разработке всех его теорий сексуальности. Но такие теоретические разногласия обычно не ведут к личному разрыву, не говоря уж о той ненависти, которую Фрейд питал к своему бывшему другу и благодетелю. Говоря словами Джойса, "одних научных расхождении недостаточно для тон ожесточенности, с которой Фрейд пишет Флиссу о Брей- ере в 90–е годы. Если вспомнить, что значил для него Брейер в 80–е годы, щедрость последнего по отношению к Фрейду, его понимание и симпатию, сочетание жизнерадостности и интеллектуальной поддержки, им излучаемое, то позднейшие пере мены кажутся странными".

Замечания Фрейда о Брейере приводятся Джойсом из неопубликованных писем Флиссу. 6 февраля 1896 г. Фрейд пишет, что "продолжать дела с Брейером более невозможно". Год спустя (29 марта 1897 г.) — что "самый вид его (Брейера. — Э. Ф.) мог бы склонить меня к эмиграции". Джоне комментирует: "Это крепкие выражения, а есть слова и покрепче, которые нет нужды воспроизводить". Сколь мало отвечал Брейер Фрейду в том же духе, видно уже по тому, что, когда Фрейд решил вернуть ему свои долги, он предложил не выплачивать ту сумму, которую Фрейд должен был получить от родственника Брейера за лечение.