Борис Можаев - Саня

• Название: Саня
• Автор: Борис Можаев
• Жанр: Русская классическая проза

---

7

Под вечер они пошли в Звонарево прогуляться. В буфете возле вокзала, разбившись на кучки, гуляли совхозные рабочие. Одна группа расположилась прямо у вокзальной стенки; на принесенном кем-то рядне сидели шесть парней. Посредине стояло ведро пива, валялись кружки, бутылки из-под водки. Черноусый, черный от загара, как цыган, парень в расстегнутой брезентовой куртке, надетой прямо на голое тело, короткими толстыми пальцами рвал гитарные струны и пел хриплым, но приятным голосом:

Гори, гори, моя звезда-а...

Саня остановилась возле них и строго сказала, мотнув головой:

- Вы что это возле вокзала расселись? А ну-ка марш отсюда!

Парень прекратил петь и учтиво спросил:

- Что? Марш? Пожалуйста! - и быстро заиграл, подпевая:

Легко на сердце от песни вэсэлай...

Валерий взял Саню за руку и силой увел от этой веселой компании.

- Нашла с кем связываться, с пьяными, - упрекал он ее и одновременно уговаривал: - Пошли, пошли, нечего тут делать.

- Так ведь они, чего доброго, и вокзал спалят, - слабо сопротивлялась Саня.

- Ну да, целые годы тут пьянствуют, и ничего, а нынче спалят!

- Черт меня дернул пиво заказать, - в сердцах сказала Саня.

- Здесь причина не в пиве, - возразил Валерий. - Они и водкой одной напились бы. Им сегодня аванс выдали.

- Месяц работают, а потом за два-три дня все пропивают. Ну что ж это за народ? - с горечью вопрошала Саня.

- А к чему им копить? Они нынче здесь - завтра там. Вербованные, холостые, - весело говорил Валерий.

- Можно подумать, что тебе это нравится.

- Нет, меня это просто не касается.

- Но ведь они же работают у тебя на стройке!

- Ну и пусть работают на здоровье. Они все получают, что положено.

- Действительно, как все просто! - с иронией заметила Саня.

У нее все более и более портилось настроение. После того дневного, такого солнечного подъема, когда вся душа ее звенела, как натянутая струна, когда хотелось нежных, необыкновенных слов и горячей ласки, она получила самое обыкновенное, законное предложение, как те совхозные ребята аванс. И потом этот разговор о кабинете...

Ну почему она, вступая в жизнь, должна хитрить, обманывать кого-то? Почему она счастье свое должна начинать сделкой со своей совестью? Да что ж это за жизнь такая!

По дороге в Звонарево Саня отмалчивалась и становилась все более угрюмой.

- А ты совсем нос повесила. Я знаю, чем тебя развеселить. Пошли на танцы! - предложил Валерий.

Гарнизонная танцплощадка представляла собой бетонное основание, огороженное частоколом. Возле самого забора стояли скамеечки, врытые в землю. Люди танцевали под баян в пальто. Возвышавшееся рядом темное здание клуба было закрыто - все еще ремонтировалось. Бетон на танцплощадке был шершавый, песок под ногами противно скрипел. Валерий раза два наступил Сане на ногу.

- Да что с тобой? - спросил он. - Ты совсем не слушаешь музыки.

- Я не могу больше, - тоскливо сказала Саня. - Пойдем отсюда.

- Куда?

- Хоть куда, мне все равно.

Валерий посмотрел внимательно на Саню и стал торопливо выбираться к выходу.

- Пошли на Сопку любви. Там тебя ветерком обдует и все пройдет, все пройдет, - приговаривал он на ходу.

Уже поднимаясь по склону когда-то такой курчавой, а теперь оголившейся сопочки, Саня посмотрела в сторону станции и обмерла: там, подсвеченные густым багрянцем зари, чернели приземистые длинные бараки. Над одним из них то выбрасывались, то гасли длинные, острые, как ножи, языки пламени. Искры густо роились в клубах черного дыма и разлетались, как светлячки, далеко по степи.

- Что это? Пожар? - испуганно спрашивала Саня, крепко вцепившись в руку Валерия.

- Да, кажется, станция горит, - осторожно ответил он.

- Горим, горим! - пронзительно, страшно закричала Саня и опрометью бросилась вниз, потом по степи напрямую к станции.

Валерий бежал за ней и время от времени старался сдержать ее:

- Успокойся, Саня!.. Ведь ты совсем запалишься.

- Горим, горим! - исступленно повторяла она и бежала, бежала без роздыха.

Возле горящего вокзала Саня, к своему удивлению, увидела совсем небольшую толпу. Стояли все свои да кое-кто из ремонтников и негромко гомонили; чуть подальше, возле пожарной машины, спокойно стояли пожарные да несколько человек звонаревских, видать приехавших с ними. Из совхозных никого не было. Пламя уже поглотило тесовую крышу и теперь туго ревело и клокотало внутри вокзала, как в колодце. Вокруг горящего здания все было залито тревожным, дрожащим светом и стояла необычайная, жуткая тишина.

Саня ринулась к пожарным:

- Что же вы не тушите? На поглядки приехали?

- Чем? Воды-то нет, - отвечал усатый пожарный, картинно стоявший на крыле автомашины.

- А багры на что! Растаскивайте! Я вам приказываю! - надрывно кричала Саня.

- Чего там растакивать? - невозмутимо произнес тот же пожарник, видимо старший. - Чуть тронешь - все рассыпается. Гнилье.

- Ах, так! Отказываетесь?.. - Саня подбежала к своим сослуживцам. - А вы что любуетесь? Кино вам бесплатное, что ли? Берите багры и растаскивайте стены!

- Напрасно волнуешься, дочка, - ответил кто-то из толпы, Саня не разобрала, чей голос. - Кассу вынесли в сохранности, а всякая лобуда пусть горит, ей и цена-то копейка.

- Как это - пусть горит? - опешила Саня, чуть не плача от бессилия и гнева.

Перед ней стояли словно не те люди, что сегодня с таким усердием рыли ямы, месили грязь, таскали столбы.

- Чего горевать, он уже и так отслужил, отстоял свое.

- Новый скорей построят.

- С чего же в огонь-то лезть? - раздавались из толпы голоса, и Саня все больше и больше накалялась от ярости.

Кто-то подбежал к толпе и крикнул:

- Ребята! Чеботарев с литовкой бежит сюда. Пьяный. Жену разыскивает. Кабы не порезал кого... Берегись!

- Он, сердечный, пьяным только на ней, ведьме, и отыгрывается, заметил кто-то сочувственно.

- Зато уж наутро, тверезому, она ему задаст, - произнес кто-то злорадно.

- Пошли, ребята, своя жизнь дороже...

И толпа стала быстро таять. Это еще сильнее подстегнуло Саню.

- Своя, значит? Своя! А это чужое? Пусть горит? - пыталась она остановить толпу, но ее никто не слушал.

- Пошли, пошли отсюда, - тащил ее за рукав Валерий. - Долго ли до беды. Тебе дело говорят Новый скорей поставят. Закон!

- Ах и ты туда же! Я знаю - для тебя все чужое, все... Только шкура своя дорога... Вот он, твой закон. - И все накипевшее на душе, все, что западало от мерзкой людской расчетливости и давило, - все это взметнулось острым языком пламени, перехватило горло, сдавило дыхание. - Прочь от меня! Уходи отсюда!

- Ты что, ополоумела? - Валерий отпрянул от нее, но, увидев огненно-рыжую, словно горящая головешка, голову Чеботарева и за его плечом в медном отблеске пожара широкое лезвие косы, бросился наутек. А Саня с криком: "Бить их! Бить... всех, всех!.." - налетела, как коршун, на Чеботарева и била его по щекам до тех пор, пока не упала на землю в слезах, в исступлении. Чеботарев, в минуту протрезвевший, бросил косу, растерянно стоял перед ней.

- Вот оно как обернулось, - бормотал он. - Виноват... Нарушил, значит.

Потерявшую память Саню отнесли к Настасье Павловне. Потом приехал на велосипеде из Звонарева милиционер и забрал Чеботарева, чтобы посадить его в подвал, приспособленный участковым для вытрезвиловки.

8

На расследование пожара в Касаткино приехал начальник отдела кадров Софрон Михайлович Косяк. Это был человек солидной наружности и деликатного обхождения; крупные рыжеватые кудри и седые виски придавали ему артистический вид; у него все было округлым: и широкий скошенный подбородок, и розовые, как свежеиспеченные пирожки, щеки, и мясистый глянцевитый нос. Более двадцати лет прослужил он в армии, дошел до майора, однако выше должности инструктора политотдела дивизии не поднялся. При первом же сокращении его уволили в запас. В отделении дороги он работал уже третий год и успел заслужить авторитет объективного и беспристрастного человека.

Софрон Михайлович, понаторевший во всевозможных комиссиях, сразу приступил к делу. Он решил начать с опроса "противной стороны", то есть тех людей, с которыми Саня сталкивалась по службе. "Объективность - прежде всего, - рассуждал он, - а искать ее надо в столкновениях". Поэтому и вызвал первой кассиршу.

Он принял ее в буфете, спешно оборудованном под кабинет.

- Садитесь, пожалуйста, Вера Григорьевна, - мягко пригласил Косяк.

Верка церемонно поджала губу и осторожно присела на краешек стула.

- Что вы можете сказать нам по вопросу пожарных обстоятельств? - Косяк снова мягко улыбнулся.

Верка повела плечом:

- Это про какие же обстоятельства?

- Иными словами, то, что было до пожара.

- А что ж было? Ставили столбы, потом плескались возле дежурки. Пиво пили. Потом совхозные пришли, пьянствовали. А когда пожар случился, приехали пожарники тушить - воды не оказалось.

- А куда же вода делась?