Тони Парсонс - Тайна, которой нет

• Название: Тайна, которой нет
• Автор: Тони Парсонс
• Издательство: София
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2005
• ISBN: 5-9550-0822-5

Сколько можно пытаться стать тем, кем вы уже являетесь?

Если вас успели убедить, что могущество и радость духовного просветления доступны лишь некоторым избранным личностям, — скорее прочтите эту книгу.

Эта маленькая светлая книга возвращает человеку его естественное величие и неповторимую ценность. Тайна, которой нет, — то единственное и прекрасное, что никогда нам не изменит, не будет никем похищено или разрушено. Тони Парсонс — один из немногих, кто говорит о высочайших наслаждениях духа столь просто и доступно.

«Тайна, которой нет» — для тех, кто чувствует, что «чего-то не хватает», для тех, кто ищет потерянный рай.

http://fb2.traumlibrary.net

---

Присутствие несет с собой тонкое ощущение опасности и безмятежности. Это — первый и последний шаг. Оно уводит за пределы времени и прежних представлений о себе самом, даруя возможность познать прямо и непосредственно: кто я.

Когда есть присутствие, все иллюзорное отпадает, и остается только реальность — живая и трепещущая. Жизнь полна… Не моя, не чья-то, но просто жизнь.

Присутствие не опускает рай на землю и не возносит нас до небес. В нём всё едино и благополучно.

Выбор — не выбирать

Когда есть присутствие, я вижу, что никогда ничего не выбирал и не делал, но просто жил.

Я никогда не повелевал морем и солнцем и ни на шаг не приблизился и не удалился от того, что дано мне от рождения.

Принимая свою божественную беспомощность, я наслаждаюсь свободой не иметь ни прошлого, ни будущего, которое я мог бы назвать своим.

Иногда люди спрашивают: «Кто же все-таки делает выбор? Кто направляет этот дивный хаос?» Но ведь когда оказываешься в объятиях возлюбленного, ничто другое уже не имеет значения. И я живу так, словно сам сделал этот радостный выбор в пользу того, чтобы ничего не выбирать.

Мой мир

В моем мире все совершенно неповторимо. Никто не знает, как я ощущаю красный цвет, вкус чая, страх, счастье, шаги, сны и пробуждение.

Обитая в пространстве времени и отдаленности, мое восприятие формирует верования, а верования в свою очередь обусловливают восприятие. В такой игре и складывается мой жизненный опыт— секунда за секундой, день за днем.

На этом уровне бытия я выгляжу полновластным продюсером, автором сценария, режиссером и оператором фильма под названием «Моя жизнь». И в правду, стоит мне непредвзято оглянуться на прожитое, я вижу, как притягивал к себе людей, события и обстоятельства, в точности, соответствовавшие тем настроениям и образам, которые излучала во внешний мир моя система верований.

Эта идея далеко не нова, и многих людей она приводит в восторг. Они утверждают, что, изменив свой образ жизни и систему верований, можно полностью преобразовать собственное восприятие жизни.

Очень похоже на правду, но здесь отсутствует самая суть: наша истинная природа находится вне рамок верований и восприятия.

Пока человек не осознает, кто он есть на самом деле, откуда ему знать, какое именно восприятие жизни следует создавать? Откуда мне знать, что мои мнимые желания соответствуют истинным потребностям? И будет ли создаваемое мною мировосприятие лучше прежнего? И не вступит ли оно в противоречие с твоим? Все эти вопросы возникают снова и снова.

Вероятно, приверженцы этой идеи не осознают, что за всеми нашими кажущимися желаниями и стремлениями что-то реализовать кроется определенная скрытая причина и цель — исключительно мощный принцип ничем не обусловленной любви, который и движет нами на самом деле. Он присущ людям от рождения, но обычно не осознан. В этом-то и корень жизненного парадокса.

Все мироздание в том виде, в каком оно открывается нашему взору, ограниченному рамками времени, представляет собой лишь отражение, отпечаток этого скрытого принципа, который неустанно приглашает нас вспомнить, кто мы есть на самом деле. И в этом отражении нет ничего правильного или ложного, хорошего или плохого, — в нем есть лишь приглашение вспомнить и проснуться. Ибо пока мы продолжаем ощущать себя отдельными индивидуумами, вынужденными вести переговоры с мирозданием, мы продолжаем спать.

В своем сне мы руководствуемся законом противоположностей, согласно которому все, что мы воспринимаем как позитивное, строго уравновешено чем-то негативным. Поразмыслив как следует, понимаешь, что мы живем, словно на вертящемся колесе, а все происходящее повторяется снова и снова, всякий раз в несколько ином образе. Все, что мы якобы создаем в этом сне, — мы же якобы и разрушаем; а все, что якобы разрушаем, — таким же образом воссоздаем вновь.

И что бы человек ни думал о свободной воле и личном выборе, в конце концов, мы понимаем, что являемся всего лишь призрачными персонажами божественного спектакля-сновидения. Ведь все наши реплики и действия обусловлены набором запрограммированных с детства реакций и систем верований.

Мир сновидения кажется нам последовательно развивающейся системой. Но на самом деле он не выходит за рамки безупречно сбалансированного и совершенно нейтрального состояния, которое остается лишь отражением, напоминанием о существовании некой иной возможности.

Мы — единственные творцы сна, не имеющего никакой иной цели, кроме пробуждения.

А в реальности — там, где кончается сон, — нас, ждет ничем не обусловленная любовь, независимо от того, осознаем мы ее или нет. Человеческий опыт создает безупречно приспособленное для нас мироздание, до мельчайших деталей подогнанное для уникальных потребностей пробуждения каждого человека. Ведь источник скрытого принципа вселенской любви — в нас самих, а силу этому принципу дает наше стремление вернуться домой.

И какой бы значительной или незначительной ни казалась человеку вся его деятельность, каким бы талантливым, артистичным и важным или непримечательным и бездарным он себя ни считал, все наши проявления в мире являются только функцией этого скрытого принципа. Все это — безукоризненно точное отражение нашей неотъемлемой возможности проникнуть в явления мира, выйти за их пределы и заново открыть их изначальный источник.

Смерть тела-ума

Смерть тела-ума — это конец иллюзии о путешествии во времени.

Пробуждение для ничем не обусловленной любви представляет собой уже ничем не опосредованный опыт. Мы погружаемся в свою истинную природу независимо от всего того, что якобы происходило в нашей жизни.

После смерти тела-ума никакого очищения или промежуточного процесса подготовки нет. Зачем и как такое могло бы быть? Кто возвращался оттуда? Все представления о «загробной жизни» и перевоплощении есть лишь конструкции ума, жаждущего сохранить иллюзию своего бессмертия.

История подходит к концу. Божественное повествование дописано, и, что бы там ни думал ум, отныне в этом тексте нельзя переставить ни единой запятой.

Декорации тают в воздухе, и все персонажи уходят со сцены. Их мнимое существование заканчивается вместе с приснившимся сном.

Ибо мы — океан и волны, тьма и свет.

Абстракция

Абстракции чаруют и завораживают: ведь они рисуют то, что я предпочел бы видеть взамен реального опыта, от которого я с радостью бы отказался.

Абстрактные построения никогда не сбываются, лишь иногда мимолетно проявляются в жизни в виде некоего размытого близкого образа.

Абстракция — это дымовая завеса, порожденная желанием или разочарованием. Она — праздник сновидения: всегда безопасная, предсказуемая и ограниченная уютными рамками известного.

Но стоит отбросить абстракцию и переключить сознание, например, на телесные ощущения, я обнаруживаю целую симфонию. Мелодия необязательно безупречна, но она постоянно меняется и движется, инструменты вступают и умолкают. Что-то происходит то там, то тут. Одни ощущения уходят, другие приходят им на смену. Я мало что в силах контролировать, мало чем могу управлять. Все это неизмеримо и неведомо: бытие, сменяющееся небытием.

Отвлекаясь от абстракции, я слушаю, касаюсь, нюхаю, смотрю или пробую на вкус… Нет никакой возможности заранее точно предугадать качество предстоящего ощущения. Если я попытаюсь предощутить голос поющей птицы, то получу лишь информацию, основанную на воспоминаниях. Эта информация не будет живой, яркой и новой. Звук, который я услышу на самом деле, — звук того, что есть, — не будет в точности похож на мое абстрактное представление о нем.

Вот услышав первую ноту птичьей трели, я пытаюсь воспринять ее и обозначить ярлыком, чтобы контролировать это переживание. Но если я откажусь от этого контроля, останется только слушатель и звук. Если же теперь отбросить и слушателя, будет только звук. Меня больше нет: осталась лишь обнаженная живая энергия того, что есть. Ничего не нужно, все совершенно.

В алхимическом процессе такого вневременного присутствия и рождается свобода.

Жизнь манит меня. Зовет шепотом, потом в полный голос и, наконец, кричит изо всех сил. Нередко именно крик жизненного кризиса или болезни заставляет меня в очередной раз открыть, кто я есть на самом деле. Ибо абстрагироваться от страдания очень трудно.

Страх

Пока я не знаю, кто я есть на самом деле, моей жизнью в значительной мере управляют мои страхи.

Возможно, именно страх порождает веру в начало и конец.

Именно страх потерять себя питает и поддерживает мое стремление выжить и продолжать существование, и больше всего я хочу и боюсь исчезновения моего «я».