Дэвид Дикинсон - Смерть на Невском проспекте

• Название: Смерть на Невском проспекте
• Автор: Дэвид Дикинсон
• Издательство: СЛОВО/SLOVO
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-85050-929-3

Действие шестого романа популярного английского автора Дэвида Дикинсона происходит в России. Холодным декабрьским утром 1904 года в Петербурге, на Невском проспекте был обнаружен труп английского дипломата Родерика Мартина, прибывшего в российскую столицу с секретной миссией. Неизвестные злоумышленники убили англичанина, безжалостно перерезав ему горло. Расследовать преступление, как всегда в столь сложных, да еще чреватых международными осложнениями, случаях, поручается лондонскому детективу, лорду Пауэрскорту. Английский аристократ с честью и достоинством преодолеет все козни врагов, хотя дело окажется не из легких. Детективу предстоит встретиться с царем, побывать в кабинетах Охранки, пообщаться с очаровательными русскими красавицами, и, конечно же, раскрыть все тайны страшного преступления.

---

5

Наташа Бобринская сидела тихохонько в дальнем конце комнаты, а царь читал вслух домочадцам из «Собаки Баскервилей». Уж конечно, думала она, Его Величество не может не знать о том, что произошло сегодня в столице. Царь на то и царь, чтобы знать обо всем, что происходит в его стране. И конечно, он не мог не рассказать об этом мадам Алекс. Почему же они не поделятся с детьми, хотя бы в какой-то приемлемой, облегченной версии? Очень скоро девочки так и так узнают об этом от слуг.

До Александровского дворца весть о трагедии долетела в четыре часа пополудни. Машинист поезда, курсирующего между Петербургом и Царским Селом, стал свидетелем финального побоища на Невском и рассказал, как все было. Наташе было тошно как никогда в жизни. Сегодня — поворотный день, думала она. Теперь в России уже ничего не будет по-прежнему — еще бы, после того, как царские войска порубили своих сограждан, словно какие-то варвары-захватчики! И, слушая, как негромкий голос читает о Степлтонах и о сбежавшем заключенном, прячущемся на болоте, Наташа провалилась в какое-то забытье, и перед глазами ее развернулось видение, в котором Санкт-Петербург, ее элегантный, блистательный, обожаемый Санкт-Петербург стал медленно тонуть в водах Невы, сползать в Финский залив, пока не скрылись золоченые шпили церквей и Адмиралтейства. Может, эта огромная, страшная собака Баскервилей — символ революции, очнувшись, спросила себя Наташа, и явилась она, чтобы пожрать людей, которые ее кормят, в удушающем объятии сломать им кости.

Царь читал превосходно. Голос у него и вправду был тихий, но он хорошо знал, когда и как возвысить его для пущей выразительности. Неужели правы те люди, которые поговаривают, что он слабый правитель, и его нерешительность и некомпетентность погубят Россию? Когда дети один за другим вышли из комнаты, чтобы отправиться наверх, в постель, Наташа почувствовала прикосновение руки к своему плечу.

— Наташа, дитя мое, — произнесла Александра Федоровна, — вы ведь знаете что-то, не так ли? О том, что сегодня произошло в городе?

— Да, Ваше Величество. Кое-что знаю, но не уверена, правда ли это.

— И что же вы знаете, дитя? — спросила императрица, движением руки заставив Наташу присесть на край дивана.

— Я только слышала. Ваше Величество, — произнесла Наташа, вспомнив вдруг своего отца, как он кричал на братьев, что нельзя верить всему, о чем болтают на улицах в этом городе сплетников, — что в Петербурге была стрельба и что очень много людей погибло от рук солдат.

И тут она едва сдержалась, чтобы не заплакать по этим неизвестным ей людям, скошенным пулями в январское воскресенье.

— Это были очень, очень плохие люди, — жестко сказала императрица, повысив голос. На мгновение Наташа обрадовалась, подумав, что речь идет о солдатах, расстрелявших мирных демонстрантов. — Они все одинаковые, все эти революционеры, убийцы, бомбисты, — перечисляла Александра Федоровна, и Наташа поняла, что рано радовалась, — все эти либералы и прочие негодяи. Это те, кто убил дедушку нашего царя, и видит Бог, они и нас пытались взорвать, я уже потеряла счет, сколько раз пытались. Отчего, вы думаете, дитя мое, мы вынуждены прятаться здесь? Я вам отвечу. Потому что нам докладывают, что жить в Петербурге опасно. Пока эти люди не поймут, кто на самом деле правит Россией, нам придется мириться с такими неприятными эпизодами, как сегодня. Знаете ли вы, чего они хотели, эти жалкие люди? Подать петицию царю! Как будто у них есть хоть какое-то право говорить ему, что он должен делать! Что ж, давайте надеяться, что они усвоят сегодняшний урок. Если же нет, не усвоят, в следующий раз придется прибегнуть к еще более суровым мерам.

Наташа, как могла, низко наклонила голову, чтобы императрица не прочла ужаса в ее глазах.

— Во вторник, Ваше Величество, после обеда я свободна. Вы позволите мне съездить в город повидаться с родными?

— Конечно, дитя мое. Не сомневаюсь, что, приехав в город, вы увидите: общее мнение осуждает разнузданную чернь еще сильнее, чем я.

Лорд Фрэнсис Пауэрскорт, уже уверенный в том, что освоился в центре Петербурга, самостоятельно направлялся к шапоровскому особняку, чтобы, забрав Михаила, осуществить свой второй визит в министерство внутренних дел. Всю ночь валил снег, скрывая последние следы Кровавого воскресенья. Солнца не было. Злой ветер подхватывал, нес по Невскому клочья одежды, шапки и картузы. Рыскали собаки, встревоженные запахом крови. Над водой летали обрывки прокламаций. Пауэрскорт как раз сворачивал на Миллионную, когда его остановили двое в серых пальто.

— Пройдемте с нами, — на ломаном английском сказал тот, что повыше.

— Пожалуйста, — прибавил тот, что пониже, таким тоном, что стало ясно — быть вежливым ему совсем не просто.

— Прошу прощенья, — сказал Пауэрскорт и попытался продолжить свой путь, но это ему не удалось. — Мне нужно встретиться с другом вон в том доме. — И подумал, что, если закричать, может, его услышат в особняке?

— Встретитесь позже, — сказал высокий, который вроде был у них главным говоруном. — А теперь пройдемте с нами.

— Пожалуйста, — снова прибавил тот, что пониже, — не создавайте проблем. — Пауэрскорт почувствовал, что ему в бок воткнулось нечто твердое и круглое, скрытое в кармане пальто того, что пониже. Вот это была проблема.

— А могу я узнать, кто вы такие? — рассердился Пауэрскорт, которого, только что не скрутив, повели обратно той же дорогой. — Можете быть уверены, это дойдет до британского посольства!

— Британское посольство? — рассмеялся высокий. — Фу-ты ну-ты! Подумаешь, какая важность! Тут вам не Лондон, а Санкт-Петербург!

Они привели Пауэрскорта к высокому зданию на набережной Фонтанки, где у входа передали какому-то лысому, который-тепло пожал ему руку и пригласил внутрь.

— Думаю, сегодня здесь комфортней, чем на улице, — сказал он на безупречном английском. — Надеюсь, мои люди не слишком вам досадили?

— Досадили, и очень, — ответил Пауэрскорт, — я требую, чтобы меня отпустили. Это варварство, хватать людей на улице среди бела дня! И кто вы такой, черт побери?

— Ну, я-то думал, вы уже догадались, лорд Пауэрскорт, с вашими-то задатками сыщика! Меня зовут Хватов, генерал Антон Иванович Хватов. Я возглавляю Охранное отделение, тайную полицию, на которую возложена ответственность за обеспечение безопасности государя, а также целостности государства. К вашим услугам! — И он отвесил поклон.

Де Шассирон рассказывал Пауэрскорту, что в России существует разнообразные тайные организации, отвечающие за искоренение терроризма, это особые подразделения полиции, армии, императорской гвардии — при таможне и то такое имелось. Но по жесткости применяемых средств ни одно из них ни в какое сравнение не шло с охранкой. Генерал Хватов при этом нимало не походил на секретного агента — но, впрочем, так оно обычно и бывает. Лысина была самой отличительной его чертой. Пауэрскорту показалось даже, что он в жизни не видел кого-либо до такой степени лысого. Он выглядел так, словно у него смолоду не водилось ни единого волоса, словно он так и родился лысым. Росту он был среднего, с небольшой козлиной бородкой и одет так консервативно, словно собирался на какой-нибудь совет директоров. По мнению Пауэрскорта, он был бы на месте и в коллегии адвокатов, безжалостно путая на судах свидетелей обвинения и улещивая присяжных.

— Позвольте мне провести для вас небольшой ознакомительный тур, лорд Пауэрскорт. Нашим посетителям всегда интересно, что же происходит в охранке, — зловеще хмыкнув, Хватов повел гостя вниз по лестнице, и они оказались в длиннейшем подвальном коридоре. По обе стороны его находились двери, выкрашенные больничной зеленой краской, некоторые с маленькими стеклянными окошечками наверху. Пахло там отвратительно, вроде как гниющей плотью. Пауэрскорту почудилась даже струйка крови, выползающая из-под дальней двери в конце коридора.

— С тех пор как мы решили затыкать им рты кляпом, лорд Пауэрскорт, стало гораздо спокойней. — Хватов держался так, словно показывал возможному покупателю недвижимость в хорошем районе. — Соседи перестали жаловаться на шум.

Будто обсуждает какой-то новый метод плавки чугуна, а не технику пыток, подумал Пауэрскорт. Его передернуло.

— Мы пытаемся расширить свои возможности, — продолжал Хватов, вглядевшись в одно из окошечек и одобрительно покивав. — Например, набрали в штат крестьян — у них, знаете ли, замечательное отношение к работе.

Тут генерал постучал по стеклу и сделал рукой завинчивающий жест, предлагая тем, кто хозяйничал внутри, усилить давление на жертву, а потом помахал довольно, словно его идея сработала.

— Знаете, лорд Пауэрскорт, что у нас делают в деревнях с теми, кто нарушает принятые там законы? Нет? Ну, это чрезвычайно поучительно. Им вырывают глаза, гвоздями приколачивают ладони к телу, отрубают руки и ноги, вбивают кол в горло. — И Хватов, явно готовый пуститься в подробные описания, благосклонно улыбнулся своему гостю.