Дэвид Дикинсон - Смерть на Невском проспекте

• Название: Смерть на Невском проспекте
• Автор: Дэвид Дикинсон
• Издательство: СЛОВО/SLOVO
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-85050-929-3

Действие шестого романа популярного английского автора Дэвида Дикинсона происходит в России. Холодным декабрьским утром 1904 года в Петербурге, на Невском проспекте был обнаружен труп английского дипломата Родерика Мартина, прибывшего в российскую столицу с секретной миссией. Неизвестные злоумышленники убили англичанина, безжалостно перерезав ему горло. Расследовать преступление, как всегда в столь сложных, да еще чреватых международными осложнениями, случаях, поручается лондонскому детективу, лорду Пауэрскорту. Английский аристократ с честью и достоинством преодолеет все козни врагов, хотя дело окажется не из легких. Детективу предстоит встретиться с царем, побывать в кабинетах Охранки, пообщаться с очаровательными русскими красавицами, и, конечно же, раскрыть все тайны страшного преступления.

---

— Отлично. Именно так мы и поступим, — кивнул Пауэрскорт, помолчал немного, собираясь с мыслями, и принялся за повествование. Он не утаил ничего: ни отъезда Мартина в Россию со сверхсекретной миссией, суть которой известна только премьер-министру, ни предсмертной встречи Мартина с царем, ни того, что полицейские сначала нашли тело, а потом принялись божиться, что не видали Мартина ни живого, ни мертвого. Рассказал, что в российском Министерстве иностранных дел убеждены, что Мартин никогда не приезжал в Санкт-Петербург, тогда как в Министерстве внутренних дел хранятся данные о множестве его визитов в разные годы. Рассказал о пыточных подвалах Охранного отделения, о его руководителе-садисте и об особенностях его восприятия искусства. Рассказал о любовнице Мартина, живущей в изгнании воспоминаниями о том, как они с Мартином год за годом танцевали на балах, причем муж предуведомил ее о последнем приезде Мартина в Россию, а сам Мартин — нет. Подумав, он прибавил, что в охранке свободно читают всю тайную дипломатическую переписку, и упоминул о своем канале сообщения, о котором охранке неизвестно. Признался, что еще не решил, то ли Мартина убили из-за того, что он что-то узнал, то ли из-за того, что он не захотел поделиться тем, что узнал, и ему пришлось умереть, чтобы добытые им сведения не попали в чужие руки. Сказал, что не уверен в том, посылал ли Мартин телеграммы из посольства, и если да, то кому — пока тоже неизвестно. Подчеркнул, что тело не найдено и вряд ли найдется.

— Да, милорд, вам, право слово, не позавидуешь, — резюмировал Клейтон. — А может провинциальный полицейский, непривычный к жизни в больших городах, задать один глупый вопрос?

— Прошу вас!

— Дело вот в чем, милорд, — очень серьезно сказал Клейтон. — Здесь все время пишут, как там все в России непрочно и зыбко. Только недавно, в прошлом месяце, я читал, как сотни русских были убиты русскими же войсками, да еще в самом центре Санкт-Петербурга. Не могло ли случиться так, что мистер Мартин просто столкнулся с бандитами, которые ограбили его и убили — просто потому, что он иностранец?

— Конечно, могло, инспектор, — вздохнул Пауэрскорт, не желая признаваться, что, по его мнению, речь идет о деле гораздо более серьезном, чем вульгарный вооруженный грабеж.

— Как бы там ни было, милорд, теперь моя очередь. — Клейтон бросил взгляд на бумаги, лежавшие рядом на приставном столике, словно написал заранее, о чем будет говорить. — Итак, миссис Мартин умерла вследствие падения с башни этого дома в ров с водой. При падении она ударилась головой о каменный парапет мостика. Именно это, как говорят доктора, ее и убило. Насколько нам известно, в день своей смерти миссис Летиция Мартин оставалась в доме одна. Там еще есть экономка-кухарка, которая замужем за дворецким-кучером и одновременно мастером на все руки, они живут в одном из коттеджей напротив башни, вы, наверно, видели, когда въезжали в поместье, милорд. Фамилия их Кеннеди. Их дочка, которая проживает в Тонбридже, как раз только что родила первенца, и миссис Мартин отпустила супругов Кеннеди к дочери на двое суток. Никаких сведений о том, что к ней кто-нибудь приезжал, мы не нашли. Констебль Уотчетт, он у нас опытный следопыт, проверяет, нет ли в округе примет чьего-нибудь постороннего присутствия. Пока что ничего такого не обнаружено.

Инспектор Клейтон перевел дыхание и продолжил:

— Нам известно, что миссис Мартин имела обыкновение читать, писать письма и заниматься счетами в соседнем отсеке библиотеки, том, милорд, вход в который преграждает веревка. Мы можем заглянуть туда через минутку. Из заключения врачей следует, что умерла она, скорее всего, примерно между тремя и шестью пополудни. Неизвестно, поднялась она на башню одна, или с ней был какой-то неизвестный нам посетитель. Беда в том, что старики Кеннеди уехали как раз во вторник. И бедная миссис Мартин умерла тоже во вторник. Кеннеди вернулись только вечером в четверг. Как они последними видели ее живой, так и первыми увидели ее мертвой. Они подумали, что она оступилась. Говорят, она часто поднималась на башню поглядеть на окрестности, понаблюдать за птицами. Конечно, она могла оступиться. Но, переговорив с Форин-офис, милорд, наш главный констебль сразу отказался от этой версии. Конечно, она могла и прыгнуть, отъезд Кеннеди создал все условия, чтобы без помех расстаться с жизнью. Но что толку в пустых рассуждениях! Давайте лучше пройдем на башню, пока еще не стемнело, милорд.

Они подошли к лестничному пролету, ведущему вверх из библиотеки.

— Констебль Уотчетт, наверно, уже сказал вам, что не одобряет домов, которые стоят в воде, милорд, — говорил он, прокладывая путь по коридору, который привел их сначала в спальню, а потом в молельню, обустроенную как настоящая церковь — с алтарем, распятиями и скамьями с высокими спинками. — А этот дом к тому же еще и «бестолковый», по определению Уотчетта, — тут лестницы не там, где им должно быть, а разбросаны по всему дому, как придется.

Теперь они оказались в изысканно убранной гостиной с французскими гобеленами по стенам и несколькими дорогими на вид картинами. Выглянув в окно, Пауэрскорт снова увидел ров, на этот раз с другого угла, обманчивый, манящий, таинственный. Инспектор Клейтон меж тем поджидал его у еще одной лестницы, на этот раз каменной.

— Мы не знаем, милорд, — сказал он, — с какой стороны она сюда пришла, тем же путем, что мы, или другим, из большой спальни, однако на башню ведет только вот эта лестница.

И он начал подъем, в конце пути подняв деревянную крышку в потолке.

— Как она обычно, открыта или заперта? — поинтересовался Пауэрскорт.

— Обычно открыта, милорд. Смысла нет запирать. Никому не попасть на башню, если не зайти в дом, а если в гости приезжал кто-то с детьми, то тогда мистер Кеннеди, конечно, загодя вешал замок.

Теперь они оказались на самой вершине башни. С маленькой площадки, на которой они стояли — не более двенадцати квадратных футов, — были видны коттеджи и хозяйственные постройки, которые входили в поместье, просторный луг и за ним озеро. С востока на запад простирались леса, составляющие кентскую часть древних чащоб Южной Англии. Клейтон осторожно подошел к тому месту, прямо под которым находился Западный мост, и, глядя вниз на воду, проговорил:

— Доктора говорят, вот отсюда она, видно, и упала. Видите, парапет низкий. Коронер на дознании, надо думать, об этом упомянет. Они, коронеры, всегда задним умом крепки.

— Вы думаете, она взобралась на парапет и прыгнула? Или споткнулась и упала? — Пауэрскорт снова ощутил манящую власть воды.

— Они считают, что разницы нет. Так и так в падении ее тело перевернулось — это докторовы слова, не мои, — и она летела головой вниз, пока не ударилась о каменную боковину мостика. Вроде бы удар оказался смертельным.

— Вроде бы? Так они что, не уверены в этом?

— Бедняжка пробыла в воде сорок восемь часов. Они считают, что удар сделал свое дело, но, кроме того, полагают, что она еще и утонула, — в общем, подстраховаться хотят. Тело плавало лицом вниз во рву, когда его увидели Кеннеди. Такая кентская, знаете ли, Офелия.

Пауэрскорт внимательно посмотрел на Клейтона. Полицейские инспекторы не каждый день ссылаются на Шекспира и полотна Уотерхауза и Милле. А что, если Летиция Мартин знала о Тамаре Керенковой, вальсирующей с ее мужем на санкт-петербургских паркетах, подумал вдруг он. А может, супруги как-то эту ситуацию обговорили, разрешили? Может, последний приезд Мартина в российскую столицу означал для его жены предательство их любви? И не было ли чудовищной иронии в том, что Мартин, по существу, сохранил данный жене обет верности — конечно, если он его давал. Потому что не сообщил Керенковой, что он в Петербурге, и именно этим так сильно ее озадачил. Пауэрскорт смотрел вниз, на воду, и задавал себе эти безответные вопросы. Он попытался вообразить отчаяние, которое охватило Летицию Мартин при мысли, что Родерик вернулся к ней только для того, чтобы предать ее снова.

— У вас задумчивый вид, милорд, — сказал Клейтон. — Что-нибудь показалось странным здесь, наверху?

— Только то, как недолго приходится падать, чтобы убить себя. Конечно, она могла оступиться. Или, как мы оба знаем, ее могли столкнуть. Я пытаюсь представить себе, как миссис Мартин относилась к тому, что ее муж снова уехал в Россию. Возможно, ей было известно, что у него там любовница, — имени ее, конечно, она могла не знать, но о том, что она есть, — вполне. Жены обычно знают такие вещи. А потом ей показалось, что он к ней вернулся. Все эти рассказы о требованиях секретности, о том, что только премьер-министру известно, в чем состоит его миссии, — все это могло восприниматься ею как некая форма покаяния. И потом он уехал и умер, и горе ее — непереносимо. Это ведь двойное предательство: сначала он уезжает, чтобы снова встречаться с любовницей, а потом умирает, чтобы стать неуязвимым для упреков! Она погружается в пучину несчастья. Помните?