Павел Амнуэль - Удар гильотины

• Название: Удар гильотины
• Автор: Павел Амнуэль
• Жанр: Детективная фантастика

Каждый из нас помнит все, что с ним произошло в его жизни, и все, что не произошло в этой жизни, но случилось в бесконечном числе других вариантов, и все, что еще не произошло, но случится или сможет случиться. Если это записано в паззле мироздания, значит, я должен это знать, чтобы иметь возможность выбрать. Эта возможность всегда при нас – выбор того кадра, того элемента паззла, куда мы перейдем и тем самым заставим время двигаться. От прошлого к будущему. От причины к следствию.

---

– Значит, она в курсе – где, когда…

– И даже более того: она записала все телефоны господина Кейсера, его домашний адрес…

– Это еще зачем?

– Вдруг телефоны будут отключены, а господин Баклендер захочет сообщить об отказе от встречи? Нужно предусмотреть все варианты.

– Похвально!

– И адрес типографии господина Кейсера, – закончила Эльза.

– Потрясающе, – с искренним восхищением сказал Манн. – Не знаю, что я бы делал без тебя и особенно – без твоих подруг.

– Вам принести кофе? – потупив взгляд, спросила Эльза.

– Принеси, – кивнул детектив. – И информацию по Койперу.

– Да вот она, – показала Эльза на лежавший сверху листок.

Проживал Кейсер в районе Стотервард – неплохое место, пруды, зеленые дорожки. В стороне от каналов, которые, возможно, вызывали у типографа неприятные ассоциации, ведь именно на берегу канала Кейзерсграахт находилась сгоревшая типография. А может, у Кейсера была другая причина для переезда.

Эта информация могла иметь важное значение, а могла и не иметь никакого. Новая типография располагалась, естественно, не в центре города, а на промышленной окраине, в Оостзане, и это обстоятельство тоже было, скорее всего, совершенно неважно.

Пустое дело. Решительно не за что зацепиться. Нужно позвонить Ритвелду и отказаться.

Манн знал, что не сделает этого.

Посидев минуту в раздумьи, он включил компьютер и вошел в интернет. Начнем с заказчика. Христиан Ритвелд, художник, что мы по нему имеем? Двести семьдесят шесть документов, двенадцать – каталоги выставок. Около сотни документов вообще к делу не относились – какой-то другой Ритвелд, не Христиан вовсе, а Хенрик, это можно пропустить. Отправившись по одной из оставшихся ссылок, Манн неожиданно попал на сайт Амстердамского университета. Факультет философии, список студентов. Ритвелд Христиан, поступил на заочное отделение в 1994 году, совсем недавно, и четырех лет не прошло, это уже после истории с подменой картин, вот любопытно, неужели Ритвелд тогда впал в депрессию и решил с горя удариться в философские изыскания? Вряд ли, да и проучился он недолго, видимо, терпения не хватило, ушел с третьего курса, но успел получить первую степень.

Почему он ни словом не обмолвился о своей учебе? Посчитал зазорным или несущественным?

К черту. Просто я так и не представляю, с какого конца взяться за это нелепое расследование, – подумал Манн. Да, копиист умер после того, как побывал на выставке Ритвелда и увидел полотна, с которых делал копии семь лет назад. И что? Художник разглядел в смерти Койпера опасность для себя. Паранойя, беспричинный страх разоблачения. Глупости. Не естественнее ли было шантажисту начать с художника или типографа – ведь именно они слупили со страховой компании большие суммы, а не копиист. Может, шантажист об этом не знал и начал с Койпера, полагая, что получит с него больше, а когда убедился в обратном, то… Что? Убил?

Глупость. Шантажисты не убивают. Он просто поменял бы объект шантажа. И, ко всему прочему, что это за шантажист такой, который, начиная требовать деньги, не знает точно, в чем заключалась роль каждого из участников той давней аферы?

Вот, посидел, подумал – и стало ясно, что недоучившийся студент-философ и художник Христиан Ритвелд вовсе не для того позвал к себе частного детектива, чтобы найти мнимого убийцу Койпера. Никто Койпера не убивал, никакая опасность Ритвелду не угрожала.

Чего же он тогда хотел от расследования на самом деле? Просто так свои тайные шкафы не открывают – Ритвелд не мог не понимать, что частный детектив не имеет права скрывать от полиции правонарушения своих клиентов. Чаще всего все-таки скрывают, Манн тоже так поступал, когда правонарушения оказывались несущественными, но знание о них помогало расследованию – и что это были за расследования: муж думает, что жена ему изменяет, и нанимает детектива, чтобы тот проследил, куда она ездит по вечерам (да, изменяет – с лучшей подругой, и что?), или двое не поделили нажитое вместе имущество, у жены подозрение, что муж купил дом и оформил на себя…

Но Ритвелд и Кейсер накрыли страховую компанию на внушительную сумму. Зачем художник рассказал об этом, если на самом деле не боялся шантажиста и не полагал, что Койпер был убит, а не умер своей смертью?

– Здравствуйте, старший инспектор… – сказал Манн, набрав номер и после серии долгих гудков услышав, наконец, недовольный голос. – Не буду вас задерживать. Результат экспертизы уже известен?

– О чем вы разговаривали с Кейсером в заведении Махмуда? – вопросом на вопрос ответил Мейден.

– От вас ничего не скроешь, – притворно вздохнул Манн. – О Койпере, конечно. Кейсер уверен, что художник не покончил с собой. Не тот тип. Но и убийства быть не могло – нет мотива. Похоже, ваш врач прав – бедняга умер от инфаркта, и не нужно усложнять простое дело.

– Мотив действительно не просматривается, – медленно проговорил Мейден, обдумывая услышанное. – Но, тем не менее, теоретически это могло быть и убийством.

– Как? – поразился Манн. Он уже успел свыкнуться с мыслью о том, что расследовать ему придется не смерть Койпера, а странное поведение Ритвелда. – Майор при мне утверждал…

– Вскрытие показало довольно специфическую картину. Не стану зачитывать вам заключение, там слишком много терминов. Безусловно, обширный инфаркт, Койпера не спасли бы, даже если бы «скорая» примчалась через минуту после начала приступа.

– Тогда в чем же…

– Есть детали, не характерные для инфаркта… где это?.. Вот: «Разрыв задней стенки левого желудочка по»… Слишком длинное предложение, дорогой Тиль, а смысл в том, что при обычных инфарктах картина несколько иная. С другой стороны, химический анализ крови не показал наличия яда, вызывающего признаки сердечной недостаточности. Однако, детальная экспертиза сложна и длительна, заказать ее я могу лишь при наличии ясного мотива преступления, а в данном случае…

Мейден замолчал – может, просто положил трубку.

– Так каков же окончательный вывод? – спросил Манн. – Это могло быть убийством?

– Сомнения Шанде понятны – картина не типична, – сказал Мейден. – Но мало ли в медицине нетипичных случаев? Я еще подумаю – если найду мотив… Или если мотив найдете вы…

– Я понял, – сказал Манн. – Полиция не возражает, если я продолжу расследование?

– Скорее всего, здесь нет уголовного преступления, и, следовательно, ваша лицензия, дорогой Тиль, позволяет… Но я бы хотел быть в курсе, вы понимаете?

– Разумеется, – сказал Манн и отключил связь, забыв попрощаться.

Значит, Ритвелд прав. Это могло быть убийством. Нельзя исключить яд. Смерть наступила ночью – значит, отрава должна была попасть в организм не раньше примерно девяти-десяти часов вечера. Нужно выяснить, где в это время был художник, с кем виделся. Возможно, ужинал в компании. В какой? Может, находился дома и к нему приходил гость. Кто?

И нужно найти мотив. Почему Койпера убили – если это все-таки было убийство? Связано ли это преступление с событиями семилетней давности?

Койпер умер в ночь после посещения вернисажа Ритвелда. Посмотрел картины. Возможно, сделал какие-то выводы. И умер. Увидеть картины – и умереть. У каждого свой Париж.

После этого не значит – вследствие этого.

Манн обнаружил, что давно уже не сидит за столом, а меряет шагами комнату из угла в угол, делая остановки у окна и глядя на проплывавшие внизу по каналу лодки и катера. На одном из катеров веселая компания жарила на палубе мясо на вертеле и, похоже, распевала громкие песни. Двойные рамы не пропускали звуки, но все равно Манну так и слышалось разудалое: «Возьми меня и понеси в чертоги царские»…

Возможно, нет никакой связи между гибелью копий в пожаре семь лет назад и смертью копииста после того, как публике были показаны сохранившиеся подлинники. Но в качестве рабочей версии нужно все-таки принять наличие такой связи, иначе просто не за что зацепиться. Положим, что связь есть.

Версия о шантажисте никуда не годится. Шантажист взялся бы за Ритвелда или Кейсера. И не пошел бы на убийство.

А если шантажистом был Койпер? Увидел картины, понял, что… Не нужно было ему ничего понимать – он знал, что сгорели нарисованные им копии. Если хотел шантажировать (и ведь мог), то сделал бы это сразу, по горячим следам. Неужели картины произвели на него такое впечатление, что он не выдержал… Может, именно сейчас ему понадобились деньги?

Не стыкуется. Получается, что убийца – Ритвелд. Не захотел платить (хотя было чем), не стал ждать развития событий. Убил, чтобы не мучить ни себя, ни шантажиста. Милосердно. И глупо. Почему, убив, вызвал частного детектива и поручил расследовать то, о чем прекрасно знал?

Бывают, конечно, случаи (Манн читал о таком в детективных романах, но ни разу не сталкивался в жизни), когда преступник, желая отвести от себя подозрения, сам обращается в полицию или нанимает детектива, надеясь направить его по ложному следу. Но от этого веет такой густой литературщиной, что… Может, Ритвелд на то и рассчитывает?