Владимир Владимирович - Ноябрьский дождь

• Название: Ноябрьский дождь
• Автор: Владимир Владимирович
• Жанр: Боевая фантастика

Социопат — термин, который используется для обозначения лиц, страдающих диссоциальным расстройством личности. Согласно определению Эрика Берна, социопаты бывают двух типов:

Первый тип, латентный или пассивный социопат, большую часть времени ведет себя вполне прилично, принимая руководство какого-нибудь внешнего авторитета, например религии или закона, или привязываясь временами к какой-нибудь более сильной личности, рассматриваемой как идеал (речь идет здесь не о тех, кто пользуется религией или законом для направления совести, а о тех, кто пользуется такими доктринами вместо совести). Эти люди руководствуются не обычными соображениями приличия и человечности, а всего лишь повинуются принятому ими истолкованию того, что написано в «книге».

Второй тип — активный социопат. Он лишен как внутренних, так и внешних задержек, если и может на некоторое время усмирить себя и надеть маску добропорядочности, особенно в присутствии лиц, ожидающих от него приличного и ответственного поведения. Но как только такие социопаты оказываются вне досягаемости взрослых или авторитетных личностей, требующих хорошего поведения, они тотчас перестают себя сдерживать.

К характерным видам девиантного поведения при социопатии могут относиться:

прямо криминальные — сексуальные нападения на людей, убийства из хулиганских побуждений или мошенничества;

формально не наказуемые, но порицаемые обществом — неадекватное поведение водителей на дороге, целенаправленное уклонение от исполнения обязанностей на работе, мелкие пакости окружающим. «Некриминальные» социопаты тем не менее не заботятся об опасности или добавочном труде, которые выпадут из-за этого на долю других, и равнодушны к возможным потерям.

Погружайтесь в этот мрачный мир ужаса и насилия в продолжении романа Владимира Владимировича "Социо-пат"

---

   - Альфы обожают играться. Обычные трикстеры тоже, но альфы просто жить без этого не могут. Они всегда, всегда сами затягивают процесс расчленения вас, курепчиков, чтобы попинать всласть или еще чего сотворить. Официально о подобном явлении никто не скажет, но альфы стабильно занимаются таким вот дро... Пардон. В общем, умирать вы будете медленно. Но в то же время можете успеть вывернуться. Никогда, впрочем, не рассчитывайте на желание кошки поиграть с мышкой. Как я уже сказал, мочите первыми.

   Старший почесал подбородок и чуть заметно улыбнулся.

   - Но не надо думать, что вам каждый день предстоит биться с трикстерами. Они - наивысшая опасность, поджидающая вас на службе. Потенциально. Насчет остального я вас уже просветил и еще буду. А пока что у нас легкая практика. В этот раз по метро лазить не будем, в канализацию тоже не погоню. Будете сопровождать вот эту девочку.

   Дюбуа поднял руку и, когда наставник кивнул, спросил:

   - Простите, а разве это безопасно?

   - Безопасно, безопасно, - успокоил старший. - Я с вами пойду. С тобой и с Фуксом. Канзаки получит отдельное задание. В следующий раз она будет учиться сопровождению в другой тройке.

   - Простите, - снова поднял руку Дюбуа. - Но разве безопасно охранять трикстера всего тремя людьми?

   - Во-первых, не просто тремя людьми, а тремя специалистами, пусть и будущими. А во-вторых, она не буйная. Девочка сдалась сама и сегодня выходит из карантина. Я решил, что вам будет полезно понюхать живого трикстера и заодно поучиться сопровождению в городских условиях.

   - Спасибо, - притих француз.

   - Вот и хорошо, - старший поднялся с вертящегося стула и скомандовал. - Дюбуа и Фукс идут к комнате семь и ждут меня. Канзаки идет в нашу библиотеку и готовит мне доклад.

   Метнув в сторону Мегуми по сочувственному взгляду, мужчины поднялись и вышли. Проводив их с невозмутимым видом, наставник тихо произнес:

   - А тема у вас будет такая: "Ближний бой с трикстером".

   - Простите, сэр, - она помялась. - Но мы уже знаем то единственное пособие наизусть.

   - Правильно, - кивнул старший. - Вот вы будете сидеть и дополнять. У нас, Канзаки, нет толстых многотомников по трикстерам. Я вам троим в пять минут рассказал почти все, что можно. Так что ищем на ходу. Кто бы вас ни притащил - молодец он. Мы ведь все жить хотим. Так что идите и накатайте мне трактат. А я вам плюшку какую-нибудь.

   "Плюшками" он называл поощрения, столь редко оказываемые подопечным в процессе учебы. Перспектива получить какую-нибудь поблажку и впрямь манила. Но ведь Мегуми понятия не имела, о чем писать.

   - Да вы не переживайте, - безошибочно угадав ее мысли, сказал наставник. - Вы попробуйте. Все, идите. Мне еще вашу старую знакомую конвоировать.

   Пока автобус добирался до нужной Учики остановки, салон успел порядком набиться пассажирами, и юноша, которого немилосердно затолкали в угол, подумал, что шоколадка в кармане непременно расплющится и все измажет. Едва заметный за потоком спин, он старался разглядеть в окно, не виднеется ли впереди по дороге высокий забор академии.

   Воздух в салоне постепенно густел и начинал нехорошо отдавать дыханием толпы. Учики всегда в душе терпеть не мог больших сборищ людей в ограниченном пространстве. Он даже нарочито задерживался в школе иногда, когда свои и чужие дела не держали, чтобы проехаться в пустом вагоне метро, когда толпа спешащих домой схлынет. Но сейчас выбирать не приходилось.

   Страдая в компании упакованных в большую железку людских консервов, молодой человек молча и незаметно пытался дожить до своей остановки. И вот, наконец, она показалась. В окне, за спинами и головами пассажиров, мелькнул угол бетонной ограды, охранявшей академию от чужих глаз. Вскоре они затормозят. Неловко протискиваясь сквозь густую рощу человеческих тушек, Учики принялся пробираться к задней двери, в которую влетел на всех парах, едва успев взять под контроль собственное тело.

   Неожиданное применение новообретенных сил юношу не на шутку напугало, стоит заметить. Учики до сих пор не мог свыкнуться с тем, что оказался особенным. И не просто особенным, а весьма востребованным в кругах сильных мира сего. Собственно говоря, именно поэтому семнадцатилетний японец попал в Европу. Он был Наследником.

   Никто не удосужился объяснить юному Отоко, как появляются на свете Наследники. Со слов обнаружившего его врожденный дар человека Учики знал лишь, что с давних времен на свете рождаются люди, чей организм способен вступать в симбиоз с секретнейшими технологиями в мире. Эти технологии тот тип, Ватанабэ, называл наномашинами, но в его рассказе имелось множество неувязок и недоговорок, наводивших на мысль о наглом вранье. Это не удивляло - не далее, чем через час после рассказа о наномашинах и Наследниках, Ватанабэ усыпил его и похитил. А после закрутилось, завертелось... Чего только не пережил Отоко в те несколько дней. Но вот он здесь, живой, здоровый. Юношу определили в академию "Эклипс", закрытое учебное заведение, в котором содержались другие такие же, как он, Наследники. Находясь под постоянным наблюдением, но не стесненные в передвижениях, они обучались владеть собой. А молодые, вроде Учики - еще и получали образование. Вдали от родных семей. Объявленные мертвыми без права переписки.

   Иногда у него щемило сердце при мысли о доме, столь сумбурно оставленном позади. Ведь там, в Токио, жила мама. Вместе с алкоголиком-отцом. Как она дальше?

   Некто, пожелавший остаться неизвестным, от имени Учики договорился, чтобы подмазанные японские чины обеспечили матери выплаты пособия за сына, якобы погибшего при теракте. Ирония заключалась в том, что, по сути, теракт, на который тогда списали кучу жертв, устроил сам Учики спонтанным выбросом энергии Наследника. Он подсветил токийскую зону отчуждения. И навсегда пропал из жизни родителей. Точно так же, как Инори-сан.

   Автобус, дрогнув, замер на остановке, и людская каша пришла в движение, как будто закипая на плите. Кто-то, кому было по пути с Учики, рвался к выходу, кто-то старался забраться глубже в салон. В этих слоноподобных колебаниях Отоко подхватило волной и понесло куда-то подозрительно далеко от дверей. Отчаянно рванувшись, задевая соседей портфелем, он принялся проталкиваться назад.

   - Осторожней! - ругнулся кто-то, нечаянно задетый плечом.

   - Извините, - виновато крякнул Отоко, подступая все ближе к двери.

   - Пх! - мужчина средних лет, цапнувшись ногой о портфель, сердито отвернулся.

   Вот уже и выход. Чей-то острый локоть в густой сутолоке неожиданно уперся в бок.

   - Уйди ты! - сказал сердитый девичий голос. - Дай пройти!

   - Простите! - пропыхтел Учики, стараясь пробраться мимо какой-то бабульки, загородившей ступеньки необъятным дряблым станом.

   - Уйди, говорю! - еще сердитей повторил голос, и локоть надавил сильнее. - Задавишь, гад!

   Теперь он понял, кто это ругался. Между бабулькой и лезущим внутрь мужчиной средних лет трепыхалась какая-то девушка, о которую Отоко невольно терся боком. Ей, видимо, подобный тесный контакт совсем не нравился, а потому локоть пребольно тыкался в ребра. Стоя на ступеньку выше, юноша успел разглядеть только русую макушку. В следующий миг его, словно пробку из бутылки с шампанским, вытолкнуло, наконец, из толпы пассажиров. Освобождение стало столь внезапным, что Учики оступился и начал заваливаться вперед. Не дай бог, сейчас треснется физиономией о нижнюю ступеньку или вывалится прямо на тротуар!

   В отчаянии Отоко выбросил свободную руку в сторону поручня, разделявшего ступеньки надвое. Но промахнулся. Ладонь, едва задев пластик ручки, скользнула дальше по чему-то мягкому и легкому. Не успевая ничего сообразить, Учики, что было сил, вцепился в это мягкое.

   - Ты что делаешь?! - возопил давешний голос, заглушая треск разрываемой ткани.

   Вываливаясь наружу, парнишка понял, что схватил кого-то за одежду и тем уберег себя от падения. Застыв у дверей автобуса в полусогнувшемся положении, он неловко выпрямился, тряся головой.

   В кулаке все еще оставалось зажатым то мягкое, что помогло затормозить. Распрямившись, Учики глянул, что это. В руке оказался зажат рваный лоскут какой-то светлой ткани. Складчатой ткани.

   - Ты что, обалдел?! - звонким колоколом грянул над ухом все тот же голос. Испуганно обернувшись, Отоко узрел-таки тыкательницу локтем в бока.

   Она стояла в паре шагов, яростно сверкая небесно синими глазами. Невысокая девушка с густыми каштановыми волосами, спускавшимися до лопаток, перехваченными у затылка синей ленточкой. Он заметил эту ленту, когда незнакомка яростно тряхнула головой, забросив волосы себе на плечо. Миловидное европейское личико выражало крайнюю степень кровожадности, ноздри воинственно раздувались, губы сложились в крошечный бантик. Правая рука девушки сердито упиралась в замечательно очерченное бедро. А левая зловеще комкала порванную по шву плиссированную юбку, которой явно не хватало одного длинного лоскута ткани.