Гржимек Бернгард - Мы жили среди бауле

• Название: Мы жили среди бауле
• Автор: Гржимек Бернгард
• Издательство: Мысль
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1979

Эта книга Б.Гржимека посвящена путешествию в Западную Африку, в республику Берег Слоновой Кости. В ней автор живо и остроумно рассказывает о поведении, связях с ландшафтом таких животных, как слоны, бегемоты, человекообразные обезьяны и др. Вместе с тем говорится о необходимости охраны исчезающих ценных видов животных и растений. Книга содержит интересный этнографический материал, рассказывающий о самобытном народе бауле. От внимательного взгляда ученого и публициста не ускользают страдания и бедствия народа, длительное время находившегося под колониальных гнётом, социальное неравенство белых и африканцев в этой стране. Книга читается с огромным интересом, богато иллюстрирована.

---

А дальше ещё чудеснее. Стали замечать, что некоторые виды термитов регулярно пасутся на водорослях или лишайниках, поселяющихся на сырых стенах или стволах деревьев. Уютно устроившись на такой «лужайке», они то поднимают, то опускают голову, напоминая в такой момент миниатюрных коров, пасущихся на лугу. За несколько часов такое пятно лишайника бывает полностью объедено. А между мирно пасущимися «коровками» в спешке проносятся другие «подданные королевства», добытчики, таскающие откуда-то корм в дом. «Коровки» при этом нисколько не реагируют на всю эту суету — они знай пасутся.

Некоторые виды термитов отваживаются иногда на дальние походы, шествуя стройной бесконечной колонной, подобно муравьям. Такая колонна лишённых хитиновой оболочки и слепых термитов-рабочих тщательно подстраховывается вооружёнными солдатами. Они стоят по обеим сторонам колонны, головами наружу, поводя своим грозным оружием. В местах наиболее опасных они стоят сомкнутыми рядами, а в менее опасных — на расстоянии одного — пяти сантиметров друг от друга. Одному наблюдателю удалось подсчитать, что в течение семи часов проследовало 200 тысяч рабочих-термитов. Как выяснилось, ходят они «косить сено»: одни перекусывают стебли травы у основания так, что стебли падают на землю; другие тут же разгрызают их па мелкие кусочки длиной от одного до трёх миллиметров, а третья группа подхватывает эти кусочки своими челюстями и транспортирует домой…

Там, внутри, урожай складывается штабелями в специальных хранилищах, находящихся возле наружных стен, где суше и теплее. Трава постепенно превращается в сено, а сено в травяную муку. В одном термитнике как-то обнаружили девять килограммов сухой травяной муки. Такая травяная, а также древесная мука используются в свою очередь для закладки грибниц и искусственного разведения грибов. Питомники грибов устраиваются в специальных камерах, в которых построены как бы «стеллажи» из земляного строительного раствора, чтобы создать как можно большие площади для выращивания грибов. Весь термитник буквально усеян подобными «грибными камерами», настоящими маленькими теплицами, отдельные из которых достигают размера с человеческую голову.

Термиты выращивают особый вид грибов, который в обычных природных условиях ещё ни разу не был найден. Всё, что пытается вырасти меж грибами, маленькие огородники старательно выпалывают. В отличие от древесной целлюлозы и сухой травы грибы весьма богаты белками. Ими-то термиты и кормят своих личинок.

Не могут самостоятельно питаться и солдаты, а также самки (матки) и самцы — всех их обеспечивают кормом рабочие-термиты. Причём не только отрыгиваемой пищевой кашицей, как это происходит у пчёл, но и особой жидкостью, прошедшей через кишечник. Это значит, что всякий корм по нескольку раз переваривается различными обитателями термитника и таким образом полностью используется; а всё, что остаётся, ещё замешивается в качестве цементирующего материала в земляной строительный раствор. Вот так. Этим объясняется то, что в термитнике все постоянно друг друга «облизывают».

Уютная, ровная температура, царящая в таком термитнике, привлекает всевозможных жуков, мух и их личинок в качестве непрошеных гостей, или паразитов. Забраться туда им удаётся лишь в тех случаях, если они издают запах, подобный запаху термитов, или выделяют какие-то схожие с ними вещества. Тогда их не принимают за врагов, хотя на самом деле среди них встречаются отнюдь не безобидные существа. Так, личинки одной жужелицы, к примеру, устраивают в стенах грибных теплиц ловушки или ловчие ямы, соединённые с этим помещением лишь узенькой щёлкой. Там они сидят и караулят свою добычу. Стоит только какому-то термиту зазеваться возле такой щёлки, как жужелица мгновенно высовывает оттуда свои мощные челюсти, затаскивает несчастную жертву к себе и съедает. Таких пиратов в термитниках бывает немало. Случается, что и клещи паразитируют на термитах, потому что те не в состоянии своими ножками их сковырнуть. Помочь же в этом случае друг другу — не входит в их запрограммированное поведение…

Из яиц термитов вылупляются личинки, которые не окукливаются впоследствии, как это происходит у бабочек или муравьёв, а сразу же приобретают форму, схожую со взрослыми особями. Правда, по мере роста они несколько раз линяют. То, что из одних и тех же личинок вырастают частично рабочие, частично солдаты (обе формы неплодовиты), а также плодовитые «королевы» и «короли», объясняется, по-видимому, дифференцированным вскармливанием. Но в то время, как у пчёл и муравьёв самцы играют явно бесполезную роль и в своём избыточном числе совершенно лишние, у термитов это обстоит совсем иначе. Так, у пчёл один самец из ста или тысячи оплодотворяет матку, вскоре после этого погибает, а всех остальных «претендентов» просто убивают; все рабочие пчёлы и муравьи состоят из одних только самок. У термитов же они развиваются как из самок, так и из самцов. Так что это древнее государство отнюдь не царство амазонок: его возглавляет не одна только «королева», а «королевская чета».

В один прекрасный день термитник начинает «дымиться». Над ним появляется как бы тёмное облачко, которое всё увеличивается в своих размерах. Происходит это чаще всего вскоре после дождя, когда легче проломить изнутри выходы наружу. Из этих отверстий вылетают тысячи и десятки тысяч чёрных половозрелых молодых «королев» и «королей». В отличие от слепых и угрюмых обитателей термитного государства у них вполне развитые глаза — они не боятся света, а, наоборот, стремятся к солнцу; они видят весь пёстрый мир вокруг. У каждого такого молодого термита четыре крыла равной длины. Вокруг всех выходов толпятся солдаты и рабочие, которым вменяется в обязанность ограждать своих молодых, отправляющихся в свадебное путешествие, от плотоядных жадных муравьёв, которые, разумеется, уже тут как тут. Однако не одни только муравьи начеку. Не прочь полакомиться молодыми термитами и разные летающие хищные насекомые, птицы и ящерицы. Для них всех вылет термитов означает, что настало время кутежей и обильных обедов. Африканцы тоже не зевают. Они накрывают термитники большущими, похожими па лопухи листьями и затем собирают с них многие килограммы крылатых термитов. Их варят, сушат, обрывают им крылья, а затем растирают между пальцами в пасту. Это очень вкусно, я сам много раз пробовал такие блюда, будучи в гостях.

То, что успевает уйти от смерти, поднимается высоко в воздух, чаще всего на 15–20 метров. Однако недавно такой рой обнаружили с самолёта и на высоте 2000 метров. Большинство приземляется где-то поблизости от старого строения, но некоторые термиты могут улететь и за несколько километров. Так что родственные браки, по-видимому, норма. Крылья свои они сохраняют ненадолго. В том месте, где они прикреплены к туловищу, уже заранее намечена линия обрыва. Многие теряют их уже в воздухе и возвращаются тогда по спирали вниз. Термиты другого вида, приземлившись, начинают совершать комичные телодвижения и, прижимаясь к камням, стараются отделаться от этих лишних украшений. К каждой самке вскоре пристраивается самец, который повсюду следует за ней, ощупывает и поглаживает её, а затем помогает ей выкопать в земле ямку. И только когда это убежище готово и оба насекомых в него замуровались, только тогда они празднуют там свою свадьбу. Следовательно, лишь после недельного знакомства. Но зато уже после свадьбы такая парочка остаётся верной друг другу на долгие годы и даже десятилетия.

Вскоре самка откладывает первые яички, лижет и кормит молодняк. Из них вырастают рабочие и солдаты, правда меньших размеров, чем обычные обитатели большого термитника. Как только в новом термитнике появляются «няни» для «королевских» детей, «королева» начинает всё больше и больше разбухать. Наконец она становится в 160 раз больше собственного супруга, но он тем не менее всё время остаётся возле неё. Вскоре «королева» превращается в белый большой мешок длиной с ладонь, с переднего конца которого виднеется её крохотное тельце. Такая самка откладывает в день несколько десятков тысяч яиц — каждые две секунды по одному; это прямо самое настоящее фабричное производство!

За свою двадцатипятилетнюю жизнь, которую одна такая самка прожила в лабораторных условиях, она произвела на свет примерно 250 миллионов яиц…

Когда взламываешь термитник, то камеру с «королевской четой» следует искать где-то чуть ниже уровня земли, потому что именно в таком месте находится первоначальное жилище, построенное этой парочкой. Всё остальное надстраивается потом и без их участия. «Королевская камера» сообщается с основным зданием узкими щелями, сквозь которые и без того неподвижная самка никогда не может вылезти: следовательно, она замурована.

Если совсем осторожно разломать стены этого «королевского покоя» и вам повезёт, то можно в течение некоторого времени наблюдать за всем «придворным церемониалом». Вокруг неподвижно лежащей белой и огромной «королевы» маршируют по кругу несколько дюжин маленьких рабочих, а некоторые из них ползают по ней и облизывают её. Самка явно выделяет какие-то соки, которые рабочие-термиты жадно заглатывают. Иногда они при этом даже срывают целые лоскутья кожи с её спины, так что впоследствии на ней можно обнаружить нечто вроде шрамов. Возможно, что подобный массаж необходим для стимуляции производства яиц. Стоит появиться сзади очередному яйцу, создаётся небольшая толкучка, но затем кто-то из «подданных», изловчившись, хватает его своими челюстями, а другие сейчас же облизывают его досуха. Затем яйцо деловито относят в «инкубатор».