Михаил Трофимов - Библиотечка журнала «Советская милиция» 1(25), 1984

• Название: Библиотечка журнала «Советская милиция» 1(25), 1984
• Автор: Михаил Трофимов
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1984

---

Практически завершил он работу и по делу Сонькина, но последнюю точку пока ставить не спешил, допуская маленькую хитрость: доколе дело находилось у него в производстве, он в любое время мог беспрепятственно затребовать доставки арестованного в отделение для производства необходимых следственных действий.

Сонькин доверился Гвоздеву полностью. Александр Михайлович нисколько не сомневался, что добросовестная помощь Сонькина будет иметь большое значение для разоблачения уже явно начавшей обозначаться воровской группы.

Позвонил Лукин:

— Александр Михайлович! Я только что говорил с Липкино. Сообщают, что продукты, украденные Рябовым из магазина, были увезены на автомобиле марки «ГАЗ-61».

— И?..

— Думаю, что автомобиль этот был с периферии. Сливочное масло, колбасу, сыр, сахар легче и проще продать где-нибудь в селе.

— А липкинские коллеги как думают?

— Ищут, — уклонился Лукин от ответа. — И еще: Рябов наконец признался, что если покажут того мужчину, которому он продукты продавал, то он его без ошибки опознает. У него, говорит, лицо необычное и шея длинная.

— Дубило — Кандыба?

— Не исключено. Связь с Рябовым, возможно, возникла случайно. Кстати, прошлой ночью на товарной станции кто-то вскрыл контейнер и украл из него ряд вещей. К тебе этот материал не попадал?

— Нет…

После того как Лукин положил трубку, раздался звонок начальника отделения подполковника Шульгина:

— Зайдите ко мне, Александр Михайлович.

Едва Гвоздев вошел, Шульгин поднялся ему навстречу:

— У нас, понимаешь, небольшая загвоздка случилась. Ты как раз очень нужен. Садись, пожалуйста.

Александр Михайлович знал, что подполковник называл на «ты» немногих своих подчиненных и то лишь тогда, когда был очень чем-то взволнован или озабочен.

— К нам на днях новый следователь пришел, на место Хромова, фамилия его — Паверин. Дали мы ему материал: ночью в вагонном парке преступники похитили немалое количество тушенки. Охранники говорят, что их было трое, но поймать удалось только одного, Жиренкова. Как Паверин с ним ни бился, тот показаний не дал. На допросе Паверин сорвался, оскорбил Жиренкова. Тот тоже огрызнулся. При такой ситуации Паверин не может дальше расследовать это дело. Кроме того, мне кажется, что задержанный имеет отношение к кражам, связанным с Кандыбой.

— Понял, — сказал Александр Михайлович. — Если прикажете, я возьму это дело. А Паверин — он что, не опытен, молод еще?

— Нет! Шесть лет стажа имеет. Только вот по характеру немного сучковат: заносчив, неуживчив, самолюбив. Эти сведения — с последнего места его работы. Может быть, они не совсем справедливы. Думаю, надо помочь ему войти в наш коллектив.

— Понял.

— Ну вот и хорошо. Бери дело у Паверина и начинай им заниматься.

РАСПОРЯЖЕНИЕ о передаче дела Гвоздеву, видно, и огорчило, и обозлило Паверина. Достав из сейфа тоненькую папку, он шлепнул ее на стол Александру Михайловичу.

— Берите. Сколько нервов уже истрачено.

Такая форма общения с совсем еще незнакомым человеком удивила Гвоздева. Он, возможно, и рассердился бы, если бы не предупреждение, сделанное Шульгиным.

— Зачем же вы так? — спокойно сказал Гвоздев. — Я ведь не сам взял себе это дело. Начальник принял такое решение.

— Я не обижаюсь, — хмуро сказал Паверин, — если же и обижаюсь, то только на самого себя. Опять не получилось…

— Почему опять? — не дослушав, задал вопрос Александр Михайлович.

— Потому, что такие штуки со мною уже бывали. Не везет иногда — и все.

— Да вы не огорчайтесь. Всякое бывает в нашем деле. Если возникнут вопросы, спрашивайте, не стесняйтесь. Мы всегда советуемся друг с другом.

— Спасибо, — кивнул Паверин, — учту.

Александр Михайлович принялся изучать переданные ему материалы.

Читая протоколы допросов Жиренкова, проведенных Павериным, Гвоздев, даже еще не общаясь с задержанным, уже начал понимать линию его поведения, систему, так сказать, защиты. Судя по всему, Жиренков что-то выжидал. По-видимому, ему хотелось получить какую-то весть, развязывающую ему руки. Пока такая весть не поступала и он тянул время.

«Сначала непременно надо увидеть Лукина, — еще раз подумал Александр Михайлович. — По всей вероятности, он знает больше, чем отражено в первичных документах».

Документов в деле оказалось до обидного мало. Паверин, видимо, наткнувшись на грубое сопротивление Жиренкова, активность снизил. Ни для кого не секрет, что между следователем и подследственным всегда, или почти всегда, идет борьба. В этой борьбе следователь не в праве подпадать под воздействие эмоций. Он часто видит и знает, что подследственный упорно лжет, но это ни в коем случае не должно выводить его из равновесия. И уж вовсе недопустимо, чтобы допрашиваемый увидел в представителе власти противника. Тогда не может быть и речи ни о каком психологическом контакте, ни о каком взаимопонимании.

Надо полагать, у Паверина с Жиренковым такого контакта не получилось, оттого и заминка в расследовании. И вот теперь промахи, допущенные Павериным, надлежало как можно скорее исправить ему, Гвоздеву.

Домой Александр Михайлович пришел поздно. Он заранее знал, что жена будет ругаться и готовился к этому.

Зина встретила его злобно, раздражение так в ней и кипело. Руки дрожали, голос срывался.

— Так я и поверила, что все делами какими-то занимаешься! Какие могут быть дела на ночь глядя? А я — жди, жди, жди! Волнуйся, переживай. Не могу я больше так!

И Зина расплакалась.

Гвоздев и сам сознавал, что жена права. В какой уже раз принимал он твердое решение не задерживаться на работе до поздней ночи. Никто ведь не обязывал его это делать, никто не заставлял. Надо уметь управляться с делами в рабочее время.

Утром Зина заявила, что так жить она больше не желает.

— Дядя Сема… — начала было она.

Он не мог слышать про дядю Сему, брата ее матери. Дядя Сема работал в торговле и на сотрудника милиции смотрел с высокомерием. По мнению Александра Михайловича, дядя Сема относился к людям нечистым на руку. Жил он явно не по средствам: имел великолепно обставленную квартиру и дачу с садом. Бутылка коньяка на столе у дяди Семы — обычное явление. Мать Зины и другие родственники относились к дяде Семе с почтением. Еще бы! Только дядя Сема умел «достать» все и вся и вообще, что называется, «умел жить».

Александр Михайлович относился к разряду людей непрактичных. И Зина знала, что всякое упоминание о дяде Семе болезненно воспринимается ее мужем. Пытаясь испортить ему настроение, она вновь завела этот разговор.

— Не надо, — умоляюще перебил ее Александр Михайлович.

Он чувствовал себя виноватым перед нею и не знал, как наладить отношения.

В это утро Зина сказала, что она возьмет отпуск и уедет к сестре.

— А как же я? — растерянно спросил он.

— Как хочешь! — раздраженно ответила она.

Потом, швырнув кофту, которую собиралась надевать, добавила:

— Тебе твоя служба дороже, чем здоровье и спокойствие жены. Ну и живи своей службой!

В сущности это была не первая размолвка. Но так агрессивно Зина себя никогда не вела. Александр Михайлович ушел на работу с тяжелым сердцем.

ЛУКИНУ «повезло». Вскоре после посещения им Ивана Евтеевича Кочанова, у того появился жилец — мужчина лет тридцати пяти, невысокого роста, сухощавый, юркий. Он пришел сюда однажды вечером и остался. Потом здесь появилась незнакомая сотрудникам милиции женщина. Тоже вечером. Переночевав, утром она ушла, но потом вернулась снова. Так повторялось четырежды. Каждый раз она приносила с собой и уносила небольшую, плотно закрытую, но, судя по весу, тяжелую хозяйственную сумку. «Жилец» же из квартиры никуда не выходил.

Женщина оказалась работницей из бригады путейских ремонтников. Немало усилий пришлось потратить, чтобы войти с ней в контакт. В конце концов Вера рассказала, что ей предложили познакомиться здесь с «хорошим человеком». Одинокая, она ничего против не имела и пошла по адресу, который ей дали. Так она познакомилась с Шакиром. Тот приболел, и она носила ему в сумке кое-какую еду и водку. Выпивали вместе. Отчего же не выпить с приятным человеком?..

Долго Вера не говорила, кто порекомендовал ей этого «хорошего человека». Но наконец сообщила, что познакомиться с ним ей помогла Рая. Это была та самая Вятка, о которой в свое время упоминал Сонькин. Кличка к ней пришла от места рождения — город Киров, бывшая Вятка.

— Раиса Спиридоновна Щелканова, — рассказывал Лукин Гвоздеву, — снимает комнату в одном из старых частных домов. Дом большой, есть участок земли, где раньше был сад. Теперь этот сад запущен. Напротив дома ворота продовольственной базы. Перед воротами, на широкой площадке, всегда много автомобилей, ожидающих загрузки или выгрузки. Автомобили иногда стоят чуть ли не под окнами дома. Сад выходит на небольшой пустырь, где теперь стихийно образовалась свалка разного мусора. Через свалку — тропинка с Зеленой улицы к кварталу новых домов, которая выходит к остановкам: троллейбусной и автобусной. Ночью пустырь не освещается.