Марк Дюген - Счастлив как бог во Франции

• Название: Счастлив как бог во Франции
• Автор: Марк Дюген
• Жанр: Современная проза

Главный герой романа Пьер Жубер вспоминает о своем участии во французском Сопротивлении в годы Второй мировой войны.

---

Реми был старше меня на пару лет. Мне его трудно было представить своим другом.

Я просидел в одиночестве до темноты. Из отдаленных помещений не доносилось ни звука. В конце концов я уснул, думая о Клодин, которую, вероятно, никогда больше не увижу. Впрочем, это было к лучшему.

Разбудил меня Реми. Как и обещал, он показал запасной выход. Потом мы спустились в столовую. Теперь, после роскошного пиршества в честь нашего появления, нам пришлось поститься супом. Мать Реми, по-прежнему молчаливая, держалась холодно, но предупредительно. Во время завтрака вошла сестра Реми. По крайней мере, я решил, что это его сестра, так как они были очень похожи. Девушка лет восемнадцати показалась мне такой красивой, что я едва не проглотил ложку. Она появилась в столовой, словно Дева Мария в храме гугенотов. Улыбнувшись мне вместо приветствия, она присоединилась к завтраку, но очень скоро встала и вышла. После завтрака Реми провел меня в курительную, где предложил папиросу и стаканчик сливовой настойки, обжегшей мои внутренности. Когда я пришел в себя настолько, что смог разбирать обращенные ко мне слова, Реми рассказал мне о предстоящей операции.

— Выступаем завтра. Откладывать не можем. Теперь о твоей роли. Тебе придется убрать одного типа. Хладнокровно. Из засады. Уверяю тебя, это не проверка. Просто ты единственный, кто может сделать это. Выполнив это задание, можешь в тот же день исчезнуть из наших краев.

С того момента, как отец привлек меня к участию в Сопротивлении, я не расставался с мыслью о возможной смерти. Но я никогда не думал, что мне придется убивать. Ведь солдат, отправляясь на войну, надеется, что ему придется убивать на расстоянии и неизвестных ему людей. К этому кошмару примешивалась новость о том, что мне придется уезжать отсюда, от сестры Реми.

Ночью ни на минуту не удалось сомкнуть глаз. В пять утра Реми постучался в дверь. Мы быстро перекусили, а потом занялись чисткой оружия. Как сказал Реми, нет ничего хуже, чем осечка в тот момент, когда в тебя целятся. Мне достался стандартный револьвер с барабаном. Реми зарядил его и показал, как пользоваться предохранителем. Спрятав оружие в мешок, мы отправились к месту встречи.

Со стороны можно было подумать, что мы идем на охоту. Ночные птицы разлетались по своим гнездам, возвращавшиеся с водопоя животные то и дело шуршали в кустах.

Малыш Луи и Поль пришли к подножию холма почти одновременно с нами. Первый уже был окутан облаком табачного дыма, второй выглядел необычно серьезным.

Около часа ушло на езду по извилистым проселочным дорогам. В условленном месте, в тени под каштаном, нужно было дожидаться назначенного часа.

План был простой. Реми должен зайти в банк. Мне полагалось держаться сзади в нескольких метрах, прикрывая его. При малейшем подозрительном движении служащего банка я должен был стрелять. Поль остается снаружи на шухере, а Малыш Луи сидит в машине с работающим двигателем. Настоящая банда, идущая на дело.

В восемь тридцать въехали в городок и остановились возле банка. Мы с Реми вошли внутрь, надвинув на лоб фуражки и прикрыв лица платками. Реми выхватил револьвер так, словно занимался этим всю жизнь, подошел к кассиру и вежливо попросил его спокойно, без паники передать нам все деньги, находившиеся в наличности. В это время я держал под прицелом двух рассыльных, явно переживавших самое невероятное событие в их жизни. Они подняли руки так высоко, словно хотели достать до потолка. Я очень боялся, что если мне придется стрелять, я могу зацепить Реми, спина которого почему-то перемещалась передо мной то вправо, то влево, как будто он изображал стеклоочиститель на ветровом стекле. Но все прошло без эксцессов. Забрав деньги, мы заперли служащих банка в кабинете директора, потом спокойно вышли на улицу.

Оказавшись в машине, Поль с удовлетворенным видом пересчитал добычу. Мы быстро домчались до места встречи с девушками. Нас ждали невзрачная толстушка и симпатичная стройная девушка. Мы быстро переложили деньги и оружие в тайник багажника их машины, стерли грязь с номеров нашей малолитражки и не торопясь двинулись к поместью Реми. По дороге я впервые услышал голос Малыша Луи, с умным видом сообщившего:

— Знаете, этой маленькой блондинке. Ей не пришлось бы долго упрашивать меня.

Реми хлопнул его по плечу:

— Я считал, что ты женат, животное!

— Все так, но моя супружница что-то часто стала отворачиваться от меня.

— Так она просто не знает, что ты у нас герой!

— Если мне придется ожидать конца войны, чтобы сказать ей об этом, то я немедленно выхожу из дела!

Мы рассмеялись с облегчением, хотя во время операции ни на мгновение не почувствовали страха.

Поль и Малыш Луи высадили нас у подножья холма, на том же месте, где встретились утром, и вскоре мы лихо расправлялись в столовой с банкой консервов. Мамаша Реми пару раз навестила нас с отсутствующим видом. Послеобеденное время прошло в полном безделье. Играли в карты, слушали радиоприемник, спрятанный в кладовке. Реми поинтересовался, умею ли я ездить верхом. Не вдаваясь в подробности о моем недавнем опыте взаимоотношений с сонной лошадью, я ответил, что однажды сидел верхом на статуе.

— В таком случае у тебя есть два часа, чтобы научиться скакать на коне, как казак, — сообщил Реми с видом человека, которого ничем не удивишь. — Завтра, когда ты выполнишь еще одно задание, тебе придется добираться до очередной конспиративной квартиры верхом, по тропе, идущей по гребню холмов. Там ты не рискуешь встретиться с бошами. Ну, а если это случится, мы поможем тебе оторваться от погони. Я провожу тебя, а потом вернусь с двумя лошадьми.

Я попросил Реми уточнить, как должна проходить операция.

— В восемь часов ты должен находиться в засаде над дорогой. Твой человек подъезжает к этому месту каждое утро между четвертью и половиной девятого. Там очень крутой поворот, после которого дорога идет в обратном направлении, поэтому водитель должен сбросить скорость до тридцати километров в час. В бинокль ты сможешь увидеть машину за несколько минут. У тебя будет время, чтобы отложить бинокль и взять ружье. С того места, где ты будешь сидеть, промахнуться невозможно. Целиться нужно будет в ветровое стекло с правой стороны. Картечь идет не очень кучно, так что ты наверняка попадешь в него. Если же он останется невредим, он все равно не сможет видеть дорогу через поврежденное стекло, и ему придется остановить машину. Тогда ты выходишь на дорогу и стреляешь второй раз. Запомни: ты не должен уходить, не убедившись, что человек убит. Потом ты собираешь свои манатки, не оставив ничего, даже пуговицы, и возвращаешься домой по тропинке. Наша команда займется зачисткой места. Нужно будет избавиться от трупа и убрать машину. Поэтому целься как следует в ветровое стекло, чтобы не задеть двигатель. У него отличный внедорожник, и он нам еще пригодится. Я буду дома примерно через час после тебя. Вот увидишь, все пройдет как по маслу.

Я почувствовал тошноту, от которой уже не смог избавиться. Мне придется совершить хладнокровное убийство. Лишить жизни человека, о котором я ничего не знаю. Не знаю ни его прошлого, ни мотивов убийства.

Мне иногда случалось ходить с отцом на охоту, когда мы бывали в Бургундии, у его родителей. Но я никогда не мог выстрелить в живое существо, даже если это была какая-нибудь пичуга. Отца всегда раздражала моя мягкотелость, но я ничего не мог поделать с собой. Однажды я подстрелил утку-крякву, упавшую прямо мне под ноги. С перебитым крылом, она была еще жива. Отец приказал мне прикончить ее. Я был вынужден подчиниться. Всего лишь один удар ногой по голове. Но каким подлецом почувствовал я себя после этого.

Реми, натура весьма тонкая, несмотря на внешность уличного хулигана, видимо, понял мои чувства. И он добавил:

— Если ты не уберешь этого человека, то рано или поздно нас с Малышом Луи и Полем раскроют. Не забывай, что даже раздавленный шершень может ужалить.

Я понимал, что должен выполнить задание, но понимал только головой. Все во мне бунтовало.

Последовавший за нашим разговором урок верховой езды был не таким уж неприятным. Он показался мне чем-то вроде урока танца для короля, которого ждал эшафот. У верховой нормандской лошадки ростом не более метра семидесяти в холке, на одном глазу было бельмо, что позволяло подозревать ее в коварстве. Реми убедил меня, что изящные руки интеллектуала из пригорода вполне могут управлять животным с помощью уздечки. Но это было теорией. На практике все выглядело иначе. При передвижении шагом я сползал лошади на шею и выглядел, как прачка, склонившаяся над своим корытом. Когда мой лихой скакун переходил на рысь, то тряска смещала мне позвонки, заставляя их слипаться в болезненный стержень. Во время галопа я чувствовал себя на взбесившихся качелях, швырявших меня то вверх, то вниз. К счастью, эта пытка быстро заканчивалась моим падением, и падать мне пришлось раз десять. И все же я в конце концов научился сносно держаться в седле на любой скорости. Мы тренировались больше часа, пока не замучили окончательно меня и лошадку.