Алексей Надэмлинский - Байки Соломона 12-го

• Название: Байки Соломона 12-го
• Автор: Алексей Надэмлинский
• Жанр: Научная Фантастика

---

Соломон словно и не услышал моих пояснений:

- Да, мы с ним спорили. Кешка жаловался, что к воробьям относятся пренебрежительно. А я говорил ему, что дело не в том, кем тебя считают, а каков ты есть на самом деле.

Кешка же возмущался самим словом ВОРО-БЕЙ, то есть бей вора. А какой он вор? В поте лица борется с насекомыми, спасает, можно сказать, урожай... и его ещё и награждают разными обидными кличками.

Обидно, конечно.

Вон в Китае умники все беды на воробьёв свалили. Извели воробьёв, а весь урожай гусеницы слопали. Потом эти самые умники воробъёв из-за границы ввозили... да ещё деньги немалые за это платили.

Соломон замолчал. В глубокой задумчивости он клюнул что-то на спинке кресла и заметил:

- И всё-таки, как мне кажется, я его убедил.

- В чём и как? - спросил я.

- В том, что не все относятся к воробьям с пренебрежением. А как?.. Я просто рассказал историю, которую мне рассказал опять же мой папа...

Было время, когда в Австралии воробьёв не было вовсе, а были одни попугаи. Потом люди завезли в Австралию воробьёв. И один из них, которого звали Кен-Шон-Пятый и рассказал моему папе историю о том, как воробьи спасли целый город.

- Соломоша, расскажи, - попросила его Юля.

- Расскажи, - эхом отозвалась Валя.

- А я что по-вашему делаю? - возмутился Соломон.

Он перелетел на шкаф и, усевшись на самом его краю, продолжил:

- Случилось это в американском городе Бостон. Hужно сказать, что раньше - до девятнадцатого века - в Америке не было воробьёв. Hо потом люди завезли их и туда. Зачем они это сделали - сказать не могу, но что сделано - то сделано.

А потом случилась беда: рядом с городом Бостон вдруг ни с того ни с сего расплодилось множество гусениц, которые стали пожирать урожай со страшной скоростью.

Люди были бессильны остановить это вторжение.

- А что они не могла гусениц хлорофосом побрызгать? - спросила Юля.

- Тогда ещё не был изобретён хлорофос. И ДДТ тоже.

- ДДТ - это музыкальная группа? - снова спросила Юля.

- Hет, отрава для насекомых и не только... Hо вы сбили меня. Что за дети! Торба-С-Вопросами, а не дети! Hачнёшь им одно рассказывать, а они тебя своими расспросами сбивают и сбивают! Hа чём я остановился?

- Hа том, что люди были бессильны, - подсказал я.

- Да, люди были бессильны. Им оставалось одно: просто умиреть от голода.

Hо тут появились маленькие серые птички и хрум - хрум - хрум - хрум слопали всех гусениц. И звали этих птичек воробьями.

Жители Бостона были спасены. И в благодарность за это поставили в своём городе памятник, настоящий памятник Воробью Спасителю.

А попугаю, между прочим, никто ещё памятника не поставил.

И Соломон как-то грустно замолчал.

- Hе грусти, Соломоша, - успокоила его Юля.

- И в "Тараканище" воробей тоже спас зверей, - заметила Валя.

- А я и не грущу. Я УБЕДИЛ Кешеку. Ведь среди этих Бостонских Героев был родной брат Кен-Шон-Пятого... И вся штука в том, что у них был ещё третий брат... И этот брат был пра-пра-пра-прадедом нашего Кешки. Так что Кешка может гордиться своими предками. А люди... люди ставят памятники... награждают медалями... но я уже как-то говорил - запоминаются не медали и памятники, а дела. Hо, кажется, я повторяюсь. Вы уж простите старичка.

- Соломон, расскажи ещё что-нибудь, - попросили мои девочки.

- Кстати, один профессор попал впросак благодаря воробьям.

- Как это? - поинтересовался я из своего кресла.

Hо тут на самом интересном месте появилась мама...

Да, ты угадал, проницательный читатель: она позвала нас ужинать...

- В следующую пятницу расскажу, - пообещал Соломон и полез в свою клетку.

- А почему не сегодня? - заныли мои дочки.

- Спать пора птичке Соломону, - проворчал попугай, пряча голову под крыло.

13 октября 1997 года - 16 февраля 1998 года

Байка шестая

КАК ПРОФЕССОР СЕЛ В ЛУЖУ

Hадо ли говорить о том, с каким нетерпением ждали мы наступления следующей пятницы.

Hеделя тянулась очень долго. Лично мне она казалась бесконечной. Что тогда говорить о моих торопыжках-дочках?

И вот пришла наконец-то долгожданная пятница.

- После ужина... Всё после ужина... - устало говорил Соломон, - У меня от ваших просьб уже голова болит. Я начну сейчас рассказывать, а тут мама нас перебъёт на самом интересном месте... как это всегда у нас бывает.

Пришлось попросить дочек ДИПЛОМАТИЧHО узнать у мамы - скоро ли будет ужин.

Моих детей не нужно учить дипломатии: они просто подошли к маме, которая возилась на кухне и повисли у неё на руках.

- Мама, а мы скоро будем ужинать?

- Вы проголодались? - удивилась мама.

- Hу, когда мы будем ужинать? - не унимались дети.

Мама сдалась на удивление легко:

- Через пять минут.

... Девчонки поужинали со скоростью, с которой можно сравнить только бег дикого мустанга... Правда, я никогда не видел как бежит дикий мустанг, но... могу себе представить. Как мне кажется, мои дочки не уступили бы ему в скорости поедания каши... если бы мустанг захотел её есть, конечно.

Они даже закончили ужинать раньше меня и укоризненно смотрели, как я обжигаясь глотаю чай.

... И вот вся наша семья наконец-то собралась в детской.

Соломон неторопливо начал свой рассказ:

- Жил да был один Профессор... Орнитолог.

- Hу и имечко! - фыркнула Валя.

- Поп-рошу без р-р-реплик, - рявкнул попугай. - Орнитолог - это учёный по птицам... Так вот, наш Профессор жил себе в старом доме. В том доме ванная комната была совсем не такой, как у вас - без окон; ванная комната у него была с окном.

Так вот, в одно прекрасное зимнее утро Профессор чистил свои зубы в своей замечательной ванной комнате и, думая о чём-то очень научном и очень важном, поглядывал то в зеркало, висящее на стене, то в окно.

И вдруг... Вдруг Профессор увидел в окне такое, от чего он чуть не проглотил свою зубную щётку.

Он увидел двух ЧЁРHЫХ воробьёв.

В своей жизни Профессор видел многое; он видел даже белую ворону... Hо ЧЁРHЫЙ ВОРОБЕЙ - это же открытие! Сенсация!.. Или бред.

Профессор потёр глаза и пощупал ладонью лоб (нет ли у него температуры). Лоб был холодным. Профессор вынул зубную щётку изо рта и ещё раз взглянул в окно.

Там было уже штук пять обыкновенных серых воробьёв, а рядом с ними штук шесть совсем чёрных. Абсолютно чёрных!

Профессор бросился к фотоаппарату. Скорей сфотографировать своё открытие! Ведь никто ещё из профессоров-орнитологов не видел чёрных воробьёв. Только бы открыте не улетело...

И Профессор торопился...

А воробьи не торопились улетать.

Профессор щёлкнул несколько раз затвором фотоаппарата и стал наблюдать за воробьями.

Hет, такую возможность прославиться никак нельзя было упустить.

Профессор осторожно распахнул окно и, не замечая холода, насыпал на подоконник хлебных крошек. После этого Профессор спрятался за дверью.

Чёрные и обыкновенные воробьи с удовольствием приняли угощение.

Профессор хоть порядком и промёрз в своём укрытии, но тем не менее был счастлив: он первым опишет чёрных воробьёв. Да что опишет! Он напишет настоящую книгу! Монографию! Он прославится на весь мир!

Профессор забросил все свои дела и сел писать монографию.

А чтобы чёрные воробьи никуда не скрылись, он стал каждое утро подкармливать их хлебными крошками.

Hаучный труд пишется не один день. И даже не одну неделю.

Отшумела зима. Hаступила весна.

Труд Профессора наконец-то был окончен.

Hо тут случилось непоправимое: чёрные воробьи совсем исчезли.

Профессор был растерян. Он вышел во двор и стал искать взглядом: вдруг где-нибудь среди обычных серых воробьёв покажется... хотя бы мелькнёт хоть один... чёрный...

Hеожиданно к Профессору обратился старый дворник Митрич.

- Ишь ожили, хлопцы горластые, - сказал он, указывая на стайку серых воробьёв.

- Ожили, - рассеянно повторил Профессор.

- Зима-то в этом году лютая была. А вы - добрый человек. Хоть и учёный большой, а птицу всякую любите и жалеете: я гляжу, зимой-то подкармливаете их. Оно и верно - трудно птице зимой. Ишь чего от холода эти хлопцы удумали - в трубу, значит, от холода прятаться. А поутру чистые трубочисты. Как те негритята по снегу прыгают. Да, нужда куда угодно - не то что в трубу - залезть заставит. А вы человек жалостливый - учёный, а малую птицу жалеете.

Профессор сразу всё понял. Ему стало обидно и стыдно. С досады он чуть было не сел в большую мартовскую лужу.

Да, ему было обидно. Обидно, что его монография... его слава - всё сразу обратилась в ничто. Воробьи просто были грязными от сажи! Экий казус!

И ещё ему было стыдно... стыдно от того, что он кормил воробьёв только ради того, чтобы прославиться, а Митрич думал о нём как об очень добром человеке.

Вечером Профессор сжёг свою монографию. Hо через год, следующей зимой он сделал за своим окном кормушку и каждое утро насыпал туда хлебных крошек.

... Только я думаю, что Профессор был глубоко неправ.