Фридрих Незнанский - Опасно для жизни

• Название: Опасно для жизни
• Автор: Фридрих Незнанский
• Издательство: АСТ, Олимп
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 1998
• ISBN: 5-7390-0048-3, 5-237-00722-8

Расследуя дело о якобы немотивированном убийстве своего коллеги, старший следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре России А. Б. Турецкий неожиданно выходит на производителей нового, доселе неизвестного наркотика. Раскручивая каналы сбыта этого убийственного зелья, «важняк» выясняет, что в его производстве и распространении заинтересованы весьма влиятельные силы, находящиеся на высших государственных постах.

---

— Ну садитесь. Слышала, слышала. Фурор, триумф и так далее. Тридцать минут, которые потрясли всех!

Ветров хмыкнул, сел на высокий табурет, крутанулся.

— Кофе попьете? Там, — она выразительно ткнула пальцем вверх, — вам, конечно, не предложили?

Ветров отрицательно мотнул головой, крутанулся на табурете в другую сторону.

— Ну молчите, молчите. Знаю, устали. Я буду болтать, а вы отдыхайте.

Женщина поднялась, включила электроплитку, поставила на нее медную, с деревянной ручкой турку.

— Кофе у меня отменный. Угощаю только самых дорогих гостей.

Она открыла жестяную банку, и комната наполнилась умопомрачительным ароматом свежесмолотого кофе. Душистый порошок перекочевал в кофеварку, за ним последовал кусочек сахара, какая-то особая, отстоянная вода. Генриетта помешивала пахучую смесь, добавляя в нее то щепотку соли, то молотый черный перец.

— Это суп? — не выдержал наконец Игорь.

— Это кофе по-турецки, мальчик! Опять-таки только для исключительных гостей. А то кто вас побалует? Жена-то поди не балует?

Игорь задумался:

— А зачем ей? Я ее и так люблю.

— Эх, цены вы себе не знаете! — Генриетта разлила по маленьким чашечкам густой, почти черный напиток. — Пейте! Цены вы себе не знаете… — задумчиво повторила она. — Уезжать вам отсюда надо. Высосут вас здесь и выбросят.

— Кто?

— И начальник ваш, и директор наш… — Она затянулась беломориной. — А то глядите, жена бросит.

— Почему? — удивился гений.

— Потому что это вы у нас отрешенный, блаженный и оглашенный. А супруга ваша вполне земная женщина. Я ведь ее на вашей свадьбе наблюдала. А я в женщинах разбираюсь, уж поверьте.

— Ну и?..

— Ну и чем вы собираетесь ее пленять?

— Любовью.

— Любовь — штука, конечно, высокая. Но может и улететь, если ее не удерживать вполне земными ценностями. Достатком, положением в обществе и так далее. Положение у вас, правда, есть, хоть и в довольно узких кругах. Чего не скажешь о достатке… Так что одна вам дорога — в заграничный казенный дом. Там вас хоть оценят по достоинству.

— Секретность, — вздохнул Ветров.

— Ну так и уходите из института. Здесь вами питаются как вурдалаки, прости меня Господи! Я к Семену неплохо отношусь, все-таки учились вместе. Но ведь он давно уже импотент научный. А директор наш? И говорить не хочется… Высосут вас как лимон и выбросят. Так что бегите из нашей конторы, как ни больно мне это говорить. Попаситесь на вольных хлебах. В фирму какую-нибудь пристройтесь. Сейчас такие возможности есть. А потом вперед! А то смотрите, пропадете в нашем родном отечестве ни за грош. Здесь нынче мозги никому не нужны. Дураков обманывать легче. А за границей и работу будете иметь, и красавица ваша ценить вас будет. Ну как вам мои наставления?

— Я подумаю, — ответил Ветров.

К сожалению, Генриетта Вольдемаровна безнадежно опоздала со своими советами.

Сергей Николаевич снимал стресс прошедшего рабочего дня при помощи своей длинноногой секретарши. Но расслабиться в полной мере в этот вечер Висницкому не удалось. Едва они устроились в кресле, запиликала «дельта».

— Сергей, у нас неприятности, — услышал он в трубке голос законной супруги, Нины Вахтанговны. — Немедленно выезжай!

Чертыхнувшись, Сергей Николаевич наскоро завершил начатое, затем снял с себя легонькое тело, поставил секретаршу на пол, похлопал девушку по голенькой попке, ласково шепнул ей: «Прости, рыбуля» — и покинул кабинет.

Через несколько минут он уже рассеянно смотрел сквозь окно «шевроле» на празднично разукрашенные витрины магазинов, на снующие толпы прохожих. То тут, то там попадались шумные, пьяные компании. То и дело какой-нибудь подвыпивший мужик норовил попасть под колеса.

— Да когда же эти праздники кончатся! — в сердцах проворчал пожилой водитель.

— До старого Нового года терпи! — откликнулся сидевший рядом с ним охранник Висницкого.

— Вон Задорного послушай, он хорошо про эти праздники говорит. Слышь, у какого еще народа старый Новый год бывает? — И охранник заржал. — Вы, Сергей Николаевич, слышали, как он базарит? — И охранник принялся пересказывать всем известную миниатюру сатирика про уникальность русской нации.

— Замолкни, — оборвал его Висницкий, который терпеть не мог пересказа чужих шуток.

Охранник обиженно замолчал.

«Да, в Грузии тоже любят праздники, но никто никогда не напивается. Это позор для мужчины — быть пьяным. Как говорят японцы, это значит — потерять лицо», — думал младший Висницкий, глядя сквозь затемненное стекло автомобиля.

…Он любил Грузию, как любят свою малую Родину. В отличие от старшего брата Сергей родился уже в Кутаиси. Знойный, с вымощенными булыжником мостовыми город был его родным городом. Шумные кутаисские мальчишки были его друзьями. А вот собственный старший брат — нелюдимый, замкнутый Илья — непонятным, чужим человеком, к которому в детстве Сережа испытывал чуть ли не священный трепет. Маленькому Сереже казалось, что Илью заворожила сказочная Снежная королева, проживавшая, как считал Сережа, в далеком северном городе Ленинграде. И когда мама впервые привезла его, пятилетнего мальчика, вместе с Ильей в Ленинград, а это тоже было под Новый год, Сережа все высматривал среди заснеженных улиц высокую женщину в белой одежде, которая возьмет за руку его старшего брата и уведет за собой складывать из кусочков льда слово «вечность»… А как хотелось маленькому Сереже, чтобы брат, десятью годами старше его, был его защитой в уличных драках, был его советчиком, его опорой. Куда там! Мальчишки смеялись над слабым, худеньким Ильей.

— Вот идет неустрашимый Илико, сын непобедимого богатыря Нико!

Сколько раз он слышал эти слова за спиной Ильи и ненавидел в эти моменты и его, и своего больного отца. Хорошо, что брат уехал из Кутаиси сразу после окончания школы, а то пришло бы время, когда Сергею пришлось бы защищать его в неизбежных уличных потасовках.

Сергей Николаевич глубоко вздохнул. Автомобиль все скользил по вечерним улицам, в машине стояла предупредительная тишина. Чего-чего, а послушания от своих помощников Сергей добиваться умел.

Да, чего только не придет в голову в новогодние дни! Вот и воспоминания всякие ни к селу ни к городу…

Впрочем, все мы родом из детства — не нами сказано! Если бы в детстве Сергея присутствовали мудрые, заботливые мужчины, возможно, он, Сергей Николаевич, вырос бы совсем другим человеком. А каким? Сухим педантом, как старший брат? Это сегодня-то, когда только ленивый не делает денег, наплевав на все правила и законы? Или рефлексирующим, неадекватно оценивающим себя, как его отец? Нет уж! Что ни делается — все к лучшему, опять вздохнул Сергей Николаевич. Раннее сиротство и отъезд старшего брата научили его полагаться только на себя. И отстаивать свое место под солнцем! Он и сумел сделать правильно самый первый в своей взрослой жизни шаг — жениться! Когда дядя Вахтанг, глава кутаисской мафии, предложил ему руку своей дочери Нино, Сергей не раздумывая согласился. Пусть она была на восемь лет старше Сергея. Пусть она была обручена с лихим джигитом Ладо Чарквиадзе, погибшим в какой-то нелепой перестрелке, и досталась Сергею уже не девушкой. А если бы она была девственницей, разве породнился бы могучий Вахтанг Свимонишвили с сыном вдовы — директрисы местной школы? Сомнительно. После смерти Ладо Нину отправили к старшей дочери Вахтанга, жившей в далеком горном ауле. Целый год залечивала душевную травму Нино Свимонишвили. А затем вернулась в отчий дом. Да не одна. Привезла и старшую сестру, тоже внезапно овдовевшую, да еще и полугодовалую племянницу Тамрико. Тут-то Вахтанг и объявил дочери о предстоящем замужестве. Некоторая пикантность ситуации заключалась еще и в том, что Нино несомненно нравилась старшему брату еще во времена его отрочества. А досадить Илье, каждую минуту доказывать этому сухарю, что он, Сергей, умнее, деловитее, удачливее, стало одним из главных удовольствий его взрослой жизни. Безответная детская любовь к брату переросла с годами в тщательно скрываемую враждебность, если не ненависть. Ведь от любви до ненависти — один шаг. Опять-таки не нами сказано.

Сергей Николаевич вспомнил свою свадьбу. Накрытые в саду Вахтанга богатые столы. Гостей, среди которых были первые лица республики. Обилие яств, вин, запахи жарящихся на углях шашлыков. Во время торжества, когда первый секретарь компартии Грузии уже поздравил молодых и застолье радостно раскрепостилось, расцвечиваясь фейерверком кавказских тостов, Вахтанг призвал своего новоявленного зятя на веранду.

— Мальчик мой, я в тебя верю, — сказал тогда грозный Вахтанг. — Я вижу, что мы — одной крови, пусть и разной по всяким там медицинским группам. Я доверяю тебе Нино. Она никогда тебя не полюбит. Ты должен это знать. Она любила только Ладо, она однолюбка. Но… Ладо погиб, а она осталась. Она будет тебе хорошей женой. Она будет с тобой и со мной в одном деле. А дела связывают людей гораздо прочнее, чем любовь.