Константин Калбанов - Вепрь-3

• Название: Вепрь-3
• Автор: Константин Калбанов
• Жанр: Фэнтези

Аннотация:

Зверь лютый и безжалостный живет в каждом человеке, но одни холят его и лелеют, другие же держат в холодном теле и прочной клетке, не давая ему воли. А что делать если эта клетка оказалась разрушенной, а ты уже не хочешь жить по воле того зверя? Есть ли средство способное воздвигнуть новую клетку и во вчерашних врагах увидеть если не друзей, то просто живых людей? Виктору кажется, что есть. Но так ли это? ОКОНЧАНИЕ 26.07.2012 г.

---

Поначалу планировалось просто потравить колодцы, попадутся на удочку хорошо, нет, тогда пропустить их к крепости, устроив по пути кровавую баню с помощью имеющегося под рукой снаряжения. Не сказать, что у него было достаточно средств, все же много с собой взять он не мог, поди все это сохрани в тайне. Однако, десяток одноразовых картечниц, по десятку надствольных и по шесть ручных гранат в наличии имелось. Люди вооружены нарезными карабинами, и имели опыт их использования с расстояния в шестьсот шагов. Так что мало гульдам точно не показалось бы. А когда расположились бы лагерем напротив Обережной, он планировал и дальше портить им кровь, для чего привлечь и второй десяток и остальные средства остававшиеся в тайном стане, где сейчас находились и все обитатели постоялого двора, с самим подворьем он уже простился. Ерунда, главное это люди.

За Градимира и полки, что выдвинутся навстречу противнику он не переживал, потому как во-первых, сразу упредил воеводу, если вдруг не будет от него посланника, то тот должен будет отходить к крепости, во-вторых, он своими действиями намеревался отсрочить подход врага к Обережной на сутки. До вечера он с парнями кружил бы коршуном над противником, а к ночи они и сами остановились бы. А там и еще один переход.

Вот только все эти планы пошли псу под хвост. Поначалу в крепости появилась Смеяна, вновь заставив учащенно биться его сердце, хотя уж давно мужняя жена и успела стать матерью. Потом Неждана. Что творилось у него на душе когда он взял в руки младенца, он не смог бы объяснить, хоть бы от того зависела его жизнь. Словно кто-то переключил какой-то неведомый тумблер, вот был один человек, а вот уж совсем иной. Нет, в нем не проснулся альтруист и он готов был сражаться с врагом вторгшимся на землю, ставшую для него родной, вот только это уже не было самоцелью. В этот момент он просто обрел новый смысл жизни, вот этот маленький комочек, зашедшийся плачем в его руках. Может то было наваждение, но в этот момент он увидел перед собой Неждану, и сколько не тряс головой наваждение не пропадало.

Потом выяснилось, что Смеяна не может покинуть крепость, так как ее намертво привязал ребенок, а там и Неждана вдруг оказалась в ее руках. Виктор хотел вывезти малышку в лесной стан, чтобы передать ее в заботливые руки Беляны. Материнское там молоко или еще какое, он верил что все обойдется, тем паче что и бабушку собирался отправить туда же, как бы она не брыкалась. Никого из дорогих его сердцу оставлять здесь он не собирался, потому как если не удастся сдержать гульдов, падение крепости только вопрос времени, а штурм будет кровавым, сомнений в том не было.

Все прахом. Оставить Смеяну в таком опасном месте он не мог. Неждану, под самым благовидным предлогом не отдал воевода. Не было в его словах угрозы, была только забота о ребенке, сиротинушке неприкаянной. Что тут скажешь, воевода тут закон, а в условиях войны и подавно, ему определять кому удочерять малютку, вроде все в пределах, вот только власти обычно не лезли в эти дела, если только какие семьи не подерутся кому брать о ребенке заботу. Ага, вот такая ипидерсия, даже если не было родни, чужие люди без вопросов, а глядишь еще и вперегонки, тянули детишек в свою семью, хотя и с достатком не очень. Не знали тут приютов, не существовало их и все.

Умен все же Градимир. Как он четко сумел уловить настроение Виктора и упредить его действия. Волкову поначалу было и невдомек, что основную роль в том сыграл не воевода, а Смеяна. В молодой женщине подспудно появилось желание оставить девочку при себе и то, кем была мать малютки, ее ничуть не смущало. Боян и слышать не желал, чтобы его сын и плод гулящей бабы были вскормлены одной грудью, при этом он помышлял даже не о своей жене, а о кормилице. Смеяна стояла на своем крепко, прижимая к себе двоих детей и заливаясь слезами. Вот выправят девочку, материнским молоком, а потом уж можно будет ее и отдать, ить нету здесь кормящих, на сносях есть, а с грудничками нет.

Иди и воюй с бабой в которой мать заговорила, этот голос никакими вожжами не заставишь замолчать. Бывали случаи когда молодка с младенцем быстренько забежит в дом к соседке и попросит присмотреть за дитем, чтобы ненароком не зашиб разбушевавшийся муж, а сама шмыг обратно в дом, под мужние крепкие кулаки. И бьют ее смертным боем, и блажит она от боли, и пощады просит, и старается как-нибудь успокоить разошедшегося мужика, а душа ее спокойна, потому как дите пристроено под доглядом товарки.

Пока Смеяна припиралась с мужем, Градимир отошел в сторонку, оно конечно дочка, но чай уж замужем в иной семье, где свой уклад, не след туда влезать. Подошел к бабушке да задал пару вопросов, вроде как и заботу о малютке проявляет, но что нужно вызнал у бесхитростной лекарки. Не доподлинно, да достаточно, чтобы понять, Неждана сейчас крепче всякой цепи привяжет Добролюба к крепости и заставит превзойти самого себя. Ни на минуту воевода не упускал того, что обязан исполнить повеление Великокого князя, хоть на пупе извернись.

Вернулся к Бояну и попросил закончить тот разговор в доме, нечего Ратибора хворого на улице держать, да разговоры разговаривать при честном люде. Смеяну с детьми посадили в карету, а с зятем Градимир пошли пешком. О чем они разговаривали, Виктору уж было неведомо, так как о произошедшем он узнал от бабушки Любавы, но догадаться мог, потому как ненавидящий его Боян отчего-то сменил гнев на милость и позволил Смеяне оставить на время девочку у себя.

— Что Вепрюшка, екнуло сердечко?

— Не то слово бабушка, словно в тески угодило.

— Иначе и быть не может.

— Отчего же?

— Так твоя дочка, касатик. Ты не гляди на меня как на умалишенную, уж кто-кто, а я знаю что говорю. Я твою Неждану не видела, но уверена, что они одно лицо.

Это как же так-то. Ведь за все время он только раз и позволил себе. Не было больше желания, только тогда, когда вернулся из Звонграда, после свадьбы своей первой настоящей, безответной и безнадежной любви. В него тогда словно бес вселился, а потом ничего, отпустило и снова, словно той потребности у него и не было. Но права бабка, прежняя Неждана и нынешняя одно лицо.

После разговора с лекаркой он бросился в воеводский дом, дабы забрать ребенка и получил отказ, мол недосуг тем делом заниматься, сиротка под доглядом, так чего о том разговаривать, тут нужно думать как ворога бить. Понимал Виктор воеводу, не одобрял, ярился, камень за пазухой тяжкий заимел, но понимал. А еще понял, что этого не простит ему. Мелькнуло было желание силой забрать Неждану, да та мысль сразу погасла и не полусотня оружных стрельцов, отчего-то рядом с воеводским домом оказавшихся его остановила. Ну, заберет он Неждану, и что дальше? Как быть со Смеяной? Разорвать сердце надвое? Не было у него иного выхода, как не допустить врага к крепости.

Передовой разъезд драгун появился уж ближе к вечеру, как видно, гульды были уверены в том, что если гарнизон Обережной и выйдет им навстречу, то так далеко от крепости отходить не станет. Буквально через час начали втягиваться и остальные части. Первый полк прошел село насквозь и встал лагерем перед небольшой речушкой, впадающей в Турань, сразу же выставив охрану у моста. Не меньше двух рот переправились на другой берег, у моста выставили караул с обоих берегов.

Речушка-то вроде и не большая, но глубокая, сходу так и не переправишься. Будь село поближе к крепости, то Градимиру достаточно было встать на ее берегу и ходу тем полкам дальше не было бы. Но это с одной стороны, а с другой, противник мог подогнать речные суда и куда как быстрее сплавиться по Турани к Обережной. А сколько в том гарнизоне оставалось бы? Вот то-то и оно, потеряли бы крепость. Начни воевода отступление и на его загривке повисли бы гульды. Не было гарнизону сюда ходу, слишком далеко, оттого и не рассматривался этот вариант.

В самом селе остались только драгуны, артиллерия, повозки с припасами, да как и ожидал Виктор, в дома встали на постой офицеры. Второй полк в село входить не стал, разбил лагерь перед ним. Как видно с переправой не торопились. Сомнений в том, что славени не решатся на атаку вдали от Обережной у командира не было, но на всякий случай он все же решил перестраховаться и иметь рубеж в виде реки дабы избежать внезапного нападения, а двух рот в качестве заслона на том берегу, если кто решит устроить налет и пожечь мост, вполне достаточно.

Вот солдаты начали разводить костры, да устанавливать треноги, пора было озаботиться ужином, ведь целый день на марше, это не шутки. Виктор был удивлен, отчего противник не задействовал речные суда, как в прошлую компанию, но потом пришел к выводу, что те сейчас, скорее всего, заняты обслуживанием основной армии, этому же корпусу вменялось всего лишь, взять под контроль тракт. В том, что никто не станет отправлять помощь осажденным они похоже не сомневались, да и то, какая помощь, коли сейчас думы не о том.