Луис Фишер - Жизнь Ленина

• Название: Жизнь Ленина
• Автор: Луис Фишер
• Издательство: «Книжная лавка — РТР»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: ISBN 5-300-00971-7 (т. 1) ISBN 5-300-00970-9

В. И. Ленин сыграл большую роль не только в истории России, Восточной Европы, но его учение повлияло на развитие многих стран.

В книге Луиса Фишера предстает образ Ленина не только политического деятеля, но и человека. Автор рассказывает и о людях из его окружения.

Данное издание дополняет уже известные работы о жизни Ленина и его месте в истории России и многих стран мира.

---

От 1920 года Ленин ожидал мира. Белые были побеждены. «На нас пытаются натравить Польшу, но эти попытки провалятся и недалеко то время, когда мы заключим мир со всеми, хотя они говорят, что они нас не признают»{679}. В каждой статье и речи того периода Ленин похвалялся советским мирным договором с маленькой Эстонией: «У нас уже прорублено окно в Европу…» Капиталисты всех стран «мешали заключению мира Эстонии с нами. Мы их победили. Мы заключили мир с Эстонией, — первый мир, за которым последуют другие, открывая нам возможность товарообмена с Европой и Америкой»{680}. Эта надежда питала советских людей.

Теперь Ленин сосредоточился на том, как поднять страну на ноги. Он часто говорил о необходимости перейти от «кровавой борьбы» к борьбе «бескровной» — к борьбе за восстановление хозяйства, за хлеб. «Вот есть крестьянин, — негодовал он, — который имеет хлеб, а рядом голодный, и он предпочитает продать хлеб голодному за 1000 руб., чем дать этот хлеб в долг рабочей власти».

«Правильно!» — воскликнул кто-то с места.

«Неправильно, — возразил Ленин. — Мы скажем: каждый за всех, а без бога мы как-нибудь обойдемся». Он просил крестьянство сдавать хлеб в долг государству, — «в долг потому, что взамен пока ничего не можем дать, и цветные бумаги — не деньги»{681}.

В этом была суть советской экономической ситуации в 1920 году. К этому сводился весь вопрос военного коммунизма.

За экономическими вопросами Ленин следил даже в разгаре войны. В 1919 году он поощрял создание потребительских кооперативов для рабочих. Кооперативы производителей и коммуны стали возникать в селе. Появились производственные кооперативы и в городе. Был случай, когда бывшие владельцы одной из петроградских типографий организовали кооператив, чтобы избежать национализации. Ленин приказал ВЧК ликвидировать «лжекооператив» и передать типографию Петроградскому совету{682}. В октябре 1919 года Ленин послал председателю Петроградского совета распоряжение о разработке сланцев вблизи города («мобилизовать туда буржуазию, в землянках поживут») и заодно осведомился, правда ли, что можно «делать сахар из опилок». Глебу Кржижановскому он писал о возможности использования торфяных залежей под Петроградом в качестве сырьевой базы для электрификации. Идея электрификации занимала его: «Примерно: в 10 (5?) лет построим 20–30 (30–50?) станций, чтобы «всю страну усеять центрами» производства электроэнергии «на торфе, на воде, на сланце, на угле, на нефти…» «Позвоните мне, пожалуйста, по телефону, получив это письмо, и мы поговорим», — пишет он в конце второго письма к Кржижановскому{683}. Таким же энтузиазмом дышит и письмо Ленина к человеку, который предложил «газету без бумаги» — радио.

Ленин всегда сознавал значение средств пропаганды для распространения коммунистических теорий. Но он не разрешал теориям мешать практике. Коммунистические теоретики настаивали на том, чтобы предприятиями управляли рабочие коллегии. Ленин отстаивал принцип единоначалия. В течение 1920 года он снова и снова выступал против принципа коллегиальности. Участие в коллегии трех, пяти, семи рабочих еще не означает участия широких рабочих масс в управлении промышленностью, сказал он на заседании коммунистической фракции ВЦСПС 15 марта 1920 года. «Перестаньте ныть и будьте взрослыми», — t просил он руководителей профсоюза. Промышленности нужны были буржуазные спецы, а не пролетарские коллегии.

Ленин умел подмешивать долю тяжелой истины к потоку цветистой пропаганды. Выступая перед I съездом трудовых казаков (эпитет «трудовой» смывал с казака пятно бесчестия), он гордо заявил, что все великие державы — Англия, Франция, Америка, Япония, — «все 14 держав Уинстона Черчилля» потерпели поражение от разоренной и измученной России, потому что у нее были союзники в лагере врага: солдаты, отказавшиеся воевать с большевизмом. «А мы никогда не скрывали, что наша революция только начало, что она приведет к победоносному концу только тогда, когда мы весь свет зажжем таким же огнем революции, и мы вполне ясно понимали, что капиталисты были бешеными врагами Советской власти». Борьба еще не была завершена. Борьба против Советской России была лишь проверкой «огнем и мечом» перед последним, решительным боем. Империалисты готовились к нему. «Ныне три четверти Финляндии уже закуплены американскими миллиардерами… Только Российская социалистическая республика подняла знамя войны за действительное освобождение, и во всем свете сочувствие поворачивается в ее пользу». Благодаря этому сочувствию, Германия и Антанта сняли с России блокаду в январе 1920 года. Во всех странах, «в Париже, Лондоне и т. д., — во всех городах буржуазная интеллигенция выступила с воззванием: «Руки прочь от Советской России…» Вот почему пришлось снять блокаду. Они не могли удержать Эстонию, и мы с нею подписали мир и можем торговать со всем народом. Мы пробили окно в цивилизованный мир. На нашей стороне сочувствие большинства трудящихся, а буржуазия озабочена, как бы скорее начать торговлю с Россией».

Не все в порядке в капиталистическом мире, сказал Ленин казакам. «Япония и Америка накануне войны, и удержать эту войну, в которой еще будет убито 10 миллионов и 20 искалечено, нет никакой возможности». Франция и Англия грызутся из-за колоний. «Правда, — признал Ленин, — они могут натравить на нас еще Польшу». Но он попытался успокоить поляков, помня об их ненависти к старой России, трижды принимавшей участие в разделах Польши. «Поэтому мы понимаем ту ненависть, которой проникнута душа поляка, и мы им говорим, что никогда ту границу, на которой стоят теперь наши войска… мы не перейдем». Но если Польша поддастся на уговоры Франции и пойдет войной на Россию, «то мы говорим: попробуйте! вы получите такой урок, что не забудете его никогда». Эти слова сладостной музыкой звучали в ушах ненавидевших Польшу казаков.

Большевики, продолжал Ленин, не хотели, чтобы русский солдат умирал за царскую корону и за Константинополь. Но «ту Россию, которая освободилась, которая за два года выстрадала свою советскую революцию, эту Россию мы будем защищать до последней капли крови».

Победу, одержанную на войне, сказал Ленин, необходимо «закрепить теперь уже на другом фронте, на фронте бескровном, на фронте войны против разрухи…» Русский крестьянин, «в первый раз за тысячи лет», работает на себя. И в тоже время, «когда Советская власть берет хлеб у крестьян по твердой цене, то она вознаграждает их лишь бумажками. Какая цена этим бумажкам? Это не есть цена за хлеб», но правительству больше пока нечего дать. Крестьянам нужно давать хлеб государству в долг, пока не восстановлена промышленность. «И разве хотя бы один сытый крестьянин откажет дать хлеб голодному рабочему, если знает, что этот рабочий, когда подкормится, вернет ему продукты?»{684}

Ленин вскоре узнал ответ на этот вопрос. Крестьяне ответили не хлебом, а пулями.

6 марта Ленин предупредил работников Моссовета, что Франция делает все, чтобы натравить Польшу на Россию. От рабочих потребуются великие жертвы, потому что голод не прекращается. «Нам надо помнить, что мы осуществляем задачу социалистической революции в стране, где большую часть населения составляет крестьянство», — эти слова объясняют ситуацию, сложившуюся тогда и господствовавшую в течение последовавших десятилетий. «Крестьяне… развращены капитализмом, держатся за старинную свободу торговли и считают своим священным правом, в этом отношении их сбивают меньшевики и эсеры… осуществлять свободную торговлю хлебными излишками». Долг Советской власти: «избавиться от… спекулянтов и победить старые традиции капитализма».

Для восстановления промышленности требовались буржуазные техники, сказал в той же речи Ленин, а для надзора над ними — Рабоче-крестьянская инспекция (Рабкрин){685}.

Мысли Ленина все чаше обращались к экономике, но до новой экономической политики еще не дошло. Ленин все еще надеялся выудить у крестьян хлеб с помощью обещаний или взять его силой. Занимали его и вопросы внешней политики. Он поручал Чичерину составить текст советских мирных предложений: «В этом тексте должно быть предложение прямое мира и мирных переговоров, без упоминания об условиях (вариант представить такой, чтобы было подтверждение всех прежних предложений о мире, но чтобы нас не связало)»{686}.

В это время Ленин создал фиктивную Дальневосточную республику в Восточной Сибири, со столицей в Чите, которая должна была служить «буфером» между Японией и Советской Россией. 15 декабря 1919 года Ленин телеграфировал Смирнову в Омский реввоенсовет, приказывая «взять в целости Кузнецкий район и уголь», но не преследовать остатков армии Колчака, уходивших на восток. Силы нужны были в другом месте, на юге России{687}. Некоторые большевистские руководители были противниками «буферного государства», боясь, по-видимому, что оно послужит дурным примером в многонациональной России. «Надо бешено изругать противников буферного государства», — телеграфировал Ленин Троцкому 19 февраля 1920 года{688}. Ленина беспокоили остатки деникинской армии, которыми командовал барон Врангель, и возможность нападения со стороны Польши. Он понимал, что было бы глупо тягаться с японской армией. А «буферное государство» было достаточно хорошо замаскировано, чтобы провести тех, кто предпочитал не присматриваться слишком пристально.