Луис Фишер - Жизнь Ленина

• Название: Жизнь Ленина
• Автор: Луис Фишер
• Издательство: «Книжная лавка — РТР»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: ISBN 5-300-00971-7 (т. 1) ISBN 5-300-00970-9

В. И. Ленин сыграл большую роль не только в истории России, Восточной Европы, но его учение повлияло на развитие многих стран.

В книге Луиса Фишера предстает образ Ленина не только политического деятеля, но и человека. Автор рассказывает и о людях из его окружения.

Данное издание дополняет уже известные работы о жизни Ленина и его месте в истории России и многих стран мира.

---

Ленин был подлинным организационным деятелем. Он считал, что целеустремленные люди могут повлиять на обстоятельства, изменить сознание масс и переделать историю. Ленин никогда не искал численного превосходства. Он хотел иметь дисциплинированную ударную организацию, которая в его глазах была важнее политической программы. Метод был важнее всего, важнее политических принципов. В самом деле, политическим принципом Ленина была организация. В этом отношении, и в том, что он подчинял программные вопросы интересам как можно более скорого вооруженного выступления, Ленин, как указал профессор Гарвардского университета Михаил Карпович напоминал П. Н. Ткачева (1844–1886), весьма своеобразного народника, хотя и не был ничем ему обязан. Оба были русскими, и, может быть, живи Ткачев дольше или позже, он, подобно Ленину, возложил бы надежды не на крестьянство, а на пролетариат. Пролетариат, однако, требует руководства, говорит Ленин. Его должна вести за собою партия, подчиненная вождям. Этот взгляд обусловливается всей ленинской философией руководства революционной деятельностью.

Он отражает и психологические потребности Ленина. Когда Ленин прибыл в Лондон в 1902 г., в связи с тем, что туда перебралась редакция «Искры», он заявил, как свидетельствует партийный представитель в Англии Н. А. Алексеев, что хотя другие члены редакции будут жить коммуной, он «совершенно неспособен жить в коммуне, не любит быть постоянно на людях». Нервы Ленина были напряжены. По словам Крупской, пререкания и ссоры, типичные для эмигрантской жизни, очень мешали ему работать{38}. Ленин успокаивал свои нервы, взвинченные философскими спорами, лежа часами в постели и читая учебники французской грамматики. Однажды Максим Горький пригласил Ленина на остров Капри, встретиться с некоторыми в философском отношении не совсем ортодоксальными марксистами. Ленин отвечал: «Ехать мне бесполезно и вредно: разговаривать с людьми, пустившимися проповедовать соединение научного социализма с религией я не могу и не буду… Спорить нельзя, трепать зря нервы глупо»{39}. Крупская рассказывает, как действовали споры на нервы ее мужа: он зеленел и не мог спать. Часто она уводила его от спорящих эмигрантов купаться в море или взбираться в горы для успокоения.

Для здоровья и политической эффективности Ленину требовалась маленькая, вполне ему подчиненная партия, а не большая организация, скрывающая разношерстные элементы под покровом кажущегося единства.

Большинство делегатов Лондонского конгресса (1903), после того, как отпал еврейский Бунд и др., поддержало Ленина по этому вопросу. С помощью Плеханова, Ленин также провел резолюцию о «революционной диктатуре пролетариата», которую провозгласил Маркс в своей «Критике Готской программы», но от которой отказывались более демократичные меньшевики. Ленину удалось вывести из редколлегии газеты «Искра» Павла Аксельрода, Александра Потресова и Веру Засулич, т. е. меньшевиков, так что газетой в дальнейшем должны были ведать только он сам, Плеханов и Мартов. Но вскоре Плеханов понял, что Ленин ожидал от него поддержки против меньшевика Марсова по редакционным вопросам. Лев Троцкий, кометой взошедший на западные небеса из сибирских тундр, куда его сослали за революционную деятельность на Украине, встал на сторону Мартова, считая Ленина «деспотом и террористом».

Наконец, Плеханов отказался играть роль марионетки Ленина и пригласил Аксельрода, Потресова и Засулич назад в редакцию «Искры». Чтобы избежать душевных мук и поражения в редакционной политике, Ленин оставил газету.

Однако трудно было подавить мятущийся дух Ленина. Ему нужен был журнал. Идеи его переливались через край и искали выхода наружу. Деньги поступили из тайных источников, часть расходов покрывал Максим Горький. Остальные ресурсы были, по всей вероятности, предоставлены такими русскими капиталистами, как Савва Морозов, московский текстильный магнат и коллекционер, часто финансировавшими врагов своего класса. Скоро Ленин уже редактировал в Женеве журнал «Вперед». Первый номер вышел 22 декабря 1904 г. со статьей Ленина «Самодержавие и пролетариат»{40}. «Самодержавие колеблется», — уверял Ленин. Вячеслав фон Плеве был сражен бомбой террориста 15 июля 1904 г. «В. К. фон Плеве верил прежде всего в репрессии, — пишет Хью Сетон-Уотсон{41}.— Он верил также, что «небольшая победоносная война» окажет оздоровительное влияние на русское общественное мнение и отвлечет мысли народа от революции». Бомба, брошенная в Плеве, была наказанием за репрессии; война, которой он желал, вместо того, чтобы быть короткой и победоносной, приобрела огромный масштаб, и одно поражение России следовало за другим. «Лучшая часть русского флота уже истреблена, — пишет Ленин в вышеназванной статье, — положение Порт-Артура безнадежно, идущая к нему на помощь эскадра не имеет ни малейших шансов не то что на успех, но даже на то, чтобы дойти до места назначения, главная армия с Куропаткиным во главе потеряла более 200 000 человек… Военный крах неизбежен, а вместе с ним и удесятерение недовольства, брожения и возмущения».

Япония была «конституционной», Россия — «самодержавной». В этом, согласно Ленину, был ключ к победе и поражению. Русские либералы протестовали против неправильного ведения войны и требовали конституции, которая ограничила бы прерогативы монархии. Подобно Ленину, они понимали, что Россия «должна стать европейской страной». Ленин призвал пролетариат поддерживать эти тенденции. Предсказывая дальнейшие ухудшения условий, Ленин предвидел внезапные, стихийные вспышки народного гнева. «В этот момент, — уверенно заявляет Ленин, — пролетариат поднимется во главе восстания, чтобы отвоевать свободу всему народу, чтобы обеспечить рабочему классу возможность открытой, широкой, обогащенной всем опытом Европы, борьбы за социализм».

Ленин ненавидел царизм. Он ненавидел эсеров-народников. Меньшевиков он ненавидел в несколько меньшей степени, но потому что они все еще, вместе с большевиками, состояли в Российской социал-демократической рабочей партии, он был буквально одержим ими.

В Женеве Ленин с женой и тещей жили в крошечной квартире. Несмотря на это, они пригласили к себе молодую русскую революционерку еврейского происхождения Марию Эссен. В начале века она была сослана в далекую Якутию. Бежав в 1902 г., она пробралась за границу, в Женеву, и там встретила Ленина, о котором она знала из номеров газеты «Искра», проникавших к ней и ее товарищам в арктические дебри Сибири. Вскоре Ленин предложил ей вернуться в Петербург и заняться там распространением «Искры». Это задание она выполняла с конца 1902 г. до мая 1903 г. Затем ее арестовали на собрании. После короткого пребывания в тюрьме, она стала работать в Киеве, а потом опять появилась в Женеве, поселившись в маленькой квартире Ульяновых. Ее воспоминания{42} отражают близкое знакомство с Лениным. «Хочется отметить одну особенность Владимира Ильича, — пишет она. — Он еле переносил посещение музеев и выставок. Он любил живую толпу, живую речь, песню, любил ощущать себя в массе.

Неутомим бывал Ленин на прогулках. Одна прогулка мне особенно запомнилась. Это было весной 1904 года. Я должна была уже вернуться в Россию, и мы решили на прощанье «кутнуть», совершить совместную прогулку в горы. Отправились Владимир Ильич, Надежда Константиновна и я. Доехали на пароходе до Монтре. Побывали в мрачном Шильанском замке — в темнице Бонивара, так красочно описанном Байроном («На лоне вод стоит Шильон…»). Видели столб, к которому был прикован Бонивар, и надпись, сделанную Байроном.

Из мрачного склепа вышли и сразу ослепли от яркого солнца и буйной, ликующей природы. Захотелось движения. Решили подняться на одну из снежных вершин. Сначала подъем был легок и приятен, но чем дальше, тем дорога становилась труднее. Было решено, что Надежда Константиновна останется ждать нас в гостинице.

Чтобы скорее добраться, мы свернули с дороги и пошли напролом. С каждым шагом труднее карабкаться. Владимир Ильич шагал бодро и уверенно, посмеиваясь над моими усилиями не отстать. Через некоторое время я уже ползу на четвереньках, держась руками за снег, который тает в руках, но не отстаю от Владимира Ильича.

Наконец, добрались. Ландшафт беспредельный, неописуема игра красок. Перед нами, как на ладони, все пояса, все климаты. Нестерпимо ярко сияет снег; несколько ниже — растения севера, а дальше — сочные альпийские луга и буйная растительность юга. Я настраиваюсь на высокий стиль и уже готова декламировать Шекспира, Байрона. Смотрю на Владимира Ильича: он сидит, крепко задумавшись, и вдруг выпаливает: «А здорово гадят меньшевики!..»

3. ИСКРА И ПЛАМЯ

Манера обращения Ленина была прямой, язык его был прост. Сказанное им трудно было интерпретировать неправильно, позиция его была ясна всем. Не позволял он говорить двусмысленно и другим — либо за, либо против. Несогласные с ним товарищи по партии были им бешено обличаемы; возвращающихся в его ортодоксальное лоно он приветствовал. Он никогда не смешивал чувств с политикой. Были у него нервы, а не чувства. Личная гордость и смирение были равно чужды ему; он знал лишь одну истину — свою собственную. Он был сварлив, нетерпим, раздражителен. Он преследовал цель революции с оптимистической настойчивостью охотника. Он считал насилие законным, даже предпочтительным методом и защищал этот метод хладнокровно и открыто. Цель оправдывала все средства. Деньги и другие виды помощи «не пахли» — цель очищала их. Лично нечестолюбивый, сдержанный вплоть до аскетического самоотречения (он бросил играть в шахматы, потому что они поглощали слишком много времени), он жил не ради себя и не ради жены или друзей, а ради идеи. Он был монахом-марксистом. Но идея его не имела ничего общего с религиозным идеалом или видением. Картины розового рая на земле не трогали его — он не испытывал ничего, кроме презрения, к утопистам, мечтавшим об утопии без изъянов. Он был военным политиком. Как хороший главнокомандующий, он планировал полный разгром неприятельской армии, а не только захват ее укреплений. Пока победа не была достигнута, проекты перестроек не интересовали его. «0n s'engage et puis on voit», говорил он, цитируя Наполеона. Надо было вступить в бой, поразить врага и захватить власть — а там видно будет. Человек властный, Ленин хотел свергнуть властвующих и сам стать властью — правительством. Царскую власть он ненавидел ледяной ненавистью, злорадствуя по поводу ее поражений. Первое января 1905 г. принесло радостные вести Ленину. «Порт-Артур капитулировал», — ликует он. Русская военная мощь, которая «долго считалась надежнейшим оплотом европейской реакции», лежала повергнутой в маньчжурской пыли, потопленной на дне Тихого океана. «Да, — пишет Ленин, — европейской буржуазии есть чего пугаться. Пролетариату есть чему радоваться. Катастрофа нашего злейшего врага означает не только приближение русской свободы. Она предвещает также новый революционный подъем европейского пролетариата…» Таким образом, Ленин подчеркивает взаимосвязь между революцией в России и европейской революцией.