Луис Фишер - Жизнь Ленина

• Название: Жизнь Ленина
• Автор: Луис Фишер
• Издательство: «Книжная лавка — РТР»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: ISBN 5-300-00971-7 (т. 1) ISBN 5-300-00970-9

В. И. Ленин сыграл большую роль не только в истории России, Восточной Европы, но его учение повлияло на развитие многих стран.

В книге Луиса Фишера предстает образ Ленина не только политического деятеля, но и человека. Автор рассказывает и о людях из его окружения.

Данное издание дополняет уже известные работы о жизни Ленина и его месте в истории России и многих стран мира.

---

Мистеру Вашингтону Б. Вандерлип Москва. 17 марта. 1921 г.

Милостивый государь,

Благодарю Вас за Ваше любезное письмо от 14 с. м. Я очень рад слышать, что президент Гардинг благожелательно относится к нашей торговле с Америкой. Вы знаете, какое значение мы придаем нашим будущим деловым сношениям с Америкой. Мы вполне сознаем ту роль, которую в этом отношении играет ваш синдикат, а также большую важность Ваших личных усилий. Ваши новые предложения чрезвычайно интересны, и я предложил Высшему совету народного хозяйства докладывать мне через небольшие промежутки времени о ходе переговоров. Вы можете быть уверены, что мы отнесемся с величайшей внимательностью ко всякому разумному предложению. Наши усилия сосредоточены, главным образом, на производстве и торговле, и Ваша помощь имеет для нас величайшую ценность.

Если у Вас будут жалобы на кого-нибудь из должностных лиц, то прошу Вас послать Вашу жалобу в соответствующий Народный Комиссариат, который расследует это дело и доложит, если это будет нужно. Я уже отдал распоряжение о специальном расследовании относительно того лица, о котором Вы упоминаете в Вашем письме.

Съезд Коммунистической Партии взял у меня так много времени и сил, что я теперь очень устал и болен. Будьте добры извинить меня за то, что я не могу сейчас повидаться с Вами лично. Я попрошу т. Чичерина поговорить с Вами в ближайшем будущем.

Желаю Вам успеха и остаюсь преданный Вам Вл. Ульянов (Ленин)»{835}.

Слова об усталости и болезни — не извинение. Ленин действительно был утомлен. Он провел много часов, стоя на ногах «во время своих выступлений' на съезде, и к тому же участвовал в многочисленных спорах, личных беседах и заседаниях, как всегда развернувшихся в кулуарах съезда. Борьба с охвостьем профсоюзной оппозиции стоила ему больше энергии, чем Кронштадт, концессии и отмена продразверстки, потому что тут речь шла о том, что он ценил больше всего, — о партийном единстве. Об этом он говорил, и открывая и закрывая съезд. Цитируя многочисленные, появившиеся в иностранной печати сенсационные сообщения о событиях в России («Восстание в Москве», «Бои в Петрограде, красные батареи умолкли», «Зиновьев арестован», «Петроград и Москва в руках повстанцев, образовавших временное правительство», «Троцкий арестовал Ленина», «Ленин арестовал Троцкого»), Ленин сказал, что они лишний раз показывают, «до какой степени мы врагами окружены» и «какую меру нам надо отвести нашим разногласиям». Конечно, «нельзя требовать от людей, которые только что вели борьбу, чтобы они тут же поняли эту меру. Но когда мы взглянем на нашу партию, как на очаг мировой революции, и на ту кампанию, которую ведет сейчас синдикат государств всего мира против нас, у нас не должно быть сомнения. Пускай они ведут свою кампанию… мы знаем, что, сплотившись на этом съезде, мы действительно выйдем из наших разногласий абсолютно едиными и с партией, более закаленной, которая пойдет все к более и более решительным международным победам!»

Основной задачей X съезда было положить начало новому периоду советской истории — нэпу. Съезд осуществил эту задачу, заменив разверстку натуральным налогом. Теперь крестьянин (или, во всяком случае, некоторые крестьяне) могли продавать излишки частным образом.

В этом заключался ленинский парадокс: он ставил экономику впереди политики, но экономические вопросы были для него, в первую очередь, политическими. Доклад о натуральном налоге, с которым он выступил на съезде, начинался так: «Товарищи, вопрос о замене разверстки налогом является прежде всего и больше всего вопросом политическим, ибо суть этого вопроса состоит в отношении рабочего класса к крестьянству». Борьба между этими классами или соглашение между ними «определяют судьбы всей нашей революции», «…интересы этих двух классов различны: мелкий земледелец не хочет того, чего хочет рабочий». Как прежде, Ленин и теперь подчеркивает то, что разделяет классы и нацию. «Мы знаем, — продолжал он, — что только соглашение с крестьянством может спасти социалистическую революцию в России, пока не наступила революция в других странах… Мы знаем, что это соглашение между рабочим классом и крестьянством непрочно, — чтобы выразиться мягко, не записывая это слово «мягко» в протокол, — а если говорить прямо, то оно порядочно хуже… Если кто-либо из коммунистов мечтал, что в три года можно переделать экономическую базу, экономические корни мелкого земледелия, то он, конечно, был фантазер… И ничего тут нет особенно худого. Откуда же было в такой стране начать социалистическую революцию без фантазеров?» Но практика «опытов и начинаний в области коллективного ведения земледельческого хозяйства» показала, что «эти опыты, как таковые, сыграли и отрицательную роль… окрестные крестьяне смеются или злобствуют». «Мы должны постараться удовлетворить требования крестьян…» «Во-первых, нужна известная свобода оборота, свобода для частного мелкого хозяина, а, во-вторых, нужно достать товары и продукты… Что же такое свобода оборота? Свобода оборота — это есть свобода торговли, а свобода торговли, значит назад к капитализму».

«Спрашивается, как же так, может ли коммунистическая партия признать свободу торговли, к ней перейти? Нет ли тут непримиримых противоречий». На этот вопрос Ленин не дает ответа. Практическая сторона реформы будет определяться будущим законодательством, а съезд должен решить «этот вопрос принципиально, оповестить об этом крестьянство, потому что посев на носу… Мелкий земледелец… должен иметь стимул, толчок, побудитель… громадная земледельческая страна с плохими путями сообщения, с необъятными пространствами, различным климатом, различными сельскохозяйственными условиями и проч. неизбежно предполагает известную свободу оборота местного земледелия и местной промышленности в местном масштабе. Мы в этом отношении очень много погрешили, идя слишком далеко: мы слишком далеко зашли по пути национализации торговли и промышленности, по пути закрытия местного оборота. Было ли это ошибкой? Несомненно». Конечно, свобода оборота будет поощрять кулака. Но «крестьянство в России стало больше средним, и бояться, что обмен станет индивидуальным — нечего. Всякий сможет что-нибудь дать государству в обмен… В основном положение такое: мы должны экономически удовлетворить среднее крестьянство и пойти на свободу оборота, иначе сохранить власть пролетариата в России, при замедлении международной революции, нельзя, экономически нельзя».

Партийный съезд и партия поддержали Ленина в вопросе о налоге, о нэпе, о концессиях, потому что военный коммунизм устарел, а социализм на практике был невозможен. Приходилось отступать. Тут Ленин показал свое мастерство. В ноябре 1917 года он знал, что нужно наступать и захватывать. В марте 1921 года он знал, что пришла пора отступать и отдавать назад. Он понимал, что недисциплинированное отступление привело бы к бегству и разгрому. Съезд понял правоту его слов и поддержал его, когда он потребовал единства партии (т. е. полного подчинения партии его авторитету).

Ленин был сталью, которая гнется.

38. ЛЕНИН О МАРКСЕ

В чем же заключалась теперь советская система?

5 апреля 1921 года Совнарком принял декрет, в котором говорилось: «Ввести в виде опыта для рабочих некоторых из важнейших отраслей промышленности натурпремирование посредством выдачи рабочим части производимых ими продуктов для обмена на предметы сельскохозяйственного производства»{836}. Позже Ленин так пояснил этот декрет: «Так, текстильные рабочие будут получать при условии покрытия государственной потребности часть мануфактуры себе и сами обменивать ее на хлеб»{837}.

Ленин вообще равнодушно относился к определениям, но при необходимости пытался их выработать. Когда Бухарин, которого Ленин считал блестяще образованным марксистом-экономистом, в начале нэпа задал ему вопрос о природе новой социальной системы, Ленин ответил, что «пролетарская государственная власть держит фабрики, железные дороги, внешнюю торговлю», т. е. «в ее руках товарный фонд и его оптовая (железнодорожная) перевозка». Правительство продает товары рабочим и служащим за деньги или за их труд без денег, а крестьянам за хлеб. Оно «оказывает предпочтение кооперации (стараясь поголовно организовать в нее население)». «Почему это невозможно? — настойчиво спрашивает Ленин. — А это есть капитализм + социализм»{838}.

Такой товарообмен, конечно, можно назвать капиталистическим. Где же тут Ленин видел социализм? В марте — апреле 1921 года он написал брошюру «О продовольственном налоге»{839}, в которой обсуждалось значение новой политики и ее условия. Начиналась она цитатой на 10 страницах из ленинской брошюры 1918 года, озаглавленной «Главная задача наших дней». «Государственный капитализм, — писал Ленин в 1918 году, — был бы шагом вперед против теперешнего положения дел в нашей Советской республике… выражение «Социалистическая советская республика» означает решимость Советской власти осуществить переход к социализму, а вовсе не признание данных экономических порядков социалистическими». Сделав в 1921 году шаг назад по сравнению с 1918 и легализовав частную торговлю, Ленин вряд ли мог назвать новый экономический порядок социалистическим.