Рита Мональди - Veritas

• Название: Veritas
• Автор: Рита Мональди
• Издательство: Книжковий Клуб «Клуб Сімейного Дозвілля»
• Жанр: История
• Год: 2011
• ISBN: 978-966-14-1267-4

1711 год.

Десять лет не прекращается война. Аббат Мелани, секретный агент Людовика XIV, прибывает в Вену. Он узнает о заговоре против императора Иосифа I.

Но кто готовится нанести смертельный удар? Брат, мечтающий о троне, или коварные иезуиты? Вероломные англичане или турки, извечные враги империи?

Разгадка кроется в таинственном сообщении турецкого посла. Пытаясь расшифровать это сообщение, помощники аббата гибнут один за другим.

Впервые на пути агента Людовика XIV оказался столь безжалостный противник.

---

Корабль тряхнуло: порыв ветра отнес покачивающееся судно к фиале башни. Краем глаза я, хотя и был захвачен видением золотого шара, увидел каменные завитки и волюты, украшавшие славный собор.

– Что здесь происходит? Сначала этот крик… а теперь яблоко… – дрожащим голосом пробормотал аббат Мелани, опираясь на мою руку. Он тоже понял, что это за золотой шар.

Однако я уже не слушал его. Потому что теперь я вспомнил, что на фиале собора Святого Стефана, если верить рассказу Угонио, должны быть начертаны таинственные слова, оставленные архангелом Михаилом.

И в этот миг тени прошлого окутали мои воспоминания, все слилось в непонятную магму: я попытался выглянуть из корабля, чтобы найти надпись на башне; корабль качнулся от сильного порыва ветра; я потерял равновесие; аббат Мелани, стоявший рядом со мной, снова сел на палубу корабля; я оперся на локоть и только благодаря этому не вывалился наружу. Бесконечны были эти секунды, когда я смотрел вниз, подо мной – нереальное видение собора Святого Стефана, огромный вал камней, выпирающий из-под крыши храма. Потом сияние Золотого яблока стало ярче, и пока я прикладывал все усилия к тому, чтобы не упасть и удержаться на борту корабля, яблоко исчезло, оставив после себя лишь шлейф светящейся пыли.

Видение пропало, Золотое яблоко не вернулось на собор Святого Стефана. Испания необратимо окажется в руках французов. Ночь, когда открылась судьба мира, заканчивалась: исход войны уже был предрешен, а с ним и события грядущих лет. Вот что хотел сказать нам Летающий корабль.

Теперь оставалось только вверить себя его молчаливому упорству: сдаться и удалиться, в то время как гром в небе возвещал о начале утренней грозы. Подобным большому плачу всего мира будет преддверие новой эпохи: последние дни человечества.

* * *

И, словно желая оказать нам последнюю помощь, корабль снова приземлился на виноградниках Зиммеринга, в нескольких шагах от монастырского винного погреба. Едва мы вышли из него, как пернатый парусник поднялся в эфир и удалился, впрочем, не по направлению к Месту Без Имени, а на запад. Я смотрел, как он улетал, бестелесный и тихий, пока не скрылся за горизонтом. Корабль летел на запад, обратно в королевство Португалия, откуда прибыл два года назад.

Из последних сил я потащил аббата к расположенному неподалеку погребу. Не знаю, как короткие конечности homunculus'a, которым я являюсь, смогли выдержать вес тела аббата. Когда я прислонился к двери, она в тот же миг распахнулась.

– Любимый! – услышал я чей-то голос.

Я увидел Клоридию, а с ней – Камиллу де Росси. Хормейстер сразу же занялась оказанием помощи Атто, Клоридия же с заплаканным лицом улыбалась мне, а потом крепко обняла. Что моя жена здесь делает? Почему здесь Камилла де Росси? Они искали нас? Откуда они узнали, что нас можно найти именно здесь? После Пеничека и Палатино у меня совершенно не было сил выносить еще и тайны хормейстера! Я нахмурился, но Клоридия крепче сжала мои руки и покачала головой.

– Я знаю, о чем ты думаешь, но не беспокойся. Камилла мне все объяснила.

Однако сил и на то, чтобы выслушать ее, у меня не осталось. Усталость одолела меня, и я потерял сознание прямо на руках у жены.

* * *

– Но… это же портреты обеих наших курочек! – Это были первые слова, которые я смог произнести.

Я только что проснулся, лежа на ложе у камина. Когда я открыл глаза, меня охватило сильное головокружение, тело мучилось от жестокой боли. Клоридия достала что-то из небольшой шкатулочки и вложила мне в руки. То была цепочка, на которой висела золотая филигранная подвеска в форме сердечка. Она открывалась. Внутри я увидел миниатюры двух красивых девичьих лиц: мои дочери, совсем маленькие! Откуда взялись портреты? Я никогда прежде не видел их. Или я опять сплю?

– Нет, любимый. Это не курочки. Не совсем, – улыбнулась моя супруга.

С трудом собираясь с мыслями, потрясенная все нарастающей внутренней бурей, Клоридия рассказала мне все.

Когда она закончила, я повернул голову в поисках аббата Мелани: завернутый в шерстяное одеяло, он сидел перед камином и оживленно болтал с Камиллой. Наши взгляды встретились. Как он себе представлял, этот миг должен был быть счастливым. Но это было невозможно, пока невозможно.

* * *

Возвращаясь обратно в Вену, лошадь неслась сквозь ночь стрелой, таща за собой небольшую повозку. Каждый раз, когда нас подбрасывало на кочке, аббат Мелани начинал причитать. Мы должны были спешить, очень спешить – нужно было остановить руку, которая намеревалась предательски убить императора. Но как нам попасть в Хофбург?

Я не мог собраться с мыслями. От всего, что я пережил за последние часы, остался только громкий крик сорока тысяч солдат Касыма. Его больше не было, но он остался во мне, подобно ноге, оставляющей свой отпечаток, и временами вибрация становилась просто невыносимой. Мне было трудно различать звуки, я с трудом слышал даже свой собственный голос. Я не оглох, но был оглушен.

Прибыв в Химмельпфорте, мы услышали, еще не выйдя из коляски, громкий стук колес кареты. Прямо перед нами остановилась двуколка. На ней были императорские инсигнии. Из нее вышли два пажа с факелами.

– Открывайте, скорее! – закричали оба, принимаясь сильно барабанить в двери монастыря.

– Вы меня ищете? – спросила, подходя к воротам, Камилла, которая уже все поняла. – Я хормейстер.

– Это вы? Тогда скорее! – сказал один из пажей, передавая ей конверт с императорской печатью. Камилла тут же вскрыла его.

– Это письмо его величества, – сказала нам Камилла, прочитав записку, и голос ее надломился от страха. – Он зовет меня. Немедленно.

Вот он, ответ на мои чаяния: я буду сопровождать Камиллу в Хофбург, и с ней попаду прямо к императору. Клоридию и Атто мы оставили в монастыре.

Окутанная чернотой ночи, решавшей судьбу мира, перед нами медленно проявлялась резиденция императора. Мы постучали в дверь бокового входа. Несмотря на ранний час, нам открыли сразу же. Я догадался, что Камилла очень часто пользуется этим входом, потому что слуга, открывший нам, не стал задавать вопросов по поводу наших личностей. Он попросил нас подождать в комнате, куда спустя несколько минут пришел лакей с заспанным лицом. Он тут же обнял Камиллу, и они по-братски поцеловались.

– Как он? – спросила хормейстер.

Тот ответил лишь серьезным взглядом и не сказал ни слова.

– Представляю вам Винсента Росси, кузена моего покойного мужа, – сказала мне Камилла. – Он сейчас принесет нам то, что нужно.

Спустя некоторое время Винсент вернулся с одеждой для пажа небольшого размера, как раз на меня. Я переоделся, и мы отправились долгим путем по коридорам, сопровождаемые лакеем и слабым светом его свечи.

Кроме темноты, заполнявшей залы Хофбурга, я помню только анфиладу коридоров, лестниц и снова коридоров. Наконец, большой холл, затем еще один. Безмолвное, призрачное появление и исчезновение лакеев, медиков и священников. Напряжение, опущенные взгляды, чувство бессильного ожидания. Я увидел даму, наполовину скрытую вуалью, в сопровождении двух фрейлин, опиравшуюся на чью-то руку. Сотрясаемая с трудом сдерживаемыми рыданиями, она удалилась, потом я услышал: «Господин граф фон Паар». Была ли то императрица? Я не отважился спросить. Нас поспешно пропустили, сдержанно, запросто. Похоже, Камиллу знали все слуги.

И вот открылась последняя большая дверь – мы вошли.

* * *

Хормейстер говорила приглушенным спокойным голосом. В свете стоявшего за его головой канделябра отчетливо прорисовывался профиль больного, и я видел, как он, задыхаясь, борется со смертью.

Когда Камилла подошла к постели, никто не отважился посоветовать ей быть осторожнее. Иосиф повернулся к вошедшей, однако ему не хватило сил ответить на ее приветствие.

Свора медиков вынуждена была отойти в дальний конец комнаты, равно как и исповедник, прижимавший к груди сосуд со святыми дарами, из которого причастился его императорское величество. В самом дальнем углу ждал и апостольский протонотарий, в руках он еще держал елей для соборования, которым только что помазал императора в присутствии папского нунция. Того самого нунция, для которого Камилла до сих пор работала над «Святым Алексием» и который теперь, вопреки всем ожиданиям, должен был в последний раз благословить умирающего императора от имени папы.

Камилла что-то шептала на ухо Иосифу I, а тот молча слушал. Вокруг было настолько тихо, что казалось, все затаили дыхание. Камилла могла заразиться смертельной болезнью, однако она стояла на коленях у кровати, словно у колыбели младенца. Затем она поднялась, и мне почудилось (не могу утверждать этого, поскольку в комнате царил полумрак), что она отважилась приласкать Иосифа Победоносного.

Я догадывался, что никогда не узнаю, что именно она ему сказала. И был прав.