» » » » Шалва Амонашвили - О смысле жизни


Авторские права

Шалва Амонашвили - О смысле жизни

Здесь можно скачать бесплатно "Шалва Амонашвили - О смысле жизни" в формате fb2, epub, txt, doc, pdf. Жанр: Публицистика. Так же Вы можете читать книгу онлайн без регистрации и SMS на сайте LibFox.Ru (ЛибФокс) или прочесть описание и ознакомиться с отзывами.
Рейтинг:
Название:
О смысле жизни
Издательство:
неизвестно
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Скачать:

99Пожалуйста дождитесь своей очереди, идёт подготовка вашей ссылки для скачивания...

Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.

Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.

Как получить книгу?
Оплатили, но не знаете что делать дальше? Инструкция.

Описание книги "О смысле жизни"

Описание и краткое содержание "О смысле жизни" читать бесплатно онлайн.








Понимаете, хорошие мои друзья, я исследую свою биографию и ищу там те причины, которые меня примагничивали к школьной жизни. Притом так, что я до сих пор отойти от нее не то что не могу, а просто не хочу. Но тогда о смысле жизни я не задумывался. Какой там смысл жизни: надо было как-нибудь помогать семье, закончить университет… И весь день, с утра до поздней ночи, я был занят этими заботами. Я начал читать педагогические книги, чтобы для себя понять, почему я ударил мальчика. Меня самого никогда никто не ударял, ни отец, ни мать, и никто другой. Этого со мной никогда не было. А я посмел. Читал в первую очередь Макаренко. Я пристрастился к его книгам и многое для себя познал. И самое главное: мне понравилась сама жизнь Макаренко и та система, которую он предлагал.

Опять происходит некий случай. В университете начинается курс педагогики и мне читает лекции известный профессор, академик тогдашней Академии педагогических наук России Давид Онисимович Лордкипанидзе[3]. Я начал с ним обсуждать некие проблемы. То есть, имея опыт (я студент-практик) и зная теорию, я задавал ему некие вопросы, то и дело возражал против его теории. Он иногда возмущался из-за моих вопросов, но, тем не менее, терпел. И в этой дискуссии опять возникает случай. Я узнаю, что та школа, в которой я работаю, есть полное отражение той теории, которую излагает профессор. А во мне бунтует опыт моей школьной жизни, тот опыт, через который прошел сам, будучи учеником, и опыт, который я набираю теперь в роли пионервожатого в той же самой школе, где я учился. Тот же самый авторитаризм и в теории, и в практике. И я задумался над тем, могу ли, должен ли я так же поступать со своими пионерами, как со мной когда-то поступали мои учителя — властно, начальственно.

Прошел всего год, и я понял, что, оказывается, этих детей очень люблю. За время работы пионервожатым мне не раз предлагали более высокооплачиваемую должность в райкоме комсомола — отказывался, в университете — отказывался. Не знаю, что меня тогда удерживало в школе. Это же была более сложная работа, чем кабинетная, там я мог быть начальником и продвигаться дальше. Но почему-то мне хотелось работать именно здесь. Теперь я не могу назвать точную дату, когда именно и в связи с чем возникла во мне такая сложная привязанность к детям. И когда мне предложили стать аспирантом по педагогике, я согласился с радостью. Будучи аспирантом, я пристрастился к чтению классиков — Ушинского, Песталоцци, Коменского, Локка, Руссо, Квинтилиана, Макаренко, Гогебашвили, Дистервега, Монтессори, Пирогова… Они восхищали и удивляли меня своей простотой, ясностью, глубиной понимания ребенка. Тогда имя Сухомлинского еще не было известно. Классики педагогики дали мне понять, в чем мудрость воспитания: не в том, что детей надо любить, а в том, как их надо любить. И они показывали мне путь — путь духовного гуманизма. В начале это напугало меня — что это за духовность? Когда я читал, скажем, Коменского или Песталоцци, я то и дело отбрасывал некую духовность и выписывал из них те приемы и способы, которые укладывались в рамки советской педагогики и материалистического восприятия педагогического мира. Дальше — защита диссертации. До сих пор я не могу признать свою кандидатскую диссертацию. Я никогда не называю эту книгу среди моих трудов, потому что это было сплошное подтверждение той диктатуры пролетариата в школе, в условиях которой мы все тогда жили, хотя авторитаризм и императивность до сих пор не отходят от нашей школы.

И вот, став более свободным, я узнал о Давыдове[4], об Эльконине[5], и, в первую очередь, о Занкове[6]. Приехал специально в Москву, чтобы их увидеть, узнать, кто они такие. Занков подружился со мной, потом и Давыдов с Элькониным. Я возвращался домой каждый раз как окрыленный, и возглавил вместе со своими коллегами массовую экспериментальную практику в школах Грузии. О смысле жизни я еще не задумывался. Этот смысл жизни как понятие для меня не существовало. Я просто жил и увлеченно трудился.

Не знаю, в который раз я перечитываю работы Толстого: «О жизни», «Исповедь», «В чем моя вера?», и каждый раз нахожу в них некое описание своей бытности. Он тоже не задумывался, а просто жил. И как будто это «просто жить» и было для него педагогическим смыслом жизни. Но в той мере, в какой мы со своими коллегами вместе утверждали свои педагогические ценности, я чувствовал, что во мне прямо изнутри вырастает некая идея. Я то и дело боялся ее, отгонял от себя, прятал в подтекстах, но вот пишешь что-нибудь, и она сама садится на бумагу. Это меня пугало. Идея объединяла в себе смысл духовности, доброты, свободы, любви. А ни один советский учебник педагогики о доброте, о любви, о духовности, о таких вещах ни слова не молвил. Я боялся этого и, конечно, знал, что меня печатать никто не будет. Тем не менее, попробовал. Но из Москвы от очень мною уважаемого, ныне покойного, академика Скаткина[7] и других специалистов я получал отрицательные отзывы. Академик Скаткин был очень деликатным человеком и, видимо, понимал меня. Спустя годы мы с ним подружились, и он даже ссылался иногда на меня в своих книгах. А в Грузии вовсе не принимали моих статей. Я научился искусно закладывать их в подтексты. И увидел: кто-то закрывает глаза, кто-то не догадывается. Так появились первые статьи и книги.

Был у меня такой случай, когда… Опять случай… Когда я взял своих пионеров и повел в церковь Кашуэти[8]. Это старинная церковь в Тбилиси, очень интересная, древнейшая. И даже не думал, почему повел, наверное, потому, чтобы показать культурную ценность детям, — в центре Тбилиси стоит этот великолепный храм. Но на другой день меня пригласили в райком комсомола и сказали: «На этот раз мы тебя прощаем, но больше детей туда не води, ты — коммунист».

Так я прожил до 1972-73 года. А дальше начал разбираться в своей педагогике. И находился в длительном поиске: писал дневники, общался и беседовал с классиками, изучал школьную действительность. Особенно перед сном любил долго размышлять: «А что я, в конце концов, ищу? Какое хочу предложить ребенку воспитание? Что есть для меня педагогика? Что я в ней должен сделать?» Эти вопросы не давали мне покоя. И постепенно вырисовывалась идея духовности и гуманности. Эту идею я еще не понимал в полной мере, но устремился к ней всей своей сущностью.

Шли годы, и когда в 1989 году меня избрали членом Верховного Совета СССР, и я был вынужден жить в Москве, тогда в мои руки попали источники, которые помогли мне понять самого себя. Кто-то передал мне книгу «Зов». Я по опыту убедился, что книги умеют находить того, кто в них нуждается. Со мною это часто происходит, что случайностями уже не назовешь. Мне было непонятно, что это за зов, кто меня зовет, кто этот Учитель. В Верховном Совете я сидел в третьем ряду, передо мной в президиуме сидела вся власть, а я читал. Кстати говоря, А.И.Лукьянов[9], который председательствовал на Верховном Совете, не раз меня спрашивал: «А что ты там читаешь, нельзя ли мне тоже почитать?» Он был очень общительным человеком. Я ему показываю — «Зов». «Да, — говорил он, — это не похоже на мои стихи». Он был поэтом. А когда я получил ксерокопию книги «Община»[10], вот тогда я был весьма озадачен. Это потому, что в «Общине» излагаются те же самые идеи, мысли, которые я стараюсь утверждать в книгах «Здравствуйте, дети!», «Как живете, дети?», «Единство цели». Эти книги, которые прославили меня в российском пространстве, вышли большими тиражами в начале восьмидесятых годов. Иногда я в этих текстах выделяю жирным шрифтом некие мысли. И вот эти некие мысли часто совпадают с теми, что я вычитывал в «Общине». Я никогда в жизни не занимался плагиатом, а если бы даже и занимался, то я впервые узнал об этой книге и впервые ее видел. Вы сами знаете, мало кто был осведомлен тогда об этих книгах. Так определилась во мне идея гуманно-личностного подхода, идея духовного гуманизма в педагогике.

Я пытаюсь определить свой смысл жизни, заглядывая в свою биографию, анализируя пройденный путь. Шестидесятые, особенно семидесятые годы, были в моей жизни весьма драматическими временами, когда я или должен был бросить все и уйти из педагогического мира насовсем, или должен был выстоять. Давление со стороны высших партийных и правительственных органов было мощным. Каждую неделю меня вызывали в разные инстанции писать опровержения на доносы, давать пояснения на те статьи, которые публиковались в газетах.

В партийных газетах меня называли «буржуазным педагогом» и считали, что эти идеи противоречат советской, то есть, партийной педагогике. А какие это были буржуазные идеи? Просто тогда речь шла о развитии. И даже идеи развития и безотметочного обучения воспринимались как буржуазные. Вот каким образом авторитаризм господствовал в нашей действительности. Были и такие сложные, критические периоды, когда министерство закрывало лабораторию. Я тогда был на грани, хотел бросить все и уйти вообще. В семье возник конфликт. «Как ты можешь уйти из школы!» — возмущалась жена. Все: семья, мои дети, коллеги — требовали, чтобы я вернулся обратно и сделал все, чтобы восстановить лабораторию. Я рискнул сделать это с помощью моих московских друзей — Давыдова, Фельдштейна[11], Матятина[12]. Они через Президиум Академии педагогических наук, через газету «Правда» сделали все, чтобы не допустить закрытия лаборатории. И случилось невероятное: приказ министра был аннулирован, лаборатория была восстановлена, нас опять допустили в школу. После таких критических периодов передо мной возникал вопрос: какая сила сдерживала меня, чтобы не бросить начатое дело, не отойти от идеи. Ведь было очень сложно, и речь шла не только об идеях, но и о жизни семьи.


На Facebook В Твиттере В Instagram В Одноклассниках Мы Вконтакте
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!

Похожие книги на "О смысле жизни"

Книги похожие на "О смысле жизни" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.


Понравилась книга? Оставьте Ваш комментарий, поделитесь впечатлениями или расскажите друзьям

Все книги автора Шалва Амонашвили

Шалва Амонашвили - все книги автора в одном месте на сайте онлайн библиотеки LibFox.

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.

Отзывы о "Шалва Амонашвили - О смысле жизни"

Отзывы читателей о книге "О смысле жизни", комментарии и мнения людей о произведении.

А что Вы думаете о книге? Оставьте Ваш отзыв.