Игорь Наталик - Миражи

• Название: Миражи
• Автор: Игорь Наталик
• Жанр: Русская классическая проза

---

потому, что мне досталась ее кормить.

И вот однажды Буян заскучал, притих, и даже главного геолога стал

пускать проходить за дровами в дровяник. Почему-то молча лежал возле своей

будки и плохо ел. Но когда я присмотрелась повнимательнее, заметила, что

одно ухо у него сильно распухло и покраснело.

Оказалось, что в это ухо впились шесть клещей. Недолго думая, я

намочила керосином большой ком ваты и приложила к собачьему уху.

Буян не сопротивлялся и только поскуливал, а минут через пятнадцать

на ватке лежали все эти голубчики-клещи. Вылезли они почти добровольно.

После этого приложила вату с одеколоном: жар утих, опухоль постепенно

опала. Буян тут же облизал мне с благодарностью руки и заметно повеселел.

После этого мы подружились.

*

ГОРНОСТАИ

"Геологические избушки" обычно сделаны наспех. Они маленькие,

продувные и жить в них можно, если топить "пляшущую" железную печурку

круглосуточно. Но на эту печку мы никогда не надеялись - ведь всю ночь

топить все равно не будешь - накладно, да и сон одолеет. Больше уповали на

спальные мешки и на все то, что у нас было теплого.

Но для двух окрестных горностаев и такая "домашняя" жизнь в свирепую

зиму казалась сущим раем. В результате они поселились у нас на чердаке. А

питались эти зверьки печенью оленя, которая имелась в избытке в коробке,

стоявшей на столе в сенях. Оголодавшие, грызли ее, мороженную, с одного

угла неистово и без остановки. Как только услышат, что хозяева заходят в

коридор - юрк на чердак. Но к теплу их очень тянуло.

Когда они убедились, что люди ничего плохого не сделают, и на их

жизнь никто не покушается - расхорохорились и осмелели. Я тогда жила в

этой самой избушке с девушкой-геологом. Мы с учетом новых "постояльцев" с

вечера старались особенно жарко натопить свою уютную хатку. Даже дверь в

сени приходилось иногда открывать.

Откроем - а тут оба горностайчика (как часовые) уже сидят на пороге

по углам друг против друга, самозабвенно умываются и греются. Так и жили у

нас до самого февраля. Как только заспанное зимнее солнце стало светить

ярче, они ушли - юркнули в родную тайгу и больше не появлялись.

А мы к ним привыкли и очень скучали по их мохнатеньким образам.

Какие все-таки были доверчивые, беленькие, чистенькие, с черной кисточкой

на кончике хвостика и попискивали - словно мыши. Сбились где-то в горную

стаю.

*

СОБОЛЬ

Зимой мне никак не удавалось увидеть живую пушистую молнию - соболя

- такой осторожный зверь. Хотя соболиных следов к выцарапанному во льду

водопою - сколько хочешь.

Но вот мелькнувшим летом я его все-таки увидела и не поверила, что

это - тот воспеваемый всеми зимний красавец. Такой был страшный, с

облезшей шкуркой, рыжий, совсем не похож на себя, соболя, и не такой

осторожный как зимой. Спокойно переходил опасную человеческую дорогу

видно прекрасно знает, что в это время совершенно никому не нужен. Но

накроет весь белый свет следующая соболиная зима - будет и на его улице

праздник.

Только бы человека с железом наперевес не встретил.

*

ЗАЯЦ

Однажды пришлось ехать ночью по сердитой и колкой тайге. Долго

шлепали шинами по болоту - по плавучей слани: два бревна скреплены для

одного колеса и два бревна - для другого. А кругом вода - не видно края.

Шоферы - настоящие виртуозы. Надо иметь большую сноровку, чтобы не

сойти с этой слани, иначе - нырнешь под воду. Наконец выехали на

более-менее твердую землю. Сразу на душе стало легче.

Вдруг смотрим: впереди машины жизнерадостно чешет заяц, попав в

полосу света. Так по этой полосе и скачет - не может свернуть в сторону.

Мчался долго, видно уже и силы заячьи на исходе. Шофер сжалился - выключил

на миг фары и лопоухий тут же исчез.

Значит свернул в родной лес - этим спас себе и без того недлинную

жизнь.

*

ОХОТА ТАК ОХОТА

Один наш сосед имел непреодолимую страсть к охоте на медведей.

Закончив нелегкую суточную смену на электростанции, не ложился, чтобы

отдохнуть и выспаться, а брал ружье, двух надежных собак - северных лаек и

уходил на охоту. Знал все близлежащие медвежьи берлоги и ожесточенно шел

на очередную встречу со смертью. И действительно, у них на заборе через

несколько дней висела новая медвежья шкура. Охота была удачной каждый раз,

хотя он был только с одной рукой. Еще в молодые годы медведь откусил левую

руку выше кисти. Безобразный обрубок был как-то раздвоен вдоль предплечья

и на эту култышку он хладнокровно клал ружье, когда прицеливался.

Но вот однажды ему сильно не повезло. Уйдя на очередную охоту, не

вернулся к ночи домой. Поздно вечером домой прибежали без своего хозяина

взъерошенные и скулящие собаки. Подбежали к хозяйке и стали за подол юбки

неистово тянуть на улицу. Жена сразу сообразила, что тут что-то неладно.

Сходила к своему брату, жившему недалеко. Тот быстро запряг лошадь,

трясясь по корням, поехали в тайгу по направлению, которое им показывали

бежавшие впереди собаки.

И вот вдали показалась довольно большая копошащаяся черная куча. Это

был несчастный охотник, а сверху на него навалился всей тушей огромный

медведь. Зверюга оказался уже мертвым, а сам хозяин едва показывал

признаки жизни. Медведя оставили в вечереющем лесу, а человека как смогли

быстро доставили в больницу. У него был как бы "снят скальп" и поломаны

ребра. Пролежав в больнице месяц, все-таки вышел на прежнюю работу. Все

как один - соседи были уверены, что после такого тяжелого случая, еще не

совсем окрепший, хотя бы на время оставит эту злосчастную охоту. Но, увы,

охотничья страсть и на этот раз взяла свое без остатка.

И снова - как прежде - отдежурив первую же смену после болезни он со

своими собаками ушел в коварно притихшую тайгу на медведя. Вот человек...

*

ХОЛМИКИ

В таежном поселке Многовершинном каждый год выпадает много снега

до трех-четырех метров. Поэтому двери в сени открываются вовнутрь, хотя

это опасно - медведь может выломать. Откроешь дверь, а перед тобой стена

подмерзшего снега. Сначала начинаем отбрасывать его в сени, потом - делаем

дырку вверх - наружу, чтобы можно было пролезть, а потом начинаем делать

дорожку на улицу, что в общем-то почти бесполезно, так как к обеду всю ее

занесет. Жители поселка дорожки от домов утаптывают. Тогда ветер сметет с

них лишнее - такие вот маленькие хитрости.

Геологи, отработав свои трудовые договора, уезжают. Отбывают в

длительный северный отпуск, а кое-кто переселяется в другие северные

районы. Собак с собой не берут - безжалостно бросают. Собачки эти как

могут приспосабливаются к жестоким таежным условиям.

Если вы пройдете рано утром по поселку, то увидите множество снежных

холмиков-бугорков, особенно - возле столовой. Это под толстенным снегом

спят собаки. Они вечером роют ямку и укладываются туда теплым мохнатым

калачиком. Сверху их за ночь заносит снегом. А утром, стряхнув с себя

снежинки, стаями бегут к столовой, где их подкармливают остатками пищи.

Очень жаль тех собак разных пород, которых привезли с южных мест и зло

оставили на произвол судьбы. Ведь шерсти на них мало, и поэтому очень

мерзнут. Из жалости таких собак люди берут к себе. И все же многие зимой

погибают.

* * *

Миражи Вечности ХОЛОДНО, ТЕСНО, ТЕМНО

ХОЛОДНО, ТЕСНО, ТЕМНО

Сегодня просыпаюсь рано-рано и чувствую, что лежу на чем-то довольно

твердом. Услышал совсем рядом чужие, приглушенные голоса и решил тихонько

полежать и послушать, в чем дело, что случилось. Правда, почему-то

невозможно поднять веки: придавлены какими-то железками. Не могу даже

разъять слипшихся, тяжеленных ресниц. Перед глазами прыгают радужные

кольца и круги, снопы искр - вдалеке. Совершенно явственна желто-красная

сетка кровеносных сосудов. Горячо пульсируют все более звонкие звуки.

Отчетливо слышу шарканье ног. Женские и детские неостановимые всхлипы.

Тело мое совсем затекло.

Вот суета усилилась, и вдруг весь короб резко подбросили и, неловко

перехватив, с рывками и тряской вынесли на улицу. Тягуче взвыли и

осеклись, а потом медленно вздохнули трубы лабухов. Запахло изломанной и

раздавленной хвоей. Жалко ее - жить бы ей да жить. Земля подо мной поплыла

куда-то назад. Музыка, словно зубная боль, выла и выла, казалось, целую

вечность. Потом движение замедлилось. Сняли с колес. Грохнули на что-то

твердое, но не на землю.

Чувствую, как небо внезапно скрылось. Грохот молотков, и

проникновение ржавых гвоздей. Один согнулся - и тут же зачастила дробь