Ник Кайм - Бойся чужаков

• Название: Бойся чужаков
• Автор: Ник Кайм
• Жанр: Эпическая фантастика

Внушающие угрозу расы стремятся уничтожить человечество, и неважно кто это: жестокие орки, хищные орды тиранидов, безжалостные некроны или таинственные эльдары.

---

Затем он ушел, оставив Тсу'гана размышлять над его высказыванием.

Точка слияния находилась там, где древняя палуба инженариума пробивала то, что, судя по сенсорам и планам корабля, было средней палубой «Протея». Это было хорошо — значит, помещение криостазиса окажется недалеко от входа. Однако имелось препятствие — несколько тонн обломков не давали пробиться в следующий корабль напрямую из одного корпуса в другой.

Такая проблема могла оказаться непреодолимой для обычных исследователей или даже для собратьев-Астартес. Но не для терминаторов.

— Тяжелым орудиям — охранять подступы сзади, — сказал Претор, — остальные… вскрывайте корабль.

Воздух прорезал звук работающих цепных кулаков, и оба отряда принялись за работу, рубя и пиля.

— Апотекарий, держись подальше, — добавил сержант. — Не рискуй своим грузом, брат.

Эмек кивнул и посмотрел на сосуд, закрепленный в его перчатке. Внутри мирно переливался химический раствор.

— Если мы найдем взрывостойкую дверь или даже запечатанную переборку, я, возможно, смогу открыть ее отсюда. Это ускорит наше продвижение.

Претор кивнул апотекарию, а затем набросился на препятствие с громовым молотом.

Эмек снова глянул на сосуд. Маленькая игла для инъекции обеспечит ввод раствора, который был красного цвета и слегка светился. Эмек мало что знал о его происхождении, но понимал, что это сильнодействующее вещество. Чуть меньше пятидесяти миллилитров в прозрачной трубке из бронестекла размером с большой палец апотекария.

Столь многое зависит от столь малой вещи.

Они нашли дверь. Это был давно не используемый технический люк в кормовой части «Протея», который вел к короткому переходу на среднюю палубу корабля. По нему мог пройти только один терминатор за раз, поэтому они двигались медленно. Зато это дало Тсу'гану и тем, кто также шел впереди, возможность разведать обстановку.

В отличие от «Глориона», в древнем ударном крейсере Саламандр все еще сохранялась нестабильная подача энергии. Люмолампы прорезали темноту дрожащими вспышками света, освещая темные помещения корабля. Бронза кое-где была дочерна обожжена давним, угасшим много лет назад огнем. Палубу под ногами покрывал ковер сажи, которая шевелилась подобно спящему морю всякий раз, как кто-то из Огненных Драконов делал шаг. Зола облепила стропила и поперечные балки, будто серый грибок.

Они вышли в большую шестиугольную комнату. В разные стороны от нее отходило пять коридоров, оканчивавшиеся консолями, превращая комнату в нечто вроде центра управления. На стены были нанесены различные знаки и изображения. Символы Саламандр — пламя, змей и голова дракона — слабо поблескивали под гало-лучами терминаторов. Лампа наверху также была шестиугольной, и свет расходился вокруг, повторяя ее рисунок.

Эмек сосредоточенно изучал подсвеченную зеленым консоль, когда к нему подошел Тсу'ган.

— Не отходи слишком далеко.

— Ты слишком беспокоишься обо мне, брат. Я могу и сам себя защитить.

Тсу'ган насмешливо фыркнул.

— Это Игнеец взрастил в тебе подобное высокомерие?

Апотекарий когда-то был воином Дак'ира, которого Тсу'ган назвал "Игнейцем". При мысли о бывшем сержанте на лице Огненного Дракона появился непрошеный оскал.

Эмек предпочел не реагировать. Даже сейчас, когда у него появились новые обязанности, боевые братья из старых тактических отделений все еще неприязненно относились друг к другу.

— Что ты делаешь? — резко спросил Тсу'ган, когда понял, что апотекарий не собирается отвечать.

— Проверяю связь с аварийными системами.

— И?

Эмек повернулся.

— Даже по прошествии столетия все, похоже, работает. Криостазисная камера в полной сохранности. Корабли вроде «Протея» строились на века. — Он прервался и посмотрел в глаза Тсу'гану. — Тебя раздражает, что я посвящен в некоторые детали этой миссии, которых ты не знаешь?

Тсу'ган стиснул кулак, и сервомоторы в его перчатке как будто зарычали.

— Любопытство однажды убьет тебя, брат. Или, возможно, хуже… возможно, оно погубит твой оптимизм и сломает тебя.

Тсу'ган уже уходил, когда Эмек произнес ему в спину:

— Это будет до или после того, как ты себя сожжешь в пепел в солиториуме?

— Что ты об этом знаешь? — Тсу'ган остановился и огрызнулся в темноту.

— Когда я принял мантию Фугиса, то взял и его заметки и данные из апотекариона. Там упоминается твое имя.

Тсу'ган словно одеревенел, но затем голос Эмека смягчился.

— Скорбь не постыдна, но опасна, когда направлена внутрь.

Тсу'ган не обернулся, хотя очень этого хотел. Выяснять, что Эмек знает о его пристрастии к боли, он будет потом — его внимание привлекло нечто иное.

— Что ты знаешь о горе? — пробормотал он вместо этого и прошел во вход-арку, отделявшую комнату от широкой галереи.

По обеим сторонам длинного помещения тянулись ряды дверей. Выглядело оно, как изолированный покой для пациентов, проходящих интенсивное лечение. Пол был частично покрыт белой плиткой, кое-где испачканной серым, кое-где расколотой или сорванной с места. Двери — пласталевые, с одиночными смотровыми окошками — тоже были белыми. На некоторых имелись поблекшие пятна, в полумраке выглядевшие почти коричневыми или черными.

Тсу'ган наморщил нос от запаха, похожего на смесь озона и горящего мяса. Глухой отзвук его шагов совпадал с биением сердца. К этим громким ударам присоединилось легкое постукивание, будто пальцем по стеклу. Тсу'ган пошел на звук. Авточувства не предупреждали о каких-либо опасностях. Гравитация и содержание кислорода стабильно держались на приемлемом уровне. На «Протее» все было спокойно. И все же…

Звук исходил из-за одной двери. В памяти Тсу'гана промелькнул образ, но ухватиться за него было так же сложно, как удержать в руках дым. Сердцебиение участилось. Он двинулся к двери, с каждым шагом та была все ближе. Осознав, что медлит, Тсу'ган обругал себя за слабость. И все же…

Ретинальный дисплей Тсу'гана не сообщал ни о каких угрозах. Ни тепловых следов, ни движения, ни выбросов газа или энергии. Длинная камера была чиста. И все же…

Он подошел к двери, вытянул пальцы силового кулака, чтобы дотронуться до стекла. Когда до него осталось несколько сантиметров, свет замигал, и Тсу'ган посмотрел наверх, на люмолампы. Когда он перевел взгляд обратно на окошко, в нем было лицо, смотревшее на него.

Частично распавшаяся плоть, отслоившиеся мышцы — скорее череп, нежели узнаваемый человеческий облик. И все же Тсу'ган точно знал, кто это.

— Ко'тан…

Его мертвый капитан пристально смотрел на него через окно. Тсу'ган с ужасом увидел костяные пальцы, поднимающиеся и воспроизводящие положение его собственных, как если бы он смотрел в некое гротескное зеркало, а вовсе не в стекло.

Новый запах подавил зловоние горящего мяса и мельта-выбросов. Жар и сера, звук трескающейся магмы и аромат дыма. Расплывчатая фигура отразилась в стекле позади него.

Красная броня оттенка крови, украшенная рогами и чешуей…

"Воин-Дракон…"

Тсу'ган развернулся так быстро, как только позволил его неповоротливый доспех, целясь из штурмболтера и рыча от нестерпимой муки.

Претор отбил оружие в сторону, направив снаряд в пол, где тот взорвался, никому не причинив вреда.

— Брат! — воззвал он.

Тсу'ган видел только врага. Жар поднимался от брони Воина-Дракона, размывая его очертания. Здесь были отступники, убившие Ко'тана Кадая. Неважно, как они оказались на этом корабле. Все, что заботило Тсу'гана — это то, как они погибнут от его руки — чем кровавее, тем лучше. Тсу'ган убрал штурмболтер и вместо него активировал цепной кулак. Приближались другие. Он слышал их, с грохотом бегущих к нему по палубе. Этого надо прикончить побыстрее.

Претор принял удар цепных зубьев щитом. Искры каскадом посыпались ему в лицо, когда он отбил кулак вверх.

— Брат! — повторил он.

Это слово, выплюнутое сквозь стиснутые зубы, выражало гнев и вместе с тем неверие.

Тсу'ган нажал вращающимися клинками на щит, и ярость дала ему силу превозмочь врага. Ублюдок ухмылялся — он видел клыки за ротовой решеткой боевого шлема Воина-Дракона.

"Я вырву их…"

Потом красный туман перед глазами рассеялся, и взгляду открылся Претор. Мига замешательства сержанту было достаточно, чтобы ударить навершием громового молота в грудь Тсу'гану. Заряд энергии пронизал Огненного Дракона и заставил его рухнуть на одно колено.

Визг цепного кулака утих, и Претор позволил своему молоту упасть рядом. Но затем он придвинулся ближе, вгоняя расколотый край штормового щита под подбородок Тсу'гану и поднимая его на ноги.

— Ты с нами? — спросил Претор.

Язык Тсу'гана был парализован. Мир вокруг него только начал заново обретать смысл. Остальные смотрели на него, держа оружие наготове.