Михаил Трофименков - Убийственный Париж

• Название: Убийственный Париж
• Автор: Михаил Трофименков
• Издательство: Амфора
• Жанр: Гиды, путеводители
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-367-02237-7

Увлекательная книга культового российского кинокритика Михаила Трофименкова, повествующая о криминальной жизни французской столицы.

(задняя сторона обложки)

Культовый кинокритик Михаил Трофименков, сотрудник издательского дома «Коммерсантъ», профессиональный историк, удостоенный всех возможных и невозможных наград в области журналистики, в этой книге выступает в неожиданном амплуа. Он открывает читателям опасный, подпольный, призрачный Париж преступлений и заговоров, безумцев-оборотней и бандитов-романтиков. Париж, который на уголовном жаргоне именуют Панамой: увидев его, действительно ничего не стоит умереть.

Париж, в котором Жорж Сименон, Пабло Пикассо и Эдит Пиаф — герои невыдуманных детективных историй. Порой автор воображает себя Шерлоком Холмсом, которому по зубам загадки, неразрешимые для сыщиков с набережной Ювелиров, но он имеет на это право. Впервые приехав в столицу Франции двадцать лет назад, автор уже через неделю оказался в камере на той самой легендарной набережной, и с тех пор судьба не раз сводила его с королями и джокерами местного преступного мира. Прочитав эту книгу, вы никогда больше не сможете смотреть на Панаму глазами туриста: за каждым фасадом вам будут чудиться новые «парижские тайны».

---

Вийоке в Сантэ распирало от желания сотворить что-нибудь на пару с самим Месрином. Сначала Месрин, который, где бы он ни сидел, поддерживал связи с волей, достал оружие для кореша Вийоке. Маузер с досланной в ствол пулей ждал своего часа в туалете Дворца правосудия. Стоило корешу Чарли — так Месрин называл Вийоке — завладеть револьвером, один-единственный жандарм шутя скрутил его.

«Бывает», — рассудил Месрин. Но, узнав по радио о побеге Вийоке из Дворца, впал в ступор и бешенство одновременно: бежать-то они должны были вместе. По словам Месрина, это он расписал все действия Мартин, рекомендовал воспользоваться гранатой: в человека с гранатой никто не выстрелит. По плану, супруги запирались с заложниками в одной из комнат и требовали доставить к ним Месрина, с которым затем уходили подготовленным маршрутом в США. Вийоке же за несколько дней до акции узнал, что комната, где предполагалось забаррикадироваться, на ремонте, и, не предупредив Месрина, бежал в одиночку. «Чарли выбросил ключи, которыми мог отворить мне врата свободы. <…> Если Чарли мне ничего не должен, то и я не должен ему ничего».

Однако, когда Вийоке связался с ним, Месрин, пусть и без энтузиазма, дал ему шанс исправиться. Увы, Чарли был неисправим. В конце сентября Месрин переслал ему указания не только, что делать, но и — самое главное — строжайшие инструкции, чего не делать ни в коем случае. В общих чертах план, который Месрин дополнил — втайне от Чарли — запасным вариантом, сводился к следующему. Вийоке и два вызванных из Канады друга Месрина похищают высокопоставленного чиновника и оппозиционного политика: жизнью оппозиционера власть бы не рискнула. Вийоке передает письмо с требованием обменять Месрина на заложников его адвокату, а тот — генеральному прокурору.

То ли разобравшись в логике Вийоке, то ли услышав «стук», полиция терпеливо караулила его у офиса адвоката в районе площади Звезды. Ранив инспектора, он снова ушел — на автомобиле с заложником-водителем. На мостовой осталась раненая беременная Мартин: в ее сумочке нашли гранату и план Месрина: за три недели Вийоке не удосужился выучить его и уничтожить. Месрин со вздохом подытожил: «Может быть, он и опасный стрелок, но организатор — никакой». Окончательно добило его то, что Чарли, «враг номер один» в бегах, готовящий сложнейшую операцию, позволял себе убегать по пожарной лестнице не расплатившись из недешевых отелей, в которых останавливался: «Если у него денег не было, он что, не мог пойти и ограбить банк?!»

Отсидев пять лет, Мартин, родившая в тюрьме сына Вильяма, начнет новую жизнь и мужа больше не увидит.

Убежище Вийоке на улице Осло вычислили быстро: его взяли 1 декабря 1975 года с соблюдением всех ритуалов «игры в полицейских и воров». Вийоке и Бруссар, актеры и зрители собственного спектакля, перевоплотились в киногероев, благородных и достойных друг друга соперников. Правда, разыгранная ими церемония была, на взыскательный взгляд, римейком нашумевшего в 1973 году ареста Бруссаром Месрина.

Комиссар торжественно обратился к Вийоке через дверь: «Ты окружен, сдавайся…» Выглянув в окно и увидев во дворе вооруженное оцепление, преступник дал столь же ритуальный ответ: «Знаю я вас, вы убьете меня». Бруссар выучил роль назубок: «Слово чести, не убьем. Если хочешь, я войду один, без оружия и бронежилета, как входил к Месрину. Сумей проиграть, как он». Сравнение польстило: Вийоке капитулировал, но комическая деталь смазала пафос. Признавшись, что при всем желании он не может открыть дверь за отсутствием ключей, преступник любезно предложил выломать ее. Полицейский охладил его пыл и безыскусно воспользовался отмычкой. Вийоке сидел на полу с двумя кольтами. Увидев в проеме фигуру комиссара — идеальную мишень, — присвистнул: «Я знал, что Бруссар самодоволен, но не до такой же степени». «Актеры» пожали друг другу руки.

Услышав об этом водевиле — как водится, по радио, — Месрин мстительно припомнил слова Чарли по поводу его ареста в 1973 году: «Знаешь, Жак, на твоем месте я бы никогда не сдался».

Занавес? Не совсем. Вийоке, как положено, пообещал, что непременно сбежит, но слово не сдержал: попытка побега в марте 1987 года сорвалась. Отсидев четырнадцать лет из двадцати, он в третий раз женился, собирался открыть в Буэнос-Айресе ресторан и, действительно, курсировал между Францией и Аргентиной. Но горбатого могила исправит. 9 декабря 1990 года две пули — в голову и сердце — оборвали его карьеру, когда он грабил вдову антиквара Розу Кан, которой исполнился восемьдесят один год. Вийоке явился к ней с фальшивым полицейским удостоверением: дескать, ищу цыган-грабителей. Перед смертью он тяжело ранил «флика».

Даже с того света неугомонный Вийоке ухитрился взорвать информационную бомбу. В ноябре 2000 года журнал «VSD» обнародовал записки бандита о Патрике Деведжяне, который в 1970-х был адвокатом Вийоке, а на момент публикации стал заметным политиком-голлистом. Его карьера начиналась далеко не академично. В 1965 году Деведжян, член ультраправой студенческой организации «Оксидан» и любитель уличных потасовок с леваками, получил год тюрьмы с отсрочкой за хранение оружия, но это выеденного яйца не стоит по сравнению с тем, что наговорил о нем Вийоке.

Заодно обнаружились и разночтения в «показаниях» Вийоке и Месрина. «Враг общества» обратился к Деведжяну по совету друга, давшего понять, что тот может оказать не только юридическую помощь, и не ошибся. В апреле 1975 года именно адвокат, а не человек Месрина якобы спрятал в туалете Дворца правосудия пистолет. Не просто для кореша, а для Патрика Ланглуа, бывшего шурина Вийоке. В мае он же обещал пронести в Сантэ еще три ствола и две гранаты, а в сентябре — справил уже сбежавшему из тюрьмы Вийоке бельгийский паспорт. Дабы у того было чем расплатиться за услуги, Деведжян дал ему наводку и даже набросал план предстоящего налета.

Загробные разоблачения бывшему адвокату не повредили. Начиная с 1986 года он благополучно чередовал депутатские мандаты с министерскими постами, последний из которых покинул в 2010 году, а в 2007–2008 годах занимал пост генсека правящей партии «Союз за народное движение». A «VSD» весьма оперативно, уже в январе 2001 года, приговорили выплатить Деведжяну сто тысяч франков за «диффамацию».

P. S. Марк Мауад и Ролан Сиксис сняли документальный фильм «Эстет Вийоке» (2009).

ВТОРОЙ ОКРУГ

Глава 4 Улица Монмартр, 146 «Они убили Жореса!» (1914)

Как выглядело кафе «Круассан» (улица Монмартр, 146) в 1915 году, описал Лев Троцкий: «Одно из чисто парижских кафе: грязный пол в опилках, кожаные диваны, потертые стулья, мраморные столики, низкий потолок». С середины XIX века его постоянную публику составляли редакторы, публицисты, просто сотрудники газет и типографий, во множестве располагавшихся по соседству. От одного из «отцов» республики Леона Гамбетта до будущего премьера Жоржа Клемансо: в соседнем доме номер 144 помещалась редакция его газеты «Л’Орор», 13 января 1898 года опубликовавшей «Я обвиняю!» Эмиля Золя. С тех пор кафе мало изменилось, лишь мемориальная доска напоминает: здесь 31 июля 1914 года в 21.40 был убит один из великих его завсегдатаев — Жан Жорес.

Двадцатидевятилетний Рауль Вийен стрелял с улицы, приподняв занавеску на открытом из-за жары окне. Жорес не рухнул, а тихо опустил голову на столик. Первая пуля пробила затылок создателю и главному редактору «Юманите», когда, отодвинув срочные депеши и недоеденную тарталетку с клубникой, он склонился над цветной фотографией дочери друга-журналиста Рене Долье, которую тот с гордостью показывал ему. Вторая пуля ушла в зеркало.

Накануне ночью, рыская вокруг редакции «Юманите», за два дома от кафе, Вийен спросил прохожего, кто из выходящих из здания людей — Жорес. В отличие от убийцы, весь Париж знал в лицо пятидесятичетырехлетнего толстяка с топорщащейся седой бородой и в пиджаке, на котором вечно отсутствовали пуговицы. Неряшливый чудак волшебным образом преображался на митингах. Троцкий писал: «На трибуне он кажется огромным, а между тем он ниже среднего роста. Коренастый, с туго сидящей на шее головой, с выразительными, „играющими“ скулами, с раздувающимися во время речи ноздрями, весь отдается потоку своей страсти». Его «огромный, поражающий, как чудо» голос «обрушивал скалы, гремел, потрясал».

Жорес возглавлял не только французскую, но, принимая во внимание его авторитет, и всю европейскую социал-демократию. Ни разу не согласившийся стать министром, он, и только он, мог предотвратить мировую войну, в которую еще не вылились начавшиеся 28 июля военные действия между Австро-Венгрией и Сербией. Он уже добился невозможного: немецкие и французские социалисты договорились о всеобщей забастовке в случае мобилизации: «Лучше восстание, чем война». Но стачка могла состояться лишь при живом Жоресе, а смерть уже играла с ним в кошки-мышки.