Михаил Трофименков - Убийственный Париж

• Название: Убийственный Париж
• Автор: Михаил Трофименков
• Издательство: Амфора
• Жанр: Гиды, путеводители
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-367-02237-7

Увлекательная книга культового российского кинокритика Михаила Трофименкова, повествующая о криминальной жизни французской столицы.

(задняя сторона обложки)

Культовый кинокритик Михаил Трофименков, сотрудник издательского дома «Коммерсантъ», профессиональный историк, удостоенный всех возможных и невозможных наград в области журналистики, в этой книге выступает в неожиданном амплуа. Он открывает читателям опасный, подпольный, призрачный Париж преступлений и заговоров, безумцев-оборотней и бандитов-романтиков. Париж, который на уголовном жаргоне именуют Панамой: увидев его, действительно ничего не стоит умереть.

Париж, в котором Жорж Сименон, Пабло Пикассо и Эдит Пиаф — герои невыдуманных детективных историй. Порой автор воображает себя Шерлоком Холмсом, которому по зубам загадки, неразрешимые для сыщиков с набережной Ювелиров, но он имеет на это право. Впервые приехав в столицу Франции двадцать лет назад, автор уже через неделю оказался в камере на той самой легендарной набережной, и с тех пор судьба не раз сводила его с королями и джокерами местного преступного мира. Прочитав эту книгу, вы никогда больше не сможете смотреть на Панаму глазами туриста: за каждым фасадом вам будут чудиться новые «парижские тайны».

---

Серж писал: «Из него бы вышел прекрасный полярник, хороший солдат для колониальной войны в джунглях, а в иное время — отважный повстанец, командир нацистского штурмового отряда или унтер-офицер в армии Роммеля»[24].

Добрый колосс, двадцативосьмилетний токарь и виртуозный вор Каруи познакомился с Бонно еще в Женеве в 1908 году. Он был так влюблен в свободу, что покупал птиц в клетках и отпускал их на волю, мечтал о тихой жизни с подругой в домике в деревне. 9 января 1912 года на пару с двадцатилетним поваром Меджем он зверски убил в парижском пригороде девяностаоднолетнего рантье и его служанку. Его самодеятельность на суде припишут к общему счету, предъявленному анархизму. При аресте Каруи не воспользовался имевшимися у него двумя браунингами, «слишком уважая человеческую жизнь».

* * *

После убийства Жуена арест Бонно был делом считаных часов. Кто-то стукнул: Бонно скрывается в «Красном гнезде», доме миллионера-анархиста Альфреда Пьера Фромантена в Шуази-ле-Руа. Миллионер, за десять лет застроивший этот тихий деревенский пригород, пребывал в Бразилии, а Бонно приютил механик-анархист Дюбуа, арендовавший здесь гараж. Узнав о случившемся в его владениях, Фромантен предпочел не возвращаться во Францию и умер в 1917 году в Женеве, кажется в нищете и при странных обстоятельствах.

Франция навсегда запомнила 28 апреля 1912 года.

Бонно несколько часов отстреливался из пяти револьверов от целой армии, включавшей колониальных стрелков — зуавов — с пулеметом «гочкисс». Пули не брали его: он выскакивал на крыльцо с хохотом, осыпая «фликов» оскорблениями. Из Парижа прикатили и расположились, как на пикнике, обыватели с чадами и домочадцами, наблюдавшие за агонией анархиста. В минуты затишья Бонно написал завещание, в котором радовался тому, что сделал, гордился своей славой, в последний раз прокричал о своей ненависти к обществу и любви к Жюдит. «Я знаменит. Меня должны ревновать те, кто из кожи вон лезет, но никак не добьется того, чтоб о них говорили <…> Я отлично обошелся бы без такой славы <…> возможно, я испытываю сожаления, но, если бы надо было продолжать, я продолжал бы. Я хочу жить своей жизнью, я имею право жить. Каждый имеет право жить. Если ваше идиотское и преступное общество смеет отказывать мне в этом, тем хуже для него, тем хуже для всех вас. Я не понят обществом!»

Он был настолько поглощен письмом, что не заметил, как к дому подогнали тележку с динамитом. Между вторым и третьим взрывами Бонно еще крикнул в окно: «Сволочи!», еще приписал кровью строку о невиновности Толлонов, Гози и Дьедонне. Не забыл упомянуть, что сокрушается о гибели шофера Матийе, такого же пролетария, как и он сам. За это благородство ему многое простилось в глазах современников. От третьего взрыва его спасли матрасы, в которые он завернулся. Бонно еще трижды выстрелил по вошедшим в горящее «Гнездо» «фликам». Изодранный пулями, пытался застрелиться, но барабан револьвера опустел. Он прожил еще полчаса и умер по прибытии в госпиталь, хотя, по мнению экспертов, уже давно получил раны, несовместимые с жизнью.

С полицией дрался «живой мертвец», чьи ненависть и энергия позволили, по словам писателя Альфонса Будара, «раздвинуть границы жизни». 14 мая 1912 года столь же ожесточенно дрались в Ножан-сюр-Марн Гарнье и двадцатидвухлетний Андре «Рыжик» Вале, также уцелевшие после первой динамитной атаки. Целых восемь часов их не могли одолеть пятьдесят офицеров полиции, двести пятьдесят рядовых «фликов», республиканская гвардия и четыреста зуавов. Среди осаждавших были раненые, причем многие «флики» попали под пули зуавов, то ли из-за бездарной организации штурма, то ли из-за неизбывной ненависти солдат к шпикам.

Выходя вечером из театров и узнав о сражении под Парижем, чистая публика хватала такси и мчалась смотреть новый спектакль. На этот раз зеваки не только любовались, но и участвовали в штурме, а потом буквально разорвали трупы на части, как растерзали в Шуази-ле-Руа труп Дюбуа, и растащили чуть ли не весь дом на сувениры.

Двадцать человек, так или иначе причастных к банде, судили с 3 по 28 февраля 1913 года. Четверых оправдали, десятеро получили от одного года до десяти лет тюрьмы. Каруи и Медж — пожизненное. После приговора Каруи в камере отравился цианидом, спрятанным в полом каблуке. Он уже пытался покончить с собой после ареста, но вместо цианида в тайнике тогда оказалось почему-то слабительное. На этот раз — удалось. Дьедонне смертную казнь заменили пожизненной каторгой. Из гвианского ада он бежал в 1927 году — с третьей попытки, проблуждав месяц по Амазонии. Великий журналист Альбер Лондр добился его реабилитации. Бежит из Гвианы и Ян де Бое, тщетно пытавшийся сбыть похищенные на улице Орденер ценные бумаги: он будет сражаться с фашизмом 420 в Испании и бельгийском подполье.

Каллемена, Суди — хотя он никого не убивал — и двадцатидвухлетнего флориста Антуана Монье казнили 22 апреля. Каждый из них попрощался с жизнью по-своему. Каллемен пробормотал, глядя на толпу: «Да, агония человека — это красиво». Монье крикнул: «До свидания, общество!» «В добрый путь», — просто сказал Суди. По версии Сержа, перед казнью он попросил кофе со сливками и рогалик. Но в столь ранний час, когда кафе еще закрыты, ему смогли раздобыть лишь чашку черного кофе. «Если не везет, то до конца, — вздохнул Суди, уточнил, что дрожит от холода, а не от страха, и запел: — Привет тебе, последний мой рассвет».

* * *

Если существует ген бандитизма, то в семье Бонно он точно бесчинствовал. В 1944 году по Парижу славно погулял с автоматом «стэн» двадцатипятилетний Жюль Деме, племянник Жюля Бонно. В сумятице антифашистского восстания 20 августа он с утра застрелил консьержку — вдову Фор — при ограблении немецкого склада, а вечером прикончил сообщников Розе и Вавассера, чтобы не делиться. Следующей жертвой стала 5 ноября его собственная сестра Женевьева, хозяйка бара, посмевшая читать Деме мораль. Столь длительный перерыв между убийствами объясним лишь тем, что за это время Деме трижды попадался и трижды бежал из-под стражи.

Очередной побег он обмывал 24 декабря в баре «Микки» на улице Круа-Нивер. Бреан, сосед по стойке бара, имел несчастье упомянуть свою профессию — инспектор полиции. Деме не медля ни секунды пристрелил собеседника, а затем отхлестал труп по щекам, приговаривая: «Курочек (еще одно жаргонное обозначение полицейских. — М. Т.) я люблю только жареными». Тут-то его и взяли.

13 июня 1950 года Деме приговорили к смерти, но в ноябре помиловали. Выйдя на свободу в 1968 году, он прожил еще два года и, наверное, радовался, что его дядя стал легендой великого бунта, студенты присвоили имя Бонно одному из амфитеатров захваченной ими Сорбонны, а Джо Дассен посвятил «трагическому бандиту» одну из лучших своих песен.

P. S. Снятые в 1912 году фильмы Викторьена Жассе о «банде Бонно» — «Серый автомобиль» («Бандиты на автомобиле») и «Вне закона» — первые фильмы, запрещенные французской цензурой. В фильме Филиппа Фурастье «Банда Бонно» (1968) Бонно играл Бруно Кремер, Науку — Жак Брель, Гарнье — Жан Пьер Кальфон, Каруа — Франсуа Дирек, Суди — Доминик Морен, Кибальчича — Мишель Витоль, Дьедонне — Паскаль Обье, Красную Венеру — Анн Вяземски. В «Бригадах Тигра» (2006) Жерома Корнюо, основанных на телесериале (1974) Виктора Викаса, у Бонно лицо Жака Гамблена. В 2011 году к съемкам телефильма о Бонно «Анархист» приступил Флоран Эмилио Сири. Существует документальный фильм Будара Костеля «Банда Бонно». Неотразимый экспроприатор экспроприаторов, похожий на всех анархистских джентльменов-грабителей сразу, — герой Бельмондо в «Воре» (1967) Луи Маля.

Глава 46 Улица Жозефа де Местра, 15 Большой Жо (1969)

В 1969 году в бар «Гаврош», принадлежавший пятидесятитрехлетнему Жозефу Брахиму Аттиа, вломился мелкий налетчик Кристиан Жюбен, считавшийся среди коллег буйным сумасшедшим. Он убил барменшу и бармена, под дулом револьвера отвез Николь, дочь хозяина, в отель на улице Бланш, где, хотя и был гомосексуалистом, изнасиловал.

Подонок осквернил любимый уголок друзей Аттиа: столь же великого, сколь и уродливого, актера Мишеля Симона, писателя-медвежатника Альфонса Будара, юмориста Фернана Рейно, певца Даниеля Гишара. Аттиа владел за свою жизнь многими заведениями. Шансонье-интеллектуалка Моника Морелли продала ему кабаре «Папаша Убю» на улице Шевалье де ля Барра. А знаменитую Барбару он ошеломил рыцарской галантностью в Абиджане, столице Берега Слоновой Кости, где она выступала в 1961 году в его клубе «Рефюж». Первым делом Жозеф невзначай выяснил, что ее любимый цвет — красный. Назавтра, к началу репетиции, все, буквально все в клубе было красным.

Но чем могли люди искусства помочь Аттиа в его унижении и горе? Спеть в утешение? Разве что посочувствовать.