Михаил Трофименков - Убийственный Париж

• Название: Убийственный Париж
• Автор: Михаил Трофименков
• Издательство: Амфора
• Жанр: Гиды, путеводители
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-367-02237-7

Увлекательная книга культового российского кинокритика Михаила Трофименкова, повествующая о криминальной жизни французской столицы.

(задняя сторона обложки)

Культовый кинокритик Михаил Трофименков, сотрудник издательского дома «Коммерсантъ», профессиональный историк, удостоенный всех возможных и невозможных наград в области журналистики, в этой книге выступает в неожиданном амплуа. Он открывает читателям опасный, подпольный, призрачный Париж преступлений и заговоров, безумцев-оборотней и бандитов-романтиков. Париж, который на уголовном жаргоне именуют Панамой: увидев его, действительно ничего не стоит умереть.

Париж, в котором Жорж Сименон, Пабло Пикассо и Эдит Пиаф — герои невыдуманных детективных историй. Порой автор воображает себя Шерлоком Холмсом, которому по зубам загадки, неразрешимые для сыщиков с набережной Ювелиров, но он имеет на это право. Впервые приехав в столицу Франции двадцать лет назад, автор уже через неделю оказался в камере на той самой легендарной набережной, и с тех пор судьба не раз сводила его с королями и джокерами местного преступного мира. Прочитав эту книгу, вы никогда больше не сможете смотреть на Панаму глазами туриста: за каждым фасадом вам будут чудиться новые «парижские тайны».

---

Что ж, Гранд был очень крупной дичью.

* * *

Сын торговца текстилем еще в школе шлялся к девкам на Пигаль и угонял автомобили. В восемнадцать лет женился на беременной — не от него — сенегалке Лидии де Суза. Но судьбу его решил призыв на алжирскую войну.

В апреле 1959 года дембель привез в Париж Крест воинской доблести, пистолет сорок пятого калибра, с которым не он уже расстанется, пьянящее знание власти, которую дает оружие, и отвращение к легитимации насилия. Государство преступно — он будет говорить с ним на его языке. «Я собирался превратить преступление в свое ремесло. Я собирался стать убийцей. Одним из тех диких зверей, которые хладнокровно уничтожают существа из плоти и крови, не испытывая ни малейшего чувства вины», — напишет он в мемуарах «Инстинкт смерти».

Начало его карьеры не впечатляет: рэкет, разборки, грабежи. Отсидев полтора года, Месрин честно устроился в студию дизайна, но попал под сокращение. Грядущий артистизм проявился в манере проникать в особняки с букетом цветов, а-ля Арсен Люпен. Если хозяева дома, можно представиться посыльным, если нет — оставить букет в знак признательности.

Месрин живописал расправу с сутенером Ахмедом, избившим его подругу. Несмотря на детали — хруст костей, предсмертная икота, похороны в загородном доме родителей, — ему не веришь. Даже те, кто не читал «Инстинкт», знают: автор утверждал, что убил тридцать девять человек. Один криминолог прозорливо отмечал: «В Месрине живет мелкий убийца, мечтающий стать великим». Полиция, надо полагать, проверила его россказни и махнула рукой. На самом деле, в книге говорится иное. По Месрину, в марте 1973 года арестовавший его комиссар Тур попытался повесить на него труп какого-то сутенера, найденного с пулей в голове под Версалем: «Слушай, Месрин, с тех пор как ты вернулся, смертность среди братвы заметно повысилась. <…> Сколько людей ты убил за свою карьеру? Я знаю, что все они — птицы твоего полета, но, все же, сколько? Десять? Двадцать?» На что Месрин якобы и ответил глумливо: «А почему бы не тридцать девять?»

Гораздо больше шокирует рассказ Месрина о том, как он избил и проволок за волосы по лестнице вторую жену, мать троих его детей, испанку Марию де ла Соледад: такой уж он порывистый и нервный, что не в силах сдержаться, когда любимая не отпускает его с другом на дело.

Интригует его арест 2 декабря 1965 года на вилле военного губернатора Майорки. Некий старый вор Гвидо, для которого Месрин уже исполнял «заказ» в Милане, поручил ему переписать номера из телефонной книжки генерала. Возможно, спецслужбы наняли Месрина в рамках борьбы с боевиками OAS, скрывавшимися в Испании. По фантасмагорической версии самого Месрина, и французский посол в Испании, и местные шишки ошибочно приняли его за спецагента, чем объясняются и его быстрое освобождение под подписку о невыезде, и вполне карнавальный побег.

6 февраля 1968 года Месрин бежал в Квебек с Жанной Шнейдер, девушкой по вызову, чьих сутенеров он якобы с особым цинизмом утопил в пруду. Жанна — первая подруга Жака под стать ему: ходила с ним на дело, и палец ее на спусковом крючке не дрожал. В Канаде-то Месрин и станет «врагом общества номер один».

* * *

Они устроились слугами к жившему под Монреалем ин-валиду-миллиардеру Жоржу Деслорье, а когда их уволили, они, вымогая двести тысяч долларов «компенсации», 12 января 1969 года похитили его, но инвалид сбежал. До 26 июня злоумышленники скрывались в мотеле с хорошим названием «Три сестры». После того как там 30 июня нашли труп задушенной хозяйки Эвелин Ле Бутилье, на преступную парочку объявили охоту. Суд, состоявшийся в январе 1971 года, не доказал их вину: да, судя по всему, они были ни при чем, а даму прикончили родственники. Но Жака и Жанну поймали в Арканзасе и выдали канадцам.

Тогда-то Месрин впервые попал на первые полосы. В аэропорту Монреаля он поднял закованные в кандалы руки с криком: «Да здравствует свободный Квебек!» Бандит. Смущая умы намеком на то, что его дело — политическое, он повторил фразу, которой де Голль 24 июля 1967 года завершил свою речь перед толпой монреальцев, вызвав международный конфликт: даже визит президента пришлось прервать.

В первый же вечер, 17 августа, Жак и Жанна бежали, но идти было некуда. Месрину дали десять лет, Жанне — пять с половиной. Новая попытка побега стоила ему перевода в тюрьму строгого режима Сен-Венсен-де-Поль, где смутьянов истязали при помощи сенсорной изоляции, как — позже — боевиков «Фракции Красной армии» в ФРГ и джихадистов в Гуантанамо.

21 августа 1972 года Месрин виртуозно бежал с пятью товарищами. Канадские коллеги приготовили им хазы: жратва, сигареты, выпивка, бабы — живи не хочу.

Месрин не хотел. У него были другие планы: он заставит общество поплясать, он покажет ему рок-н-ролл.

26 августа Месрин ограбил банк в Дорчестере и уже через десять минут брал банк в Лотбиньере. Возвращаясь восвояси, еще и подвез юную путешественницу, прочитав ей попутно мораль: разве ты не знаешь, как опасен автостоп. 28 августа ломанул «Доминьон бэнк» в Монреале, а через три дня вернулся: «Кто вам сказал, что снаряд дважды в одну воронку не падает? Будете плохо себя вести — наведаюсь в третий раз». Обнес банк, на который выходили окна его лежбища. Это был уже не бандитизм, а «искусство ради искусства».

Он обещал тюремным товарищам вернуться и вернулся. 3 сентября Месрин с товарищем по побегу Жаном Полем Мерсье, вооруженные до зубов, атаковали тюрьму. Жест, бессмысленный с прагматической точки зрения, но прекрасный. В перестрелке они тяжело ранили двух «фликов», но и Мерсье был дважды ранен, пришлось отступить. А это было уже не «искусство ради искусства», а натуральная городская герилья. Впрочем, не такая уж и бессмысленная: Квебеку пришлось гуманизировать свои тюрьмы.

Рыцарскую репутацию Месрина омрачил нехороший инцидент: 10 сентября они с Мерсье, занимаясь в лесу огневой подготовкой, застрелили двух егерей, которых могли бы просто связать. Месрин утверждал: «Это была необходимая самооборона. Мы находились в состоянии войны, все полиции мира охотились за нашей шкурой после атаки на тюрьму. Мы только дали им ответ. Никакой жалости, никаких угрызений совести».

* * *

Правозащитную деятельность Месрин продолжил на родине. 11 ноября 1978 года он захватил семью Шарля 436 Пети, в 1977-м осудившего его, чтобы оставить послание: «Мы хотим, чтобы были уничтожены камеры строгого режима. С нас хватит!»

Но сперва он наверстывал упущенное: в 1972–1973 годах на пару с тридцатилетним Мишелем Ардуэном ограбил восемьдесят банков. Мишеля он звал Авианосцем за габариты (185 см, 130 кг мускулов) и количество оружия, с которым тот шел на дело. Ардуэн, сын крупного промышленника и звезды оперетты, «двойника Мишель Морган», воровал с восьми лет все, что плохо лежало. Сутенер и киллер наркомафии, он был живой легендой с тех пор, как в Буэнос-Айресе попал в засаду. Его жена тогда погибла, а он получил девять пуль и семидесятидвухсантиметровую рану на животе. Оправившись, методично уничтожил убийц. Сейчас он на пенсии, пишет мемуары («Жизнь бандита», 2005; «Месрин, мой компаньон», 2008) и клянется, что, доведись ему начать жизнь заново, он повторил бы все, что делал, включая шестнадцать лет, проведенных в тюрьме. Ну, пенсионер он, конечно, особый: в марте 2003 года Ардуэна снова арестовали за подпольный игорный бизнес.

5 марта 1973 года Месрин заявился средь бела дня в «бар с девочками» — свести старые счеты с хозяином-стукачом. Того на месте не оказалось: Гранд выплеснул стакан виски в лицо кассирше, перебил все бутылки в баре, размахался револьвером и тяжело ранил «флика».

8 марта его взяли, а в мае приговорили к двадцати годам. Но Месрин с юности усвоил: надо иметь в загашнике правонарушение, совершенное не в Париже. Залетев по полной, признаешься в нем, получишь новые слушания в провинциальном суде, откуда проще бежать. Так оно и вышло.

6 июня Жак, которого судили в Компьене за всплывшее дело о фальшивых чеках, приставил пистолет к голове судьи. Авианосец спрятал оружие в туалете для адвокатов, а из других туалетов украл бумагу. Сославшись на понос, Месрин попросился в туалет, возмутился отсутствием бумаги: пришлось отвести его в адвокатский сортир.

Он умел красиво не только бежать, но и сдаваться.

27 сентября он ограбил сразу два банка на бульваре Барбес, а назавтра к нему постучал Бруссар. Жак валял дурака, отвечая с немецким акцентом: «Моя сейчас трахать точка посла. Моя требовать звонить ф посольство». Притворялся участником «банды Баадера-Майнхоф», грозился взорвать дом, к чертовой матери, а для начала — пристрелить пару жильцов напротив. Но комиссар знал, что Месрин гордится: на его руках «кровь только „фликов“ и бандитов».

Сначала Месрин третировал собеседника, как «жалкого околоточного», затем разговор пошел всерьез. Бруссара он знал — по газетам — как храброго, правильного «флика», уважающего воровские законы, своего ровесника, воевавшего в Алжире. Но потребовал подтверждения его личности. Подсунутое под дверь удостоверение вернулось с запиской: «Это и впрямь ты, поздравляю. Месрин». Гангстер добился, чтобы его девушку по кличке Мордашка не мурыжили в полиции, а Бруссар вошел в квартиру без оружия и бронежилета. Раскуривая сигару, он благодушно угостил охотника шампанским. Тогда-то и прозвучали слова о том, кто выстрелит первым.