Сан Тери - Отпусти - это всего лишь слово

• Название: Отпусти - это всего лишь слово
• Автор: Сан Тери
• Жанр: Эротика

Предупреждение. Мат. Насилие. Жесть. Но и любовь разумеется, куда без неё. В целом. Черновик. Не вычитано,не отредактировано. Но бета нашёлся. Скоро представит правку. Зачем становится кормом для людских глаз? Это у нас с ним любовь, а для всех остальных окружающих, мы просто.. пидоры...( с ) от автора. Это только первая часть, вторую собственно строчу, но я так устал писать, что захотелось отдачи и вообще понять, что существует этот гипотетический результат. Несмотря на эмоции и реакции обещать могу одно, я планирую и собственно уже где - то и подхожу к хеппи - энду во второй части. Так что во время съёмки ни одна зверюшка не пострадала.

---

- Хорошо - сказал Вольх и голос его дрогнул.

   - Я тебя отпущу. Раз ты этого ТАК хочешь. И тебе всё безразлично, я тебя отпущу.

Люди обладают забавной способностью искажать и выкручивать смысл происходящего в удобную для них сторону. Мне безразлично? Нихуёво, у него язык поворачивается. Что ж мне действительно оказалось наплевать. 

- Иди в комнату. Присядь. - сказал Вольх. - Я сейчас вернусь. 

Я кивнул. Не понимая и не видя смысла этой отсрочки. Одел ботинки пока он ходил на кухню. Зашнуровал. Вернулся и сел на диван, как примерная школьница в ожидании. Осталось только ручки на коленях сложить. Смотрел по сторонам. Прислушивался. К себе и своим ощущениям. В душе не было ничего. Абсолютная безразличная пустота. Вакуум.

Вольх пришёл с кухни с тесаком. Скажу честно, я дрогнул. Первой мыслью было что этот больной идиот сейчас меня зарежет. Столько раз я читал подобные вещи в криминальных рубриках. Когда спятивший от ревности любовник херачит свою половину, а затем хреначит себя. Но Вольх подошёл, протянул мне нож держа за лезвие. Я отшатнулся. Вольх силой разжал мой кулак и вложил тесак мне в руку. Встал на колени и протянул запястья. 

- Режь! - сказал он.

Наверное видок у меня стал очень охуевший. 

- Чего? - мне показалось, что я ослышался. 

- Режь, - повторил Вольх. - Хочешь отсюда уйти, вскрой мне вены. Без тебя жить незачем. Поэтому сделай это своей рукой. А потом уходи. Ключи в кармане в куртке. А если ты это не сделаешь, уйти я тебе не дам. Не уйти, не жить спокойно. Не дам тебе жить. Буду преследовать, увезу силой. Посажу на цепь как собаку. И мне безразлично, что ты будешь меня ненавидеть. Я тебя люблю. Свихнулся из - за тебя. Так что... хочешь уйти, вскрой мне вены своей рукой. Так будет справедливо...Или хотя бы начни. Остальное я доделаю сам. Просто, Ник, для того что бы я сам захотел умереть, это должна быть твоя рука. Короче нахуй слова. Режь! - Он протянул запястье.

   -Другого пути для тебя отсюда нет. 

Я сказал, что мне безразлично? Сейчас из глубины разом омертвевшей души поднялась волна, ужаса, отвращения, боли...Да кем же надо быть, что бы сотворить такое? Да как он говоря о своей любви может предлагать мне такое? До чего надо дойти? Кем надо быть?

- Просто сделай, Ник! - жёстко сказал Вольх, почти рявкнул побуждая к действию, что - то вроде того, что бы рука соскочила и я резанул инстинктивно или как оно там. Я закачался. Меня затошнило. Накрыло такой мутью, что дальше уже просто быть не могло. Слёзы полились непроизвольно. Брызнули во все стороны. 

Сколько можно меня ломать? Сколько можно вырезать там у меня внутри? Сколько я ещё могу ломаться? Каждый раз, он умудряется меня сломать. Когда закрываюсь придумывает новый способ и всегда они действуют. Да как же можно предлагать подобное? Как можно сметь говорить такие слова? Хочешь сдохнуть - сдохни молча, уйди ты из жизни сам тихо и незаметно, нахуя привлекать к этому общественность. Не просто общественность. Нахуя?

- Бритву! - сказал я потрогав лезвие пальцем. - Дай бритву, Вольх. Тесак тупой. А пилить тебе вены напильником извини не моё. Просто не смогу. 

Вольх сбледнул. Кажется, он не ожидал от меня подобной прыти.. А чего он ожидал? Что я брошусь на колени и заору: Радость моя, прости. Я не оценил и не понял всей силы твоих невьебенных чувств. И после этого мы будем жить долго и счастливо? 

Это в сказках так бывает. Как я однажды говорил, реальность имеет свойство преподносить гавённые сюрпризы. А я дошёл до точки. 

Я брезгливо отшвырнул нож на диван. Только что руки не вытер. Вольх встал. Вскрыл ящик стола, вытащил упаковку лезвий, распаковал и швырнул мне с нарочитым равнодушием.

   - Выбирай. 

Я кивнул. 

- Сыграй мне. 

- Что? 

Вольх стоял посередине комнаты, настраиваясь очевидно перед тем как встать на колени и снова протянуть мне руки. Это сказать легко. Убей меня. А реально сделать это сложно, когда понимаешь, что да тебя сейчас действительно убьют. Убьют любимый человек, или хотя бы попытается это сделать. А потом он встанет и уйдёт и у тебя уже не останется выбора. Или останется. Но за свой базар надо отвечать очевидно. Вольх был из тех людей кто отвечает.

   - Я не убийца Вольх. Мне настроиться нужно. Сыграй что нибудь. В последний раз. Ты же хочешь, что бы я тебя запомнил. Вот и запомню. 

- Что сыграть? - голос мёртвый. Он взял гитару. Появилась какая - то весёлая злость, даже решимость. И может быть радость. Вот так вот самураи настраиваются на харакири. Спокойно, плавно, торжественно. Когда все мосты сожжены, жребий брошен и позади уже не осталось ничего, так что неудивительно, что впереди тоже ничего не будет.

- Кукушку, - сказал я. - Сыграй мне Кукушку.

Я смотрел на бритву в своих руках, дышал через нос, настраивался.

Вольх посидел секунду в оцепенении, а затем ударил по струнам, беря проигрыш. 

   Песен ещё ненаписанных сколько, 

Скажи кукушка. Пропой

В городе мне жить или на выселках,

Камнем лежать или гореть звездой.

   Он мне часто пел эту песню раньше. Это была его любимая песня. Любимая песня и припев

Солнце моё, взгляни на меня

Моя ладонь, превратилась в кулак

И если нет дыма, дай огня

Вот так. Вот так

Он не называл меня солнцем. Просто говорил, что я его солнце. Солнце которое однажды перестало ему светить.

Кто пойдёт по следу одинокому

Сильные да смелые головы сложили в поле

В бою

Я закрыв глаза, слушал его голос. Как же я безумно любил когда он поёт. Для того что бы петь не нужно ни голоса ни слуха Ник. Достаточно говорить душой. У Вольха было и то и другое, и сейчас он говорил душой.

   А перед глазами как на поле боя, вставали все эти безумные прошедшие как в бреду дни. 

Мало кто остался в светлой памяти. В трезвом уме 

Да с твёрдой рукой в строю

Наши с Саней встречи, когда в залитой солнцем комнате было так паскудно блядски хорошо, сумасшедшая скорость и свист ветра в ушах и широкая спина Вольха. Его протянутая ко мне ладонь и признание. "Я люблю тебя, Ник!"

Солнце моё, взгляни на меня

Вольх почти кричал. 

Моя ладонь превратилась, в кулак

Я выбрал правильную песню. Абсолютно правильную, потому что наверное сейчас, он как никогда ещё на свете, по настоящему не хотел умереть

И если нет дыма дай огня

Я это понимал, видел, чувствовал. Какие картины, как и я, он видел и мысленно проживал в этот момент. Что вставало у него перед глазами. Наше с ним прошлое. Дни наших встреч, разлук и расставаний, и новых встреч, наши ссоры и примирения.

   Он научил меня множеству вещей, подарил множество фрагментов.

   Зима и весна оказались долгими, удивительно долгими, со дня нашего знакомства прошло всего четыре месяца, но мы, словно прожили огромную жизнь. Лет десять не меньше.

   Почему я не предвидел это раньше? В тот день, когда однажды сорвавшись, просто взял и удрал сообщив, что больше не хочу таких странных отношений...Их и не было тогда отношений. Но ты не позволил мне удрать. Сколько раз ты затаскивал меня в свою хату, когда я отказывался идти, начиная ерепениться, находясь в дерьмовом настроении.

   Однажды мы поссорились, я рассорился не пожелал тебя видеть, и ты писал мне письма, множество писем, постоянно их вручал, требуя прочесть, преследовал...Объяснялся, каждый раз, оправдывался и находил оправдания, предлоги, поводы.

   Как я мог тебя не простить? Не мог.

   Помнишь, как мы неслись с тобой по снегу, взрывая мир...Всё это казалось таким несерьёзным. Помнишь, как мы дрались, а я швырял, тебе твоими письмами в лицо.

   Однажды я решил навести у тебя уборку в столе, а тебе это не понравилось, и я молча вытряхнул все ящики на пол, швыряя их одним за другим, а ты бегал за мной следом и вопил Одуматься... Ты умел смешить с пол пинка, и злить с пол пинка. Помнишь, как насмотревшись азиатских фильмов мы с тобою целую неделю дрались на импровизированных шестах, а один раз мне удалось победить тебя в спарринге поймав на болевой. Я радовался как дитёнок, а ты злился, ворчал, сердитый, что я смог тебя уделать. Ты учил меня драться, учил не сдаваться и не отступать перед своими страхами. Я уважал тебя за это. Уважал тебя за честность и открытость, веря, что ты не ударишь в спину и не станешь лгать. Мы торчали в твоём гараже, и этот маленький железный мирок казался самым прекрасным местом на свете.

   Солнце моё, взгляни на меня.

И я посмотрел. Посмотрел разрезая взглядом солнца закатившегося в сумерки, давая и дыма и огня и всего остального, что Вольх наверняка хотел получить.

   И получил Вот так

Лезвие взлетело само собой. Я просто выставил запястье и полоснул, глубоко, со всего размаха. Успел увидеть, как раскрывается широко, безгубый алый рот, и в потолок хлестнул фонтанчик крови. Никогда не верил, что кровь может взлетать фонтаном. Действительно фонтаном. И надо успеть в три микро секунды, что бы сделать тоже самое со вторым запястьем.