Джордж Мередит - Эгоист

• Название: Эгоист
• Автор: Джордж Мередит
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1970

Роман «Эгоист» (1879) явился новым словом в истории английской прозы XIX–XX веков и оказал существенное влияние на формирование жанра психологического романа у позднейших авторов — у Стивенсона, Конрада и особенно Голсуорси, который в качестве прототипа Сомса Форсайта использовал сэра Уилоби.

Действие романа — «комедии для чтения» развивается в искусственной, изолированной атмосфере Паттерн-холла, куда «не проникает извне пыль житейских дрязг, где нет ни грязи, ни резких столкновений». Обыденные житейские заботы и материальные лишения не тяготеют над героями романа. Английский писатель Джордж Мередит стремился создать характеры широкого типического значения в подражание образам великого комедиографа Мольера. Так, эгоизм является главным свойством сэра Уилоби, как лицемерие Тартюфа или скупость Гарпагона.

---

— Наконец-то я поняла, в чем разница! — воскликнула Клара. — Да, да, все дело именно в этом, я ни на минуту не сомневаюсь! Женщины, которых именуют кокетками, покоряют отнюдь не лучших представителей мужского пола, зато мужчина-эгоист непременно вербует свою жертву из числа лучших — утром, днем и вечером питается он ее преданностью и, как кровь, пьет ее верность. Я сейчас говорю не с позиций женской выгоды. Ведь, проходя мимо единственной женщины, которая для него создана, пренебрегая единственной женщиной, которая могла бы дать ему то, чего жаждет его душа, эгоист в первую очередь наказывает самого себя. Он ищет ее там, где… — Клара запнулась и прибавила: — К сожалению, я не обладаю вашим даром слова.

— Напротив, мисс Мидлтон, у вас могучий и опасный дар, — возразила Летиция.

Клара ласково ей улыбнулась.

— Вы находите? Чей это коттедж?

— Моего отца. Может быть, зайдете? Хотя бы в сад.

Клара оглядела заросшее плющом крылечко и растущие возле кусты роз и сказала:

— Я приду за вами через час.

— Неужели вы пойдете по дороге одна? — спросила Летиция с изумлением, ибо ей живо представилось недовольство сэра Уилоби.

— Я доверюсь большой дороге, — ответила Клара и уже повернулась, чтобы идти, но спохватилась, подошла к Летиции и подставила ей щеку для поцелуя.

Летиция, только что испытавшая на себе воздействие «могучего и опасного дара» этой девушки, подивилась, как с этим даром уживается столько нежности и детского простодушия.

Клара меж тем шагала по дороге, меньше всего ощущая в себе какое бы то ни было могущество.

Глава семнадцатая

Фарфоровая ваза

Пока Клара гуляла с Летицией, сэр Уилоби развесил свое самолюбие сушиться; оно, как это случается с иной материей в непогоду, немного село. Вскоре, однако, в обществе миссис Маунтстюарт-Дженкинсон, представительницы того самого света, которого он так страшился и который вместе с тем так стремился покорить с помощью всех имевшихся в его распоряжении средств, бархатистый ворс его самолюбия вновь обрел свойственную ему мягкость и блеск. Взгляд миссис Маунтстюарт-Дженкинсон действовал на него одновременно как заклинание и приказ, моментально преображая его в того самого повесу, какого ей угодно было в нем видеть, — в веселого, беспечного сэра Уилоби, остротой парирующего остроту. Учтивый джентльмен признает королеву своим единственным законодателем. Мужское одобрение, хоть оно и помогает завоевать благосклонность дам, все же не так высоко расценивается джентльменом с болезненно развитой мнительностью, готовым всюду видеть афронт своему самолюбию, ущерб своему благополучию и угрозу своему владычеству. Мужчины к тому же продажны в самом элементарном смысле этого слова: их можно купить хорошим вином, задобрить дорогими сигарами, пленить непринужденной фамильярностью обращения. А впрочем, их особенно и покупать не стоит. Ведь оттого, что на вас косо посмотрит мужчина, вы не умрете. Зато один взгляд женщины способен превратить вас из гордого своим опереньем петуха в жалкого, облезлого цыпленка. К счастью, для того чтобы заручиться благосклонностью дам, тоже существуют средства. Достаточно обладать острым языком или — еще проще — стройной ногой. Если на вашей стороне окажется сама природа, если вы изящны и к тому же скромны, если вы прочно заняли свое место на солнечной стороне бытия, то и женщины будут поддерживать вас. А заручившись их благосклонностью, вы можете быть спокойны: вы обретете в каждой из них зеркало, которое до конца дней ваших будет отражать ваш облик. Все, что говорится о женском непостоянстве, вздор. Затроньте ее воображение однажды, и она ваша пожизненная раба. От вас ничего не потребуется взамен, ничего, кроме самой обычной любезности придворного кавалера. Она будет отрицать, что вы стареете, будет ограждать вас от сплетен, откажется видеть вас в смешном свете. Инстинктом ли, кожею или невидимыми щупальцами сэр Уилоби, не хуже записной кокетки, ощущал таинственную силу женского могущества.

Без этого знания ему бы несдобровать. Нужда, необходимость защищать свою персону заставляла его находить и средства для защиты. По части самосохранения это был сущий маг и волшебник, чуткий, дальновидный, знающий точно, без указки, какой именно травой лечиться от укуса змеи. Болезненное самолюбие мешало ему подчас разглядеть, что делается в душе у противника, но оно же и побуждало его к безостановочной деятельности. Вот и теперь, еще не догадываясь о размерах грозящей ему опасности, он решил, по стратегическим соображениям, обольстить миссис Маунтстюарт и, прибегнув к тактике тонких намеков, предвосхитить чудовищную случайность, которая, быть может, его подстерегает. Разумеется, он не стал намекать на Кларино непостоянство. Нет, он всего лишь посетовал на собственную переменчивость, точнее, на некоторые перемены, происшедшие в его восприятии Клары. Легко, тоном человека, умеющего оценить шутку, он снова затронул тему фарфоровой плутовки.

— Я, кажется, начинаю постигать смысл вашего определения, — сказал он.

— Только не забывайте, пожалуйста, что я в нее влюблена, — сказала миссис Маунтстюарт.

— Разумеется. Это наша общая участь.

— Которою, я полагаю, вы довольны.

Этого сэр Уилоби не отрицал.

— Как вам кажется — можно ли будет со временем отбросить вторую часть вашего определения?

— Спросите после того, как она станет матерью, мой дорогой сэр Уилоби!

— Ваши слова я понимаю в том смысле, что…

— Понимайте их как хотите — лишь бы ваше толкование воздавало должное той, о ком мы толкуем.

— О, в этом смысле ни одно из моих толкований не может удовлетворить меня до конца. Предоставлю заполнить недостающие штрихи оригиналу.

— Вот и хорошо. К чему спешить? И пусть вас не тревожит слово «плутовка». Ваше беспокойство было бы понятно, если б вы, скажем, еще не связали ее с собою окончательно.

Это замечание внезапно распахнуло дверь в гулкую пустоту, зиявшую в его душе.

Он пытался отшутиться, говоря, что пылкое восхищение, быть может, не наилучший способ привязать к себе «плутовку», но, оглушенный громовыми раскатами, к которым втайне прислушивался, смешался и умолк. Миссис Маунтстюарт улыбнулась при виде того, как одно упоминание об огромном счастье, выпавшем на долю влюбленного, совершенно его сбило, выбросив из плавного течения диалога и ввергнув в бурную стремнину. Оборвавшись, разговор, как это обычно бывает, возобновился уже на более легкой ноте.

— Как хорошо выглядит мисс Дейл!

— Да, неплохо. Ей пора замуж, — сказала миссис Маунтстюарт.

Сэр Уилоби покачал головой.

— Если б ее можно было уговорить! — сказал он.

Она сочувственно кивнула.

— Быть может, чужой пример на нее подействует?

Он изобразил на своем лице крайнюю рассеянность.

— Да, конечно, пора. Но где найти партнера, который был бы ее достоин? За последние годы она приобрела еще одно качество: зрелость ума, и оно прекрасно гармонирует с великолепными свойствами ее характера, быть может, несколько романтичного. Впрочем, небольшая доля романтики, на мой взгляд, женщине не вредит.

— Совсем небольшая — пожалуй.

— Она называет ее своей листвой.

— Очень мило. Ну так как же вы решили относительно Ахмета? Вы его не уступите?

— Меньше, чем за четыреста, — никогда!

— Бедный Джонни Буш! Вы забываете, что жена выдает ему деньги на карманные расходы. Вы бессердечный делец, сэр Уилоби!

— Нет. Я просто не хочу расставаться с конем.

— Ну и прекрасно. «Листва» — это прелестно, в особенности для игры в прятки… тем более что в этой листве не таится никаких плутовок. Это единственное, что я имею против Летиции Дейл. Чрезмерная преданность бросает тень на весь наш пол. Видно, не зря вас считают деловым человеком: в каждой сделке вы стремитесь извлечь максимальную выгоду для себя. Как видите, у меня никакой «листвы» нет, я изъясняюсь самым обнаженным, прозаическим языком.

— И тем не менее, дорогая миссис Маунтстюарт, смею вас уверить, разговор с вами оказывает на меня не менее окрыляющее действие, нежели беседа с мисс Дейл.

— Ах, но листва, листва! Где уж вашему брату сжалиться над бедной, одинокой и беззаветно преданной женщиной!

— Но ведь я высказал вам свое восхищение без утайки!

— А я в большой степени утаила свое.

Тут миссис Маунтстюарт вспомнила о цели своего утреннего визита, которая заключалась в том, чтобы пригласить доктора Мидлтона к себе обедать. Сэр Уилоби довел ее до дверей библиотеки. «Будьте настойчивы!» — напутствовал он ее.

Разговор с миссис Маунтстюарт, который, как ему казалось, достиг цели, не только восстановил душевные силы сэра Уилоби, но и помог ему увидеть вину своей невесты во всей ее чудовищной наготе.