Вирджиния Эндрюс - Врата рая

• Название: Врата рая
• Автор: Вирджиния Эндрюс
• Издательство: Издательство «Новости»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-7020-0982-7

Светлый привычный мир 18-летней Энни, в которой читатель узнает дочь Хевен Ли, героини предыдущих романов пятилогии, в один миг оказался разрушен. Но, став сиротой и калекой, девушка бросает вызов судьбе и побеждает.

---

— Обязательно. А вас не будут искать там, в Фарти?

— Мне это безразлично. Я чувствую себя там пленницей. Пожалуйста, ввезите меня в коттедж.

Он провез меня по плиточной дорожке до входной двери, открыл ее и вкатил внутрь. Игрушки Таттертона стояли повсюду: на полках и на доске над камином. Здесь также было по крайней мере полдюжины старинных часов, которые все ходили. И как бы в подтверждение пробили напольные часы в углу комнаты, а музыкальная шкатулка голубого цвета, выполненная в форме коттеджа, открыла входную дверцу. Из нее вышло, быстро вернувшись обратно, крошечное семейство, сопровождаемое приятной, легко запоминающейся и очень знакомой мелодией.

Это была та самая мелодия, которая звучала, когда поднимали крышу у игрушечного коттеджа в Уиннерроу, — ноктюрн Шопена. Когда музыка прекратилась, мы посмотрели друг на друга.

— У моей матери был игрушечный коттедж — точная копия этого, со всеми кустами и соснами, и он исполнял эту же самую мелодию. Она подарила мне его в день восемнадцатилетия. Ему столько лет, сколько и мне, а он все еще играет. Кто-то прислал коттедж маме сразу после моего рождения.

— Да. — Он с трудом выговорил это слово. Он казался испуганным, его глаза несколько расширились. Затем выражение лица мистера Брадерза изменилось и стало печальным. Голова склонилась на сторону, и на мгновение он глубоко задумался. Внезапно, осознав, что я смотрю на него, он улыбнулся.

Я быстро отвернулась и стала продолжать изучать помещение. Оно было необычно уютным и теплым, таким, каким, по моему мнению, должен быть домик садовника. Хотя мебель была старой, ничего не выглядело изношенным. Полки, полы, занавеси — все выглядело опрятным и чистым, как в доме чрезвычайно аккуратного человека. Дом состоял всего из двух комнат. В жилой прямо перед камином находился длинный стол, на котором лежали крохотные кусочки металла, инструменты и незаконченная игрушечная средневековая деревня. Церковь с винтообразной крышей и цветными окнами была уже доделана. В ее дверях стоял священник, который приветствовал прихожан. Там были также магазины, прекрасные каменные дома и хижины более бедных людей. Несколько маленьких повозок с запряженными в них лошадками, а также некоторые детали не были еще закончены.

— Если вы хотите, у меня есть в холодильнике чай.

— Да, пожалуйста.

Я подкатила коляску ближе к столу, чтобы посмотреть повнимательнее на эту таттертоновскую игрушечную деревню.

— Эта модель отнимает у меня массу времени, так как я постоянно хочу что-то добавить то здесь, то там, — пояснил он.

— Она такая красивая и так похожа на настоящую! Мне она очень нравится. Посмотрите только, как удачно вам удалось передать выражение их лиц! Нет даже двух похожих.

Я взглянула наверх и заметила, что хозяин коттеджа смотрит на меня пристально, с нежной, прекрасной улыбкой на лице. Он спохватился и быстро сказал:

— О… чай. Одну минутку.

Он пошел на кухню, а я откинулась на спинку и продолжала изучать окружающую обстановку.

— Вот, пожалуйста, — сказал мистер Брадерз, быстро подойдя ко мне и передавая стакан с чаем и плавающими в нем кусочками льда. Я взяла чай, но пить не торопилась. Мужчина почему-то избегал моего взгляда и, повернувшись, стал укладывать инструменты в ячейки на стене.

— Вы тот человек, которого я видела из окна своей комнаты, — заявила я.

— Да?

— Я видела вас у памятника моим родителям, не правда ли?

— Да, я останавливался там однажды.

— Более чем однажды, — настаивала я.

— Может быть, и чаще.

Улыбнувшись, он сел в деревянную качалку около камина, закинул руки за голову, вытянул свои длинные худые ноги и посмотрел на потолок. Теперь, когда я разглядела его профиль, я подумала, что он по-своему довольно интересный человек. Он излучал какую-то притягательную силу, которую я наблюдала у Люка, когда он бывал в самом нежном, вдохновленном и поэтическом настроении.

— Прогулки — теперь мои единственные физические упражнения. Я брожу по всей территории.

— Вы были также на поминальной службе. Я видела вас, — подчеркнуто заявила я. — Почему вы не могли выйти из леса и встать рядом с другими молящимися?

— О… я просто постеснялся. Итак, — сказал он, пытаясь изменить направление разговора, — как идет ваше выздоровление?

— Но почему вы не хотели, чтобы вас увидели там? Вы боитесь Тони?

— Нет. — Он улыбнулся.

— Я не понимаю тогда, почему вы так… так прячетесь?

— У меня просто такая привычка. Если посмотреть на человека более пристально, то, думаю, у каждого из нас найдется что-либо странное. Я такой тип, который любит оставаться в одиночестве.

— Но почему? — настаивала я.

— Почему? — Он засмеялся. — Вы ведь не отступаете от того, что вас беспокоит, не правда ли? Совершенно так же, как ваша мать.

— Я не понимаю, как вы можете так много знать о ней, если вы любите проводить все время наедине с самим собой.

Он засмеялся снова.

— Я не знаю, куда мне спрятаться, чтобы сохранить секреты своей жизни, когда вы находитесь поблизости. Я люблю одиночество, — спокойно сказал он. — Но мне нравилось быть с вашей матерью, и я разговариваю с людьми, как я делаю сейчас с вами. А теперь расскажите мне о своем выздоровлении.

— Вчера я встала самостоятельно на ноги, впервые после аварии.

— Это замечательно!

— Но доктор и Тони считают, что мне не надо торопиться. Никто не просил меня, чтобы я снова попробовала встать, и еще я ни разу не воспользовалась приспособлением для ходьбы. Они продолжают настаивать на том, чтобы я днем спала, принимала таблетки снотворного и оставалась изолированной от людей. Это первый случай, когда я вышла из дома, хотя нахожусь здесь уже почти неделю! Я даже не могу позвонить по телефону и поговорить. У меня нет телефона! — Я разревелась.

— Да?

— Я не видела своего двоюродного брата Люка с тех пор, как покинула больницу, то есть уже шесть дней, считая сегодняшний. Я посылала ему послания через Тони и Дрейка.

— Дрейка?

— Сводный брат моей матери.

— О да. Сын Люка-старшего.

— Кажется, вы знаете слишком много о моем семействе для работника… для помощника, — заявила я подозрительно.

— Просто я умею хорошо слушать, когда говорят другие люди.

— Какая у вас удивительная память на подробности, — отметила я, прищурив глаза и всем своим видом демонстрируя понимание того, что многое он просто недосказывает мне.

Мистер Брадерз улыбнулся как-то по-мальчишески.

— И что же случилось с Люком?

— Он не позвонил и не приехал. Я въехала на коляске в кабинет Тони и сама позвонила ему в общежитие в Гарварде. Его не оказалось на месте, и я попросила его соседа по комнате передать Люку, чтобы он немедленно приехал ко мне.

— Понятно. Ну, тогда я уверен, что скоро он навестит вас.

— Я не знаю. Люди становятся другими… Дрейк увлечен своей новой ролью бизнесмена, работая у Тони, а Люк никогда раньше не покидал меня. Мы выросли вместе и всегда были очень близки. Мы делились такими вещами, о которых другие девушки и юноши никогда не осмеливаются говорить. У нас были особые отношения, — подчеркнула я. В ответ мужчина задумчиво кивнул головой. — Мы больше чем просто… двоюродные брат и сестра. — Я помолчала. Не знаю почему, но я чувствовала, что могу поделиться с ним семейными секретами. Я ощущала его искренность, и мне было легко рядом с ним. У меня было такое ощущение, будто я знала его всю мою жизнь. Совершенно посторонние люди в Уиннерроу знали о Люке. Почему бы не знать этого и мистеру Брадерзу? — У Люка и у меня один и тот же отец, — наконец выпалила я.

— Понимаю, — сказал он, но при этом не проявил никакого удивления.

— Нет, вы не понимаете. Никто не может понять, как это тяжело, как это было тяжело! Особенно для Люка. Ему пришлось преодолевать так много трудностей, подниматься на такие высокие горы. Люди иногда могут быть очень жестокими, особенно в маленьких городках, таких как Уиннерроу. Они не дадут вам возможности забыть грехи ваших…

— Грехи ваших отцов?

— Да.

— Люк, должно быть, стал необыкновенным молодым человеком, если вы проявляете о нем такую заботу.

— О да. Он такой умный. Он был лучшим учеником в своем классе! И он очень внимательный и вежливый. Все беспристрастные люди любят и уважают Люка. И мама любила его. Это было для нее нелегко, но она заботилась о нем, как о собственном сыне, — проговорила я твердо.

— Расскажите мне про ваши волосы. Ведь вы их покрасили?

— Да.

— Когда?

— Несколько дней тому назад. Тони привез в Фарти дамского парикмахера и уговорил меня сделать это. Он полагал, что если я буду выглядеть ярче, то и чувствовать себя стану лучше.

— Тони заставил вас сделать это?