Жан Маркаль - Карнак и загадка Атлантиды

• Название: Карнак и загадка Атлантиды
• Автор: Жан Маркаль
• Издательство: Евразия
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-8071-0266-9

С незапамятных времен загадочные аллеи менгиров Карнака разжигают воображение людей. Такое скопление каменных глыб, возведенных в одном и том же месте с помощью совершенно таинственных технических приемов, действительно способно удивить и озадачить. И многочисленные легенды о них отвечали на различные вопросы: что такое дольмены, менгиры, кромлехи, крытые аллеи — творение богов, осязаемое выражение могущества чудес, всесильной магии, забытых значений? Кто их возвел — незримые силы, великаны, гномы, наделенные неведомыми способностями?

Эта книга подытоживает все верования, все предположения по поводу Карнака и окружающих земель, самых богатых мегалитическими памятниками разного рода во всей Франции. Но автор идет дальше. Он предлагает новую гипотезу, смелую, но основанную на текстах и тщательных исследованиях: может быть, памятники Карнака — последние следы цивилизации Атлантиды, утонувшей на заре Истории при необъяснимых обстоятельствах, цивилизации, о существовании и исчезновении которой упоминает только Платон, доверившись египетским документам?

Эта новая гипотеза Жана Маркаля опирается на самые научные основы современной археологии и на сравнительное и систематическое изучение данных истории, антропологии, мифов и легенд. Возможно, загадка Атлантиды обрела свои корни и свое решение в Карна огромных мегалитических святилищах вдоль берегов океана? Так перспектива, изложенная темпераментно и страстно, многих, вне всякого сомнения, заденет, по меньшей мере поколеблет какие-то убеждения, веками укоренившиеся в умах людей.

---

Легенды все-таки всегда считаются с некоторыми реалиями. Конечно, можно было бы задействовать бурю и природный катаклизм. Но это, вероятно, уменьшило бы суровость наказания. Захват ключа, открывающего шлюзы, которые защищают город от океана, — знаменательный жест: игру действительно ведут дьявольские силы, не позволяющие городу, как обычно, отгородиться дамбой. И потом, тем самым подчеркивается хрупкий характер безопасности Иса: находясь ниже уровня моря, город некоторым образом отобран у моря покровительствующими ему силами и оказывается во власти стихии, как только эти силы перестают ему покровительствовать. К тому же значение символики ключа очевидно. Как пишет агиограф XVII века Альберт Великий, «эта история убеждает, что она [принцесса] взяла у отца ключ, который он носил на шее, как символ королевской власти». Ибо «королевская власть» значит «покровительство»: Градлон, храня этот ключ при себе, даже во сне, выступает в качестве Покровителя города, для которого является легитимным сувереном. А поскольку он представляет христианское общество, то последнему и вверен ключ. Но Дауд, представительница языческого — или так называемого языческого — общества, только что потерявшая верховную власть, доставшуюся «посланнику адских сил», стремится, таким образом, похитить символ, на который не имеет права.

«Не зная, что происходит, недалеко оттуда старый король уснул ночью в своем дворце. В голой комнате Градлона не было ничего, кроме распятия, принесенного очень дорогим другом — Корантеном, епископом Кемперским, ничего, кроме Евангелия, другого подарка святого человека — подарка Гвеноле, сделанного в знак приязни. Во сне старик был красив как ангел. Король Бретани спал, и седые волосы лежали у него на лбу, как корона. Тогда Дауд, злая принцесса, словно ослепнув от помутнения разума, вошла в комнату, не боясь Бога, чтобы украсть ключ. Она прошла на цыпочках, молча, подошла к отцу и тихо, улыбаясь, сняла у него с шеи цепочку».

Что произошло дальше? Этого не говорит ни одна из версий легенды. Но вполне можно предположить, что Дауд передала ключ красному принцу, и тот поспешил открыть шлюзы города, которые согласно, по правде сказать, несколько сомнительному варианту, могли быть открыты, «если город попадет в руки врагов, чтобы впустить море и чтобы победители и побежденные погибли одной смертью». Нельзя удержаться от того, чтобы не сопоставить эти данности со сложной структурой Атлантиды, насквозь изрезанной каналами и защищенной от океана подобием огромной дамбы, которую следовало открывать, только чтобы пропускать корабли.

Жребий теперь брошен, и судьба наносит удар. «К десяти часам в первый раз запел петух. Король Градлон проснулся и позвал священника, который остался ему верен и которого звали Исменео. „Увы! — сказал он. — Я слышу, поет десятичасовой петух. Пора нам готовиться, Исменео, поспешим“. — „Государь король, я сделал все свои приготовления!“. Время шло очень быстро, и Исменео сказал: „Слушайте, я слышу — бьет одиннадцать!“ И снова запел петух.

„Это вторая песня, — сказал Градлон, — момент близок. Сядем на коней и побыстрей покинем город, чтобы бушующее море нас не захлестнуло. Нам надо спешить, пока время еще есть!“ А время шло очень быстро. Петух запел в третий раз. Исменео сказал: „Во имя Бога, покинем прекрасный город Ис, ибо близится полночь и час расплаты!“ Среди ужасного грохота бури пробило полночь».

И тогда город тонет: «Кто-то подъехал верхом на черном иноходце, который в галопе высекал искры из камня мостовой. Это был вестник Божий, посланный в Ис к королю, это был апостол веры, Гвеноле, которого любили бретонцы. Он приблизился с аббатским посохом в левой руке, с золотой епитрахилью на шее, с огненным диском на голове. Он подъехал к воротам дворца, где находился отец принцессы Дауд, и, не слезая с коня, святой человек воззвал в ночи громким голосом: „Градлон! Градлон! Вставай! Скорей! Вставай, чтобы последовать за Гвеноле! Вставай, чтобы бежать от моря! Шлюзы города Ис открыты!“

Старый король, потрясенный, поспешил из комнаты. „Ко мне, ко мне, мой быстрый конь! — кричал он. — Увы, этот город обречен!“ И тотчас, на коне, он бросился вслед за своим очень дорогим другом. Они слышали, как позади них с ревом катится волна. Священник Исменео вскричал: „О! Я слышу за собой тревожные крики! Я должен увидеть, что вызвало весь этот ужас!“ Он оглянулся, но тотчас застыл и превратился в статую. Все, кто присутствовал при этом, не могли пошевелиться, скованные ужасом. Тогда проклятая принцесса, метавшаяся взад и вперед по городу Ис в поисках исчезнувшего любовника и бегавшая с разметавшимися волосами, услышала цокот копыт двух коней, которые галопом спасались от моря. В свете молний она со страхом узнала отца и святого человека. „Отец, отец! Если ты меня любишь, забери меня на своем легком коне!“ И, ничего не ответив, нежный отец посадил дочь на круп коня. Но море тогда стало страшным. „Увы! — простонал Градлон. — Мне должно здесь погибнуть! Море настигает меня, а мой конь уже устал. За четверть часа Ис ушел под воду! Земля и дома, люди и животные — все поглощено, и вокруг меня простирается великое море. О Боже, мой создатель, я здесь погибну! На сей раз я низвергнут в середину большого канала!..“ Тогда Гвеноле, трепеща, воскликнул: „Градлон, во имя Бога, поспеши отринуть эту змею!“ Но отец, исполненный тревоги, обнимал грешницу. И святой человек свершил крестное знамение, коснувшись ее своим посохом. Любовница злого духа тотчас скатилась в яростные волны и погибла в той пучине, в которой едва не погубила короля — в том месте, которое сохранило название Туль-Дауд,[86] или Туль-Альхуэз,[87] то есть „Пролив Дауд“, или „Пролив Ключа“. И старый король услышал невдалеке громкий смех в ночи… К восходу солнца святой человек и Градлон поднялись на вершину Мене-Ома, той горы, подножие которой погружено в песок, а вершина вздымается к Дуарненезу. Отсюда король Бретани бросил взгляд назад; но там, где находился Ис с его десятью портами, он не увидел ничего, кроме моря. „У меня был город из числа самых прекрасных, — сказал он, — но теперь от него ничего не осталось!“ Сердце его разбилось, и глаза наполнились слезами».

Однако город Ис не был уничтожен, если верить народным преданиям. «Говорили, что его остатки еще заметны в море, которое по старинному названию этого города и до сей поры (XVII век) называется Ис». Есть очень много историй о людях, сумевших тем или иным образом проникнуть в затопленный город; они видели там жителей, занятых своими делами, словно ничего не случилось, но те требовали от незваного пришельца монету или предлагали купить какую-то вещь. Если бы он что-то купил, город Ис поднялся бы из волн, такой же прекрасный и богатый, как некогда. Это рассказывали еще в прошлом веке по вечерам в конюшнях, где собирались на посиделки. В наши дни разве что некоторые искатели, археологи или водолазы находят вблизи косы Ван затопленные проезжие дороги, ведущие к руинам на дне моря. Может быть, город Ис здесь, и до него подать рукой? Некоторым хотелось бы в это верить, тем более что римские дороги, ведущие к косе Корнуэйль, в окрестностях бухты Усопших внезапно обрываются. Конечно, в этом месте было что-то, что потом исчезло.

Прибрежная полоса армориканской Бретани в течение веков претерпела изменения, это очевидно. Известно, что залив Морбиан, например, во время венетской войны, в 56 году до н. э., был не более чем обширной трясиной, в которой прятались, едва поднимаясь над островками, крепости галлов. Почва во всем приморском Морбиане медленно оседает — на несколько сантиметров за век. Но и были и катастрофы, внезапные провалы земли, исчезновение больших территорий, как, например, произошло с лесом Сисси, на месте которого теперь бухта Мон-Сен-Мишель.

Из документов, рассказывающих об основании аббатства Мон-Сен-Мишель около 708 года, можно понять: на месте, где сегодня находится этот большой залив с песчаным дном, когда-то рос обширный лес, который море сначала постепенно подмывало, а потом уничтожило совсем. Резкого катаклизма, конечно, не было, ни цунами, ни исчезновения, подобного исчезновению Атлантиды «за одни ужасные сутки», — земля постоянно оседала, и это место заливали воды моря. Как разнообразные тексты, так и наличие бывших римских дорог доказывает, что во времена завоевания Галлии суша простиралась до острова Джерси, тогда как вокруг плато Рыбников находились болота, лагуны и «гавани», аналогичные тем, какие существуют сегодня на севере Гранвиля. Еще в VI веке, если верить документам епископства Кутаисского, жители одного селения, ныне затопленного, должны были поддерживать в хорошем состоянии, чтобы мог проезжать епископ, перекрытие, служащее мостом через морскую протоку, которая лишь одна отделяла Джерси от материка. Известно также, что в начале XV века остров Ориньи был соединен с Джерси перешейком длиной двадцать километров.